— Кажется, я разобрался, что происходит в Феллс-Черч, я
почти уверен в этом. В любом случае, я на полпути к разгадке, — сказал
Стефан, когда они все расселись в мансарде. — Но есть только один способ
проверить, насколько я прав, и разгадать вторую половину загадки. Мне нужна
помощь, но такая, о которой мне нелегко просить. — Говоря это, он смотрел
то на Бонни, то на Мередит.
Они переглянулись, а потом одновременно посмотрели на него.
— Этот урод убил нашу подругу, — сказала
Мередит. — А другую прямо сейчас сводит с ума. Если тебе нужна наша
помощь, ты ее получишь.
— Чего бы это ни стоило, — добавила Бонни.
— Что-то опасное? — сердито спросил Мэтт. Он не
мог сдержаться. — Можно подумать, Бонни мало того, что ей уже пришлось…
— Да, опасное. Но, видишь ли, эта война напрямую
касается и их тоже.
— Вот именно, черт возьми, — сказала Бонни.
Мередит изо всех сил старалась сдержать улыбку. Наконец она
отвернулась и хихикнула. Стефан удивленно спросил, что тут смешного.
— К нам вернулся Мэтт, — сказала она.
— Мы по нему соскучились, — добавила Бонни.
Мэтт никак не мог взять в толк, почему все улыбаются, глядя
на него. Ему стало душно и неуютно. Он встал и отошел к окну.
— Не буду вас обманывать: это действительно очень
опасно, — сказал Стефан девушкам. — Но другого выхода нет. Тут
довольно запутанное дело, поэтому я начну с самого начала. Нам придется
окунуться в далекую эпоху, когда был основан город Феллс-Черч…
Была ночь, а он все говорил и говорил.
Четверг, 11 июня,
7 часов утра
Дорогой дневник!
Вчера вечером у меня не было возможности писать, потому что
я очень поздно вернулась домой. Мама снова стала беспокоиться. Но если бы она
знала, чем я на самом деле занята, то просто впала бы в истерику. Потому что я
провожу время в компании вампиров и придумываю операцию, в ходе которой могу
погибнуть. Точнее, мы все можем погибнуть.
Стефан придумал план, как заманить в ловушку того, кто убил
Сью. Этот план напоминает мне некоторые планы Елены — это-то мне и не нравится.
Они все были замечательно задуманы, но на практике все обычно шло наперекосяк.
Мы обсудили, кто будет делать самую опасную часть, и
остановились на Мередит. Я ничего не имею против — Мередит действительно
физически сильнее, чем я, она спортивная и лучше умеет вести себя в
экстремальных ситуациях. Но меня немного злит, что ее выбрали так быстро,
причем все, и в первую очередь Мэтт, были «за». Я вот к чему: ну не может быть,
чтобы от меня вообще не было никакого толка. Я понимаю, что соображаю не так
быстро, как другие, не такая спортивная, не так круто держусь, если на меня
давят, но я не совсем никчемная. На что-то ведь я гожусь!
Ладно. Мы собираемся сделать это после вручения аттестатов.
Задействуем всех, кроме Дамона, который будет дежурить у дома Викки. Странно,
но сейчас мы все ему доверяем. Даже я. Несмотря на то что он выкинул вчера
ночью, я думаю, он не допустит, чтобы с Викки что-нибудь случилось.
Елена мне больше не снилась. Если она вдруг приснится мне
опять, то боюсь, я просто впаду в истерику и ничего не смогу сделать. Я больше
этого не вынесу.
Ну, все. Пора идти. Если повезет, то в воскресенье мы
разгадаем тайну и поймаем убийцу. Я верю в Стефана.
Надеюсь, я как следует выучила свою роль.
Глава 9
— Дамы и господа, поприветствуем выпуск 1992 года!
Бонни вместе со всеми подбросила в воздух свою шапочку.
«Все-таки получилось, — подумала она. — Чтобы ни случилось этой
ночью, мы с Мэттом и Мередит дотянули до выпуска». За последний год была масса
ситуаций, когда она всерьез сомневалась в том, что им это удастся.
Бонни думала, что из-за недавней смерти Сью выпускной
получится скучным или мрачным. Но вышло наоборот — праздник был исполнен
несколько истерического воодушевления. Каждый словно спешил, пока не поздно,
отпраздновать тот факт, что он еще жив.
Настоящий бедлам начался, когда вперед ринулись родители, и
выпускные классы школы Роберта Ли с криками и ахами рассыпались во все стороны.
Бонни пристроила свою шапочку на голову и припала к глазку маминого
фотоаппарата.
«Теперь главное — вести себя как ни в чем не бывало», —
повторяла она себе. Она разглядела в сторонке тетю Елены, Джудит, и ее
новоиспеченного мужа Роберта Максвелла. Роберт держал за руку Маргарет —
маленькую сестренку Елены. Они заметили Бонни, сдержанно улыбнулись, но ей
стало не по себе, когда она увидела, что они направляются к ней.
— Ой, мисс Гилберт… то есть миссис Максвелл… честное
слово, не стоило, — сказала она, когда тетя Джудит вручила ей букет
красных роз.
Тетя Джудит улыбнулась. В глазах у нее стояли слезы.
— Какой был бы праздник для Елены, — сказала
она. — Очень хочу, чтобы для вас с Мередит это был настоящий праздник.
— Ох, тетя Джудит, — не в силах сдержаться, Бонни
обняла пожилую женщину. — Мне очень больно, — сказала она
шепотом. — Вы сами знаете, как мне больно.
— Нам всем ее не хватает, — сказала тетя Джудит.
Снова улыбнувшись, она отстранилась, и все трое ушли. Бонни проводила их
взглядом и опять развернулась к неистово ликующей толпе. У нее в горле стоял
комок.
Рэй Хернандез, парень, с которым она танцевала на дне
встречи выпускников, приглашал всех к себе домой на вечеринку. Дик Картер,
приятель Тайлера, как обычно, кривлялся. У самого Тайлера не сходила с губ
самодовольная улыбка, а его отец, не переставая, щелкал фотоаппаратом. Мэтт с
каменным лицом слушал какого-то футбольного рекрутера из университета Джеймса
Мэйсона. Мередит задумчиво стояла рядом, держа в руках букет красных роз.
Викки не было: ее не пустили родители. «Она не в том
состоянии, чтобы выходить из дома», — сказали они. Кэролайн тоже не было,
она осталась у себя в Героне. Ее мать сказала матери Бонни, что Кэролайн
простудилась, но Бонни знала правду. Кэролайн боялась.
«Может, и правильно сделала, — думала Бонни,
направляясь к Мередит. — Может, она единственная из нас доживет до
следующей недели».
Теперь главное — вести себя естественно. Она подошла к
группе, в которой стояла Мередит. Мередит крутила цветы в длинных нервных
пальцах, перевязывая букет шнурком с кисточкой, который сняла со своей шапочки.
Бонни торопливо огляделась. Отлично. Место и время подходят
идеально.
— Аккуратней; смотри, не сломай цветы, — сказала
она громко.
Выражение задумчивой меланхолии не исчезло с лица Мередит.
Глядя на шнурок, она продолжала обвязывать им букет.
— Как-то это нечестно, что мы тут празднуем, а Елены с
нами нет, — проговорила она. — Неправильно.
