Карр успел поклониться и усесться посреди гробового
молчания, пока его словесный снаряд искал путь к сознанию слушателей.
Глава 5
Если бы Карр продолжал оставаться на ногах, то, совершенно
естественно, немедленно превратился бы в мишень для вопросов. Но, усевшись с
таким видом, будто он полностью завершил свой вклад в дознание, адвокат сумел
сохранить напряженность момента и полностью переложил ответственность на
коронера, который оказался к этому совершенно не готов.
Перкинс посмотрел на Селби, и в его взгляде прокурор
прочитал мольбу о помощи. Обращаясь к адвокату, Селби спросил:
— Я полагаю, мистер Карр, вы не выступили бы с заявлением
подобного рода, если бы не располагали свидетельствами, способными подкрепить
ваши слова?
Карр оставался неподвижным ровно столько, сколько
потребовалось для того, чтобы присутствующие поняли всю важность его
предстоящего ответа:
— Это было не заявление, а всего лишь совет или предложение.
Неожиданно и неосознанно Селби повел себя как прокурор,
ведущий перекрестный допрос свидетеля:
— Хорошо. Я скажу так: вы бы не дали этого совета или,
пользуясь вашими словами, предложения, если бы не имели в своем распоряжении
фактов, указывающих на такую возможность.
В манерах Карра появилась вежливая снисходительность.
— Мой дорогой друг, — сказал адвокат, поднявшись с легким
поклоном и слегка взмахнув рукой. — Мне просто показалось, что было бы неплохо,
чтобы коронер принял во внимание и такую возможность.
— У вас нет никаких доказательств в поддержку этой версии?
Карр улыбнулся в ответ:
— Нет. Во всяком случае, таких, которые я хотел бы сообщить
здесь. — И он опять уселся на стул.
Селби обратился к коронеру:
— Прекрасно. Если мистер Карр не располагает сведениями,
которые он мог бы сообщить в поддержку подобного допущения, я не вижу повода
менять ход дознания.
Перкинс обратился к мисс Фэй:
— Продолжайте, пожалуйста.
Девушке потребовалось какое-то время, чтобы собраться с
мыслями, после чего она продолжила свой рассказ.
— Даже под страхом смерти я не смогла бы сказать, кто вел
машину. Я увидела свет фар и поняла, что идущая вниз машина не впишется в
поворот. Здесь я подумала о номере и поискала его глазами. Совсем не видела,
кто сидит в автомобиле — мужчина или женщина, а возможно, даже несколько
человек. Не знаю.
— Но вы сумели увидеть номерной знак?
— Он на мгновение промелькнул передо мной. Фары той, другой
машины светили в глаза, но было мгновение, когда машина вильнула прямо перед
нашими фарами, и я ухитрилась заметить номер. Просто секундный проблеск. Потом
наша машина заскользила, начала крениться и перевернулась. Наверное, в этот
момент я выпала из нее. Не знаю, как это произошло. Помню лишь, что качусь по
земле, а машина кувыркается на крутом склоне холма. Миссис Хантер вывалилась,
когда автомобиль перевернулся во второй раз. Ребенок так и остался в машине.
— Когда вы потеряли сознание? — задал вопрос коронер.
— Где-то на полпути в город. В тот раз я оставалась без
сознания всего несколько минут, потом пришла в себя, но голова сильно
кружилась. Меня доставили к доктору и уложили на кровать.
— Но вы способны припомнить ход событий после аварии?
— Да, конечно.
— Расскажите нам, пожалуйста.
— Значит, так: я вывалилась и увидела, что машина
кувыркается по бугру. Миссис Хантер тоже выпала и наблюдала, как ее автомобиль
все быстрее и быстрее летит под откос. А тот, что сшиб нас, завизжал шинами по
дороге вниз. Потом наступила тишина, если не считать вопля миссис Хантер и шума
катящейся и ломающейся машины. Были слышны удар и треск, снова удар и треск,
затем еще удар, и миссис Хантер закричала… Потом машина достигла дна долины и
остановилась. Некоторое время я еще слышала стук падающих камней, который
становился все слабее и слабее, пока все совсем не стихло. Раздавались лишь
крики миссис Хантер, потом и она замолчала. Кругом были покой и тишина под
звездным небом. Я попробовала встать на ноги и поняла, что могу передвигаться.
Миссис Хантер плакала и стонала, но все же мы ухитрились сползти в каньон по
крутому склону. Мы часто останавливались, чтобы послушать, не плачет ли
где-нибудь ребенок. Он ведь тоже мог выпасть по пути. Было темно, мы скользили
и спотыкались, потому что ничего не видели. Мы боялись пройти мимо ребенка или
наступить на девочку, если она без сознания… Странно, что мы обе не поседели в
ту ночь.
— Итак, вы наконец нашли машину? — спросил Перкинс.
— Да, в конце концов мы спустились вниз, к автомобилю, так и
не услышав голоса ребенка. — Свидетельница замолчала на мгновение и добавила: —
И когда мы добрались до машины, то тоже ничего не услышали, потому что слышать
было некого.
— Что вы обнаружили? — задал вопрос коронер.
— В машине мы нашли мертвого ребенка. Нам пришлось пошарить
в темноте, прежде чем мы натолкнулись на тело. Миссис Хантер стонала, плакала и
что-то напевала своей дочке. Она говорила, что теперь мама здесь и никто не
обидит ее девочку, а потом вдруг вскрикнула: «Она умерла! Она умерла!»
Там было темно, как в могиле, и дорогу можно было найти лишь
ощупью. Я уловила запах бензина и испугалась, что машина сейчас взорвется. Вода
с бульканьем лилась из радиатора, а мотор потрескивал — так бывает, когда он
быстро остывает… Наконец я убедила миссис Хантер пуститься в путь. Она не
позволила мне нести ее ребенка. Не знаю, как ей удалось вскарабкаться назад, на
дорогу. Я двигалась первой. Мне приходилось ползти между скалами, нащупывая
путь руками. Потом у самого верха каньона мы попали в заросли кустов и с трудом
пробились сквозь них.
— Сколько времени прошло, прежде чем вы вернулись на дорогу?
— спросил Перкинс.
— Мне показалось, не меньше месяца. — В ее тоне не
чувствовалось ничего неуважительного или шутливого.
— Ну, наверное, все же поменьше? — подсказал коронер.
— Конечно, меньше.
— Так сколько же?
— Может быть, полчаса, возможно, чуть больше. Часы
разбились, когда меня выбросило из машины. Они остановились в одиннадцать
сорок. Нам пришлось долго ждать попутной машины. Наконец мы увидели свет фар, и
какой-то мужчина подобрал нас. В пути у меня закружилась голова, и я на время
потеряла сознание. Мне еще было не по себе, когда мы прибыли сюда, в
Мэдисон-Сити. Доктор отправил меня в постель. Это все, что я знаю.
— Благодарю вас, — сказал коронер, — вы изложили вес очень
четко и ясно.
