— Во сне я не могу его рассмотреть. Это тень без
лица, — прошептала Викки, и ее плечи ссутулились.
— Но ты видела его в доме Кэролайн, — настаивал
Стефан. — Викки, послушай, — добавил он, когда она резко отвернулась
от него, — я знаю, что ты напугана, но это очень важно, важнее, чем ты
можешь себе представить. Мы с ним не справимся, если не поймем, с чем имеем
дело, а у тебя — и только у тебя — есть нужная информация. Ты должна нам
помочь.
— Я не могу вспомнить…
Голос Стефана был неумолим:
— Я знаю, как помочь тебе вспомнить, — сказал
он. — Ты разрешишь мне?
Проползло несколько мучительных секунд. Наконец Викки
испустила долгий, булькающий вздох, и все ее тело обмякло.
— Делай что хочешь, — равнодушно сказала
она. — Все равно. Для меня это уже неважно.
— Ты храбрая девушка. Теперь посмотри на меня, Викки. Я
хочу, чтобы ты расслабилась. Расслабься и смотри на меня. — Его интонации
стали убаюкивающими. Прошло несколько минут, и глаза Викки закрылись.
— Сядь. — Стефан усадил ее на кровать, а сам,
присев на корточки у ее ног, смотрел ей прямо в лицо. — Викки, тебе хорошо
и спокойно. Что бы ты ни вспомнила, это не причинит тебе никакого вреда, —
мягко говорил он. — Я хочу, чтобы ты вернулась к вечеру субботы. Ты в доме
Кэролайн, на втором этаже, в большой спальне. С тобой Сью Карсон и кто-то еще.
Мне надо, чтобы ты увидела…
— Нет! — Викки стала дергаться взад-вперед, словно
старалась от чего-то убежать. — Нет! Я не могу…
— Викки, успокойся. Он тебе ничего не сделает. Он тебя
не видит, а вот ты можешь увидеть его. Слушай меня.
Стефан говорил, и рыдания Викки затихли. Но она продолжала
дергаться.
— Ты должна увидеть его, Викки. Помоги нам справиться с
ним. Как он выглядит?
— Он похож на дьявола!
Это был почти вопль. Мередит, сидевшая рядом с Викки,
схватила ее за руку, посмотрела через окно на Бонни, и та, вздрогнув, поглядела
на нее в ответ расширившимися глазами. Бонни совершенно не понимала, что Викки
имеет в виду.
— Расскажи подробнее, — хладнокровно сказал
Стефан.
Рот Викки искривила гримаса. Ее ноздри раздувались, словно
она почувствовала какой-то омерзительный запах. Когда она заговорила, то
выговаривала каждое слово по отдельности, как будто они вызывали у нее тошноту.
— На нем… на нем старый плащ. Когда дует ветер, плащ
хлопает его по ногам. Это он заставляет ветер дуть. У него светлые волосы.
Почти белые. Они дыбом стоят вокруг его головы. Его глаза очень голубые. —
Викки облизала губы и сглотнула, словно ее тошнило. — Голубой цвет — цвет
смерти.
Послышались раскаты грома. Дамон быстро посмотрел вверх и
нахмурился. Его глаза сузились.
— Он высокий. Он смеется. Он идет ко мне и смеется. Но
тогда Сью кричит: «Нет, нет» — и пытается оттащить меня. Тогда он берет ее
вместо меня. Стекло выбито, а за стеклом — балкон. Сью плачет и кричит: «Нет,
пожалуйста». И тогда я вижу, как он… вижу, как он выбрасывает ее… — Викки
начала задыхаться, а голос стал срываться.
— Все хорошо, Викки. На самом деле ты не там. Ты в
безопасности.
— Пожалуйста, не надо! Нет!.. Сью! Сью! Сью!
— Викки, побудь со мной еще. Послушай меня. Я должен
кое-что понять. Посмотри на него. Скажи, есть ли на нем синий драгоценный
камень?..
Голова Викки моталась взад и вперед; она всхлипывала все
громче и громче:
— Нет! Нет! Я следующая! Я следующая!
Внезапно она широко раскрыла глаза, словно вышла из транса.
Она задыхалась. Потом резко повернула голову.
Картина, висящая на стене, мелко дрожала.
К ней присоединилось зеркало в бамбуковой раме, потом —
флакончики с духами и тюбики с губной помадой на комоде. С треском, как
попкорн, со стойки попадали украшения. Дробный звук становился все громче. С
вешалки упала соломенная шляпка. С зеркала дождем посыпались фотографии.
Кассеты и диски полетели с полок и разложились на полу, как розданные в начале
партии игральные карты.
Вскочила Мередит, потом, сжав кулаки, — Мэтт.
— Сделайте что-нибудь! Сделайте что-нибудь! —
пронзительно кричала Викки.
Но дрожь не прекращалась. Мэтт и Мередит озирались по
сторонам и видели, как все больше и больше предметов пускается в пляс. Все, что
можно было сдвинуть с места, вибрировало, дрожало, дергалось. В комнате как
будто бушевало землетрясение.
— Хватит! Хватит! — кричала Викки, закрыв уши
руками.
Прямо над домом, как взрыв, грохнул гром.
Бонни подпрыгнула от страха, когда небо рассек зигзаг
молнии. Она инстинктивно ухватилась за что-то руками. И ровно в ту же секунду,
когда сверкнула молния, висевший на стене комнаты постер словно разрезало по
диагонали невидимым ножом. Бонни подавила крик ужаса и крепче сжала пальцы.
А потом в одно мгновение все прекратилось. Как будто кто-то
выключил рубильник.
В комнате стало тихо. Медленно покачивалась бахрома торшера.
Постер свернулся двумя маленькими рулончиками. Викки медленно опустила руки.
Мэтт и Мередит потрясенно озирались по сторонам.
Бонни зажмурилась и пробормотала что-то вроде молитвы. И
лишь снова открыв глаза, она увидела, за что схватилась. Под пальцами у нее
была мягкая и холодная кожаная куртка. Рукав Дамона.
Он не отстранился от нее, он вообще не шевелился. Чуть
наклонившись вперед и прищурившись, он внимательно оглядывал комнату.
— Посмотрите на зеркало, — сказал он.
Все послушались. Бонни задохнулась и снова с силой сжала
пальцы. Она не заметила, когда именно это появилось, но понимала: когда в
комнате творилось безумие.
На зеркале в бамбуковой раме были три слова, написанные
коралловой губной помадой Викки.
Спокойной ночи, милая.
— Господи, — прошептала Бонни.
Стефан повернулся и посмотрел на Викки. «Как он вдруг
изменился, — подумала Бонни, — он двигается непринужденно, но
внутренне собранно, как воин, узнавший о предстоящей битве. Или как дуэлянт,
только что получивший вызов».
Стефан достал из заднего кармана какой-то сверток и
развернул его. Там оказались веточки с длинными зелеными листьями и лиловыми
цветочками.
— Это вербена. Свежая вербена, — сказал он тихо,
ровным и настойчивым голосом. — Я нарвал ее неподалеку от Флоренции;
сейчас она там в цвету. — Он взял руку Викки и вложил в нее
сверток. — Я хочу, чтобы ты всегда держала ее при себе. Разложи понемножку
в каждой комнате, а если получится, то спрячь в одежду родителей, чтобы она
была и у них. Если у тебя будет вербена, он никогда не сможет завладеть твоим
разумом. Он может напугать тебя, Викки, но не заставит тебя сделать что-нибудь
— например, открыть для него окно или дверь. И еще одно, Викки. Это очень
важно.
