— Нет. Кажется, я просто сказала, что мы были на первом
этаже. А что?
— А то, что я тоже не говорила. Викки вообще ничего не
могла сказать, она опять впала в кататонию, Сью мертва, а Кэролайн в тот момент
с нами не было. Но Тайлер откуда-то это знал. Помнишь, он сказал: если бы вы не
прятались в гостиной, то увидели бы, что там случилось. Откуда он узнал об
этом?
— Бонни, если ты хочешь сказать, что убийца — Тайлер,
то это чушь. Тайлер элементарно слишком туп, чтобы устроить все это
безобразие, — сказала Мередит.
— И еще кое-что. Мередит, в прошлом году на балу в
честь окончания года Тайлер дотронулся до моего голого плеча. Никогда не
забуду. У него была большая, мясистая, горячая, влажная рука, — вспомнила
Бонни и содрогнулась. — Точно такая же рука схватила меня вчера ночью.
Но Мередит покачала головой. Мэтт тоже явно не поверил.
— Если так, то Елена напрасно убеждала нас вызвать
Стефана, — сказал он. — С Тайлером я и сам легко разобрался бы.
Парочка правых хуков — и вопрос исчерпан.
— Сама подумай, Бонни, — добавила Мередит. —
Неужели Тайлер смог бы двигать планшетку или проникнуть в твой сон? Ты
серьезно?
Нет, не смог бы. Как медиум Тайлер был такой же деревяшкой,
как Кэролайн. Этого Бонни не отрицала. Но отмахнуться от своей интуиции она
тоже не могла. Да, это звучало очень неправдоподобно, но все же она была
уверена: той ночью Тайлер был в доме.
— Давайте лучше пойдем, — предложила
Мередит. — Уже темно, твой отец будет сердиться.
На обратном пути все молчали. Бонни продолжала думать о
Тайлере. Войдя в дом, они тайком пронесли наверх салфетки со своей добычей и
принялись листать книги Бонни по друидской и кельтской магии. С тех самых пор,
как Бонни узнала, что принадлежит к древней магической расе, она стала
интересоваться друидами. Наконец в одной из книг она нашла описание обряда.
— Нам надо купить свечи, — сказала она. — И
чистую воду — лучше всего в бутылке, — добавила она, обращаясь к
Мередит. — Еще нужен мел, чтобы начертить на полу круг, и еще что-нибудь,
в чем можно разжечь маленький огонь. Думаю, найду в доме. Торопиться некуда:
ритуал надо начинать в полночь.
Время до полуночи тянулось медленно. Мередит уже купила в
магазине все необходимое и вернулась. Они без особого аппетита поужинали с
родителями Бонни. В одиннадцать часов Бонни начертила на деревянном полу своей
спальни круг, поставила в него маленькую скамеечку и сложила на нее все
необходимые ингредиенты. Когда пробило полночь, она приступила к делу.
Мэтт и Мередит наблюдали, как она разводит в глиняной чашке
небольшое пламя. Позади чашки Бонни поставила три горящих свечи, а в середину
той, что стояла по центру, воткнула иголку. Потом развернула салфетку и как
следует размешала комочки запекшейся крови в винном бокале с водой. Вода стала
ржаво-красной.
Она развернула вторую салфетку. Три клочка темных волос
упали в огонь и сгорели, наполнив комнату омерзительным запахом. Потом в огне
зашипели три капли красной воды.
Ее глаза нашли слова на странице открытой книги:
Стремительно спешишь ко мне,
Трижды призванный моим заклятьем,
Трижды потревоженный моим огнем,
Приди ко мне без промедления.
Она три раза громко прочитала заклинание. Потом села на
корточки. Огонь, дымя, продолжал гореть. Плясало пламя свечей.
— И что теперь? — спросил Мэтт.
— Я не знаю. Тут сказано только, что надо подождать,
пока средняя свеча догорит до иголки.
— А что потом?
— Думаю, мы увидим сами.
* * *
Тем временем во Флоренции был рассвет.
Стефан наблюдал, как девушка спускается вниз по лестнице,
придерживаясь одной рукой за перила, чтобы удерживать равновесие. Она двигалась
медленно, словно во сне. Казалось, что она плывет по воздуху.
Неожиданно она покачнулась и крепче ухватилась за перила.
Стефан мгновенно оказался рядом и поддержал ее под локоть:
— Ты в порядке?
Девушка посмотрела на него — тоже как будто во сне. Она была
очень хорошенькой, с эффектно растрепанными светлыми волосами, дорого одетая по
последней моде. Туристка. Он догадался, что она американка, еще раньше, чем та
успела заговорить.
— Да… кажется… — Взгляд темных глаз блуждал.
— Сумеешь найти обратную дорогу? Где ты живешь?
— На Виа Деи Конти, около башни Медичи. Я из
университета Гонзага, приехала сюда по флорентийской программе.
Проклятье! Она не туристка, а студентка. Значит, что ей
будет что рассказать — и она непременно расскажет однокурсникам о том, как накануне
вечером с ней познакомился симпатичный молодой итальянец. Парень с темными, как
ночь, глазами. Парень, который пригласил ее в свой роскошный дом на Виа
Турнабуони, угостил ужином и вином, а потом при свете луны в своей комнате или,
может быть, во внутреннем дворике придвинулся к ней близко-близко, посмотрел
прямо в глаза и…
Стефан отвел взгляд от шеи, на которой краснели две ранки.
Он столько раз видел эти отметины, так почему же они продолжали вызывать у него
такие сильные эмоции? Но он ничего не мог поделать: его начинало подташнивать,
а в желудке разгоралась изжога.
— Как тебя зовут?
— Рэйчел. Пишется через «э». — Она произнесла свое
имя по буквам.
— Хорошо, Рэйчел. Посмотри на меня. Ты вернешься к себе
в пансион и забудешь все, что произошло этой ночью. Ты не знаешь, где была и
кого видела. И меня ты тоже никогда не видела. Повтори.
— Я забуду все, что произошло этой ночью, —
сказала она, не сводя с него глаз. Если бы Стефан пил человеческую кровь, у
него было бы больше Силы, но на это ее хватало. — Я не знаю, где была и
кого видела. Я не видела тебя.
— Хорошо. Денег на обратную дорогу хватит?
Возьми. — Стефан достал из кармана горсть мятых бумажек, в основном по
пятьдесят и сто тысяч лир, и проводил девушку до дверей.
Убедившись, что она села в такси, он вернулся в дом и
отправился прямиком в спальню Дамона.
Дамон, развалясь, сидел у окна и чистил апельсин. Он еще не
одевался. Когда Стефан зашел, Дамон недовольно посмотрел на него.
— Обычно перед тем, как войти, стучат, — сказал
он.
— Где ты ее нашел? — сказал Стефан. Увидев
недоумевающий взгляд Дамона, он добавил: — Эту девушку. Рэйчел.
— Ее так зовут? Забыл поинтересоваться. В баре Джилли.
Или в баре Марио. А какая разница?
Стефан изо всех сил сдерживался.
— Ты еще много чего забыл. Например, заставить ее обо
всем забыть. Тебе так неймется, чтобы тебя поймали, Дамон?
