— Мы будем у Брэндона, шеф, — сказал он Ларкину.
— Отлично, ребята, — бросил тот таким тоном, как будто на
него свалилась ответственность, непосильная для шерифа и прокурора. — Я все
сделаю как надо, можете не беспокоиться.
Глава 2
Увитая виноградной лозой веранда перед домом Брэндона
служила прохладным убежищем от пламени ослепительного дня. Зеленая листва
создавала даже какое-то подобие влажности, давая шерифу и окружному прокурору
столь желанную передышку от сухого жара.
Миссис Брэндон вот уже более тридцати лет делила судьбу
своего мужа: выпас скота, засухи на ранчо, фермерство. Ей редко доводилось жить
в изобилии, но частенько приходилось испытывать удары судьбы, когда все,
нажитое их тяжелым трудом, исчезало как дым. Но трудности лишь закалили ее
характер. Она научилась философски относиться к жизни и придавать значение
только тому, что действительно что-то значило. Ее жизненным кредо было —
«помогай ближнему». Она умела создавать вокруг себя атмосферу уверенности и
устойчивости. Миссис Брэндон могла приготовить обед на большую команду
поденщиков, протянуть руку помощи немощному соседу или уложить единственным
выстрелом с двухсот ярдов бегущего койота.
Младенец проснулся. Селби и Брэндон, покуривая на прохладной
веранде, слышали капризные нотки в голосе ребенка, слабый и бесполезный протест
против несправедливости окружающего мира. Брэндон подошел к двери:
— Мать, может быть, тебе помочь?
Из кухни донесся голос миссис Брэндон:
— Я управлюсь. Она успокоится, когда я подогрею бутылочку.
— А ты еще не подогрела?
— Я купала девочку. Бедная крохотулька — столько проехать в
автобусе и не ополоснуться. Возвращайся на место и поговори с Дугом. Здесь я
все сделаю сама.
Брэндон вернулся с застенчивой улыбкой на лице:
— Снимай пиджак и отдыхай.
Селби вылез из пиджака, повесил его на спинку стула, закинул
ноги на балюстраду веранды и закурил.
Спустя некоторое время к ним присоединилась и миссис
Брэндон. Она не предпринимала никаких попыток скрыть свой возраст. Большая
часть ее жизни прошла в тяжелом труде, вдали от салонов красоты. Ее образ жизни
требовал мускулатуры, которую не приобретешь, сидя на диете шестидесятилетних
дам, стремящихся сохранить фигуру двадцатилетних. Иногда она сама говорила: «Я
ем от души, сплю, как бревно, работаю, как лошадь, и наслаждаюсь жизнью».
Какая-то часть этой суровой философии, видимо, нашла отражение в чертах ее лица
— наблюдательные прохожие на улицах частенько оборачивались ей вслед, когда она
шествовала мимо них.
В Мэдисон-Сити было свое избранное общество — кружок,
который миссис Брэндон старалась избегать всеми силами. Иногда
представительницы этого общества, лет на пятнадцать — двадцать моложе миссис
Брэндон, изнемогая в бесполезной борьбе с лишними фунтами, говорили, что охотно
отказались бы от диеты, если бы у них был такой же здоровый внешний вид, как у
жены шерифа.
Селби всегда чувствовал себя великолепно, когда находился в
обществе миссис Брэндон. Она заботилась о нем по-матерински и в то же время
тактично, чтобы ненароком не сунуть нос в личные дела Дуга.
— Что ты сумела узнать? — спросил шериф у своей жены,
которая устроилась в кресле и внимательным, хозяйским взглядом окинула веранду
— не надо ли что-нибудь сделать.
— Мать оказалась очень заботливой. Думаю, она советовалась с
доктором о том, как кормить малютку. Формула питания напечатана на машинке,
указано также время кормления, есть и другая полезная информация. Я нашла все в
маленькой сумке, включая смену одежды для девочки.
— А что в большой сумке?
— Я пока ее не открывала. Думаю, лучше будет, если мы это
сделаем вместе. Дуг пока посидит, покурит.
Шериф ухмыльнулся:
— Миссис Брэндон держит всех холостяков за забором, когда
дело идет о женских тайнах.
Он поднялся, тщательно, как человек, проведший много лет в
седле, пригасил сигарету и последовал за женой в гостиную. Десять минут спустя
он опять появился на веранде и сказал:
— Готовься к сюрпризу, Дуг. Это жена Эзры Гролли, а младенец
— его четырехмесячная дочь Руфь.
— Эзры Гролли?! — не удержался от удивленного восклицания
Селби.
— Именно.
— Но каким образом, почему? Как я понял, это красивая
женщина.
— В полном порядке. Там оказалась фотография, на которой она
и Эзра. Ты бы его ни за что не узнал. Приоделся в костюмчик, сорочку и при
галстуке.
— Где они поженились?
— В Сан-Франциско, примерно четырнадцать месяцев тому назад.
— Да, кажется, Эзра исчезал на некоторое время. Правда, я не
думал, что у него есть желание и… средства, чтобы жениться… Для этого ему,
наверное, пришлось потратить все до последнего цента.
— Наверное, сохранил на память лишь первый заработанный
никель
[1]
, — согласился шериф. — Ладно, пойдем повидаем его. Хорошенько смотри
за девочкой, мать.
Миссис Брэндон восприняла это ценное указание, как нечто
совершенно не заслуживающее ответа.
Брэндон поставил машину у входа в больницу графства. Юная,
весьма решительная особа в регистратуре холодно объявила, что Эзра Гролли
скончался за полчаса до их появления. Он, оказывается, впал в полное
беспамятство вскоре после того, как сумел передать просьбу запереть его хижину.
Брэндон и Селби переглянулись.
— Я известила Гарри Перкинса, коронера.
— Позвольте мне воспользоваться вашим телефоном, — попросил
Селби.
Девушка передала ему трубку. Прокурор вначале позвонил к
себе в контору, затем шерифу.
— Я просто проверяю, — сказал он помощнику Брэндона. — Пусть
кто-нибудь постоянно будет у телефона. Женщина может опять позвонить и сообщить
адрес.
Позвонив Ларкину, прокурор узнал, что патрульные осмотрели
все телефонные будки в городе и не нашли абсолютно ничего. Начальник полиции
был склонен не придавать большого значения этой истории.
— Подумать только, вам приходится нянчиться с ребенком! В
наше время их уже не оставляют у ступеней церкви. Мамаши теперь укладывают
деток спать на автобусных станциях и звонят властям графства. — Он хихикал от
радости, что окружному прокурору пришлось столкнуться с малоприятной ситуацией.
— Да, в ваших словах что-то есть, — был вынужден признать
Селби. — Пожалуйста, держите кого-нибудь постоянно у телефона, чтобы в случае
звонка можно было мгновенно выехать на место.
