— А может быть, ты получил удовольствие? —
продолжал Стефан, сделав шаг вперед и встав вплотную к брату. — Конечно,
так оно и было. Тебе понравилось общество другого убийцы. Ну и как ощущения? Он
разрешил тебе понаблюдать?
Кулак Дамона резко мотнулся назад и ударил Стефана.
Движение было слишком быстрым, чтобы глаза Бонни сумели его
уловить. Стефан отлетел и упал на мягкую землю, раскинув длинные ноги. Мередит
что-то выкрикнула, а Мэтт выскочил вперед и оказался прямо перед Дамоном.
«Как смело, — подумала ошарашенная Бонни, — но как
глупо». Воздух искрился электричеством. Стефан провел рукой по лицу и увидел
кровь, отливавшую черным в лунном свете. Бонни присела перед ним и взяла его за
руку.
Дамон двигался на него. Мэтт отступил, но всего на пару
шагов, присел на корточки перед Стефаном и поднял руку:
— Так, ребята, хватит! Перестаньте, договорились?
Стефан пытался подняться. Бонни крепче схватила его за руку.
— Нет! Не надо, Стефан! Не надо! — умоляла она.
Мередит взяла Стефана за другую руку.
— Дамон, остынь! Просто остановись, ладно? —
говорил Мэтт.
«Мы совсем свихнулись, — подумала Бонни. — Пытаемся
разнять двух разъяренных вампиров. Да они убьют нас только для того, чтобы мы
не раздражали их своей болтовней. Дамон сейчас прихлопнет Мэтта, как муху».
Но Дамон остановился перед Мэттом, преградившим ему путь.
Довольно долго длилась немая сцена. Никто не шевелился, все замерли в
напряжении. Наконец Дамон сменил угрожающую позу на более спокойную.
Он опустил руки, разжал кулаки и медленно перевел дух. Бонни
вдруг поняла, что тоже задерживает дыхание, и тоже выдохнула.
Лицо Дамона было холодным, как ледяная скульптура.
— Хорошо, пусть будет по-вашему, — сказал он, и
голос его тоже был ледяным. — Но с меня хватит. Я ухожу. И на этот раз,
брат, если ты пойдешь за мной, я убью тебя. И наплевать, кому ты что обещал.
— Я не пойду за тобой, — сказал Стефан, не вставая
на ноги. Он произнес это так, будто глотал битое стекло.
Дамон одернул куртку. Бросив невидящий взгляд на Бонни, он
повернулся, собираясь уходить. Но в последний момент он снова развернулся и
произнес ясно и отчетливо, так что каждое слово было стрелой, выпущенной в
Стефана: — Я предупреждал тебя, — сказал он. — И о том, кто я такой,
и о том, кто победит. Тебе надо было послушать меня, братишка. Может, тогда ты
понял бы, что произошло этой ночью.
— Я понял, что бывает, когда доверяешь тебе, —
сказал Стефан. — Убирайся, Дамон. Я не хочу тебя больше видеть. Никогда.
Не говоря ни слова, Дамон развернулся и ушел прочь, в
темноту.
Бонни отпустила ладонь Стефана и закрыла лицо руками.
Стефан встал и отряхнулся, как кошка, которую удерживали
силой. Ни на кого не глядя, он отошел на несколько шагов. Некоторое время
простоял молча. Казалось, его гнев остыл так же быстро, как и разгорелся.
«Что теперь говорить? — думала Бонни, глядя в
небо. — Что тут вообще скажешь?» Стефан был прав в одном: они
предупреждали его насчет Дамона, а он их не послушал. Похоже, он искренне
считал, что брату можно доверять. И они расслабились, они положились на Дамона,
потому что так было проще и потому что им нужна была помощь. Когда было решено,
что Дамон этой ночью будет дежурить у дома Викки, никто не возразил ни единым
словом.
Вина лежала на всех. Но Стефан был готов убить себя. Бонни
понимала, что именно поэтому он потерял голову и набросился на Дамона — он
чувствовал себя виноватым, его терзали угрызения совести. Она не знала, понял
это Дамон или нет, имело ли это для него хоть какое-то значение. Теперь, когда
Дамон ушел, они, видимо, уже никогда этого не узнают.
«И все-таки, — подумала она, — то, что он
ушел, — к лучшему».
Со стороны дома снова послышались звуки: заводились машины,
отрывисто взвывали сирены сигнализации, хлопали дверцы. Здесь, под деревьями,
они были в безопасности, но задерживаться все-таки не стоило.
Мередит, закрыв глаза, поднесла руку ко лбу. Бонни перевела
взгляд от нее к Стефану, а от Стефана — на свет в затихшем доме, видневшемся за
деревьями. Она всем телом ощущала смертельную усталость. Запас адреналина, на
котором она держалась весь вечер, закончился. Она не чувствовала даже злости
из-за гибели Викки — только тошноту, грусть и сильную, очень сильную усталость.
Ей мучительно захотелось нырнуть в постель и с головой забраться под одеяло.
— Тайлер, — сказала она вслух. Когда все
посмотрели на нее, она объяснила: — Мы оставили его там, на развалинах церкви.
А теперь он — наша последняя надежда. Надо заставить его помогать нам.
Ее слова подняли с места всех. Стефан молча повернулся и, не
оглядываясь, двинулся вперед; все остальные пошли за ним в сторону улицы.
Полиция и скорая помощь уехали, и до кладбища они добрались без приключений.
Но когда они дошли до развалин, никакого Тайлера там не
было.
— Мы не связали ему ноги, — мрачно, с гримасой
отвращения к себе, сказала Мередит. — Вот он и ушел. Ушел пешком — его
машина все еще стоит внизу.
«Или, может быть, его унесли», — подумала Бонни. Но на
каменном полу не было никаких следов, по которым можно было бы понять, какое
предположение верно.
Мередит подошла к развалинам стены и села, потирая
переносицу.
Бонни опустилась на пол у звонницы.
Они проиграли. Таков был итоговый счет этого дня. Они
проиграли, а он выиграл. Все, что они сегодня сделали, было сделано впустую.
А Стефан — она отчетливо это видела — взвалил всю
ответственность за случившееся на свои плечи.
Всю дорогу к общежитию она не отрываясь смотрела на
темноволосую понурившуюся голову впереди. И тут ей в голову пришла еще одна
мысль, от которой у нее по коже побежали мурашки. Теперь, когда Дамон ушел,
Стефан остался единственным, кто может их защитить. А Стефан так слаб и
изможден…
Когда Мередит подъезжала к амбару, Бонни закусила губу. В ее
сознании вызревал план. От этого плана ей стало неспокойно, даже страшно, но
она еще раз посмотрела на Стефана — и решительно отмела все сомнения.
«Феррари» так и стоял за амбаром — Дамон бросил машину.
Бонни задумалась было, как он собирается передвигаться за городом без машины,
но потом вспомнила про крылья. Черные вороньи крылья, сильные, мягкие, как
бархат, с переливающимися перьями. Дамон мог обойтись и без машины.
Пока они заходили, Бонни успела позвонить родителям и
сказать, что переночует у Мередит. Это была ее идея. Но когда Стефан пошел по
лестнице в мансардную комнату, Бонни остановила Мэтта у переднего входа.
— Мэтт! Можно тебя кое о чем попросить?
Он повернулся к ней, и его голубые глаза округлились.
