Селби фыркнул:
— Насколько я помню его лачугу, там просто нечего красть.
Кажется, у него есть кролики и цыплята?
— Ага. Сосед приглядывает за ними.
Селби опять вернулся к дорожному происшествию:
— Кому понадобилось украсть машину, зарегистрированную в
другом штате и запаркованную в Мэдисон-Сити, проехать на ней по горной дороге,
повернуть, совершить аварию и оставить на том же месте, откуда машина была
украдена?
— Ты задаешь мне трудные вопросы, сынок.
— Удалось найти отпечатки пальцев?
— Вот тебе еще одно доказательство того, что Лосстены,
видимо, не врут. Боб Терри проверил руль, ручной тормоз, рычаг переключения
скоростей. Все отпечатки стерты после того, как автомобиль был поставлен на
место. Кто-то хорошенько прошелся по нему промасленной тряпкой.
— Это могли сделать и Лосстены, если кто-нибудь из них вел
машину. Нормальная мера предосторожности.
Брэндон согласно кивнул.
— Что они из себя представляют?
— Он плотник, пятьдесят пять лет, маленький, похожий на
мышь, подкаблучник. В этой семье брюки носит жена. Здоровая баба, которая рубит
правду-матку в глаза. Ладно, я, пожалуй, поехал к Гролли. Ты будешь на
слушании?
— Да, хотелось бы…
В этот момент зазвонил телефон, шериф задержался, ожидая,
пока Селби ответит.
Прокурор попытался прогнать вызванную жарой апатию и более
или менее бодро произнес:
— Да… Селби слушает.
В трубке послышался женский голос, слова вылетали, как из
пулемета. Селби казалось, что они свистят мимо ушей, не затрагивая внимания.
— Говорит Алиса Гролли. Я была на автобусной станции со
своей маленькой дочкой. Какие-то люди сказали, что со мной желает говорить
шериф. Я в это время ждала кое-кого и вышла на улицу. Эти люди спросили мое
имя, и, когда я сказала: «Алиса Гролли», они заявили, что меня хочет видеть шериф,
и пригласили в машину. Машина стояла у тротуара. Тут я заколебалась, но они
втолкнули меня в машину со словами, что шериф не может ждать. Я оставила
ребенка на скамье на автобусной станции. В их поведении было что-то пугающее,
поэтому я им ничего не сказала о крошке. Я боялась, что они причинят ей вред,
и…
— Где вы сейчас находитесь?
Женщина продолжала тараторить, не обратив ни малейшего
внимания на вопрос:
— Умоляю, защитите ребенка. Девочка в опасности. Пожалуйста,
пошлите полицейских для охраны. Дочка на скамье рядом с газетным киоском. Там
же мой багаж. Вы сможете…
Неожиданно в трубке раздался визг, мужской голос произнес:
«…этот телефон», послышался звук, похожий на удар, и шум, вызванный падением
чего-то тяжелого на пол. Трубка на другом конце провода была яростно брошена на
рычаг.
Селби тряс трубку, пока не услышал голос телефонистки
коммутатора в здании суда.
— Попытайтесь выяснить, откуда был звонок, — распорядился
Селби. — Поторопитесь!
— Хорошо, мистер Селби, я перезвоню.
Селби повесил трубку и, обращаясь к Брэндону, сказал:
— Женщина. Говорит, ждала на автобусной станции. Некто
сказал ей, что шериф хочет с ней говорить, и заставил влезть в автомобиль. Она
оставила грудного ребенка на скамье рядом с киоском и полагает, что младенец в
опасности. Говорила так, как будто дом полыхает. Ни разу не перевела дух.
Он оттолкнул вращающееся кресло, надвинул шляпу и
остановился у телефонного аппарата, ожидая звонка.
— Я расслышал, как она визжала. Не шибко переживай это дело,
Дуг. За год мы получаем немало таких звонков от людей, слегка сдвинутых на
почве мании преследования.
— Но я расслышал мужской голос, — заметил Селби, — и что-то
похожее на удар.
— Иногда родственники не хотят помещать их в дурдом и
стараются держать подальше от телефона.
Раздался звонок, и окружной прокурор мгновенно прижал трубку
к уху. Звонила телефонистка.
— Весьма сожалею, мистер Селби, — сказала она. — Но это был
автоматический набор. Ничего нельзя сделать.
— Спасибо, — ответил прокурор, повесил трубку и бросил
шерифу: — Пошли!
Быстро шагая по коридору, прокурор проговорил:
— Она тараторила с такой скоростью, что трудно было уловить
смысл. Мне показалось, ее фамилия Гролли.
— Возможно, что-то похожее на это, — согласился Брэндон. —
Поскольку мы толковали о Гролли, у тебя в голове и возникла ассоциация. Держу
пари, мы вообще ничего не найдем на автобусной станции.
— Скорее всего, ты прав, но посмотреть все равно надо.
Они подошли к служебной автостоянке. Машина шерифа
находилась у тротуара, готовая к отъезду.
— Прыгай, сынок, — пригласил шериф, — да держись покрепче.
До станции автобусной компании «Грейхаунд» было всего шесть
кварталов. Шериф преодолел их за какие-то секунды.
Станция была заполнена людьми. Мужчина закрылся в телефонной
будке, рядом стояла женщина, ожидающая, когда телефон освободится. Ее плечи
были устало опущены, рядом на полу — большущая сумка. Судорожно всхлипывал
трехлетний малыш. Около полудюжины человек образовали очередь за
прохладительными напитками. Неподалеку стоял усталый старичок с невидящим
взором, обращенным в унылое настоящее. Три женщины сидели в ожидании автобуса,
их отяжелевшие от работы руки покоились на коленях. Женщин можно было принять
за тройню, если не обращать внимания на то, что одна худее двух других фунтов
на двадцать. На их лицах застыло выражение какого-то особенного терпения, терпения
людей, научившихся беречь энергию, чтобы бороться с трудностями жизни, а не
растрачивать ее на бесплодные жалобы по поводу несправедливых ударов судьбы.
Около газетного киоска стояла простая деревянная скамья, на
одном конце которой сидел мужчина, увлеченный чтением детективного романа. В
нескольких футах от него на полу лежала дорожная сумка. Над ней на скамье
стояла еще одна сумка и плетенная из прутьев колыбелька с закрытым верхом.
Селби наклонился, заглянул в колыбельку, затем поднял глаза
на Брэндона и кивнул.
Шериф сдвинул на затылок свое сомбреро, покрытое пятнами
высохшего пота.
— Будь я проклят! — Это было все, что он смог произнести.
Селби подошел к газетному киоску. Очень яркая блондинка с
большими голубыми кукольными глазами приветливо сказала:
— Доброе утро. Чем я могу вам помочь?
— Ребенок. — Селби кивнул в сторону колыбельки. — Давно он
здесь?
