— Бонни сказала не это! — отрезал Стефан.
— Именно это! Что ты такое несешь? — заорал Мэтт.
Мэтта трудно было вывести из себя, но если уж он зверел, то зверел
всерьез. — Стефан, мне надоело…
— И мне надоело! — прорычал в ответ Стефан. Бонни
никогда не слышала, чтобы он говорил в таком тоне. — Меня тошнит от вас
всех, тошнит от вашего нытья, тошнит от вашей бесхребетности. И от ваших
идиотских пророчеств тоже! Это моя проблема.
— Я думал, что мы команда… — крикнул Мэтт.
— Нет. Мы не команда. Вы — кучка жалких человеческих
существ. Что бы с вами ни происходило, в глубине души вы все равно хотите
одного — попрятаться по своим уютным домикам, а потом переселиться в свои
уютные могилки. У меня с вами нет ничего общего, и я этому рад. Я терпел вас при
себе так долго, потому что у меня не было выбора, но теперь, слава богу, это
закончилось. — Он обвел взглядом каждого из них и произнес медленно,
подчеркивая каждое слово: — Никто из вас мне не нужен. Я не желаю, чтобы вы
были рядом со мной, и не желаю, чтобы вы шли за мной. Вы только испортите мой
план. Если кто-нибудь из вас пойдет за мной, я его убью.
Бросив на них последний испепеляющий взгляд, он развернулся
и вышел.
Глава 14
— Он перешел грань, — сказал Мэтт, уставившись в
пустой дверной проем, где исчез Стефан.
— Ничего подобного, — сказала Мередит. Ее голос
был усталым и тихим, но в нем послышалось что-то вроде нервного смеха. —
Ты что, не понял, Мэтт? — добавила она, когда он повернулся к ней. —
Он же сейчас специально орал, чтобы мы его возненавидели и оставили в покое.
Сказал все гадости, какие только смог придумать, чтобы мы разозлились и не
пошли за ним. — Она взглянула в проем и приподняла бровь. — Хотя,
пожалуй, с этой репризой: «Если кто-нибудь пойдет за мной, я его убью» — он
действительно перестарался.
Бонни, не сдержавшись, хихикнула.
— Думаю, он подцепил это у Дамона. «Никто из вас мне не
нужен. Понимайте мои слова буквально».
— «Кучка жалких человеческих существ», — добавил
Мэтт. — И все-таки я чего-то не пойму. Бонни, у тебя было предчувствие, а
Стефан обычно от такого не отмахивается. Если нет никаких шансов победить, то
зачем туда идти?
— Бонни не говорила, что нет возможности победить. Она
сказала, что нет возможности выжить в битве. Так, Бонни? — Мередит
посмотрела на нее.
Приступ смеха прошел. Бонни сама была в недоумении. Она
задумалась было над пророчеством, но ей были известны только слова,
прозвучавшие в ее сознании, и ничего больше. Никто не может встать у него на
пути и быть живым.
— То есть ты считаешь, что Стефан… — В глазах
Мэтта медленно разгоралась лютая ярость. — Стефан решил пойти туда и
остановить Клауса ценой своей жизни? Отдать себя на заклание? Как жертвенное
животное?
— Скорее как Елена, — мрачно сказала
Мередит. — И может быть… Может быть, тогда они окажутся вместе.
— Да ну, — Бонни покачала головой. Пускай она мало
что поняла в предсказании, но это она знала точно. — Я уверена, он так не
считает. С Еленой особый случай. Она попала туда, где находится сейчас, потому
что погибла слишком молодой, у нее осталось много недоделанных дел, ну и… ну и
вообще с ней особый случай. А Стефан прожил вампиром пятьсот лет, и молодым его
никак не назовешь. Нет никакой гарантии, что он окажется там же, где Елена. Он
может попасть в какое-нибудь другое место, а то и просто уйти в небытие. Он это
отлично понимает, не сомневаюсь. Мне кажется, он просто хочет сдержать свое
обещание — остановить Клауса любой ценой.
— Или, по крайней мере, попытаться, — негромко
сказал Мэтт. Казалось, он повторял эти слова вслед за кем-то другим. —
Даже заранее зная, что проиграл. — Он вскинул глаза на девушек. — Я
пойду за ним.
— Нисколько не сомневаюсь, — терпеливо сказала
Мередит.
Мэтт подумал.
— Хм… Я правильно понимаю, что уговорить вас остаться —
пустой номер?
— После твоей звездной речи про команду?
— Этого я и боялся. Значит…
— Значит, — сказала Бонни, — пошли.
* * *
Они собрали все оружие, какое нашли. Перочинный нож Мэтта,
брошенный Стефаном. Кинжал с рукояткой из слоновой кости, который они
обнаружили в столике Стефана. Разделочный нож с кухни.
На улице не было никаких следов миссис Флауэрс. Небо было
светло-сиреневым, а к западу оно темнело и становилось палевым. «Вечер накануне
солнцестояния», — подумала Бонни, и волоски у нее на руках встали торчком.
— Клаус пишет о старой ферме в лесу — это, должно быть,
неподалеку от Франчер-плейс, — сказал Мэтт. — Там, где Катрина
бросила Стефана в заброшенный колодец.
— Похоже на то. Кстати, может быть, он пользовался
туннелем Катрины, чтобы ходить под рекой туда и обратно, — сказала
Мередит. — Хотя, возможно, Древние сильны настолько, что могут пересекать
бурные реки без всякого вреда для себя.
«А ведь и правда, — вспомнила Бонни. — Злые силы
не могут пересекать текущую воду, и, чем больше в них зла, тем труднее им это
делать». Вслух она сказала:
— Но мы ведь ничего не знаем об Изначальных.
— Вот именно, так что лучше перестраховаться, —
сказал Мэтт. — Я неплохо ориентируюсь в этом лесу и примерно представляю
себе, какой тропинкой пойдет Стефан. Думаю, нам надо пойти по другой.
— Чтобы не попасться на глаза Стефану? А не то он нас
убьет?
— Чтобы не попасться на глаза Клаусу. По крайней мере,
всем вместе. Тогда у нас появится шанс найти Кэролайн. Надо попробовать
вытащить ее, потому что, пока Клаус держит ее в заложницах, он может принудить
Стефана к чему угодно. И еще: всегда лучше опередить врага, чтобы застать его
врасплох. Клаус назначил встречу, когда стемнеет, — значит, мы пойдем туда
до темноты. Может быть, сумеем приготовить ему какой-нибудь сюрприз.
Его стратегическое мышление произвело на Бонни впечатление.
«Неудивительно, что он был нападающим, — подумала она. — Я бы просто
завопила «ура» и помчалась в бой».
Мэтт вел их по какой-то почти неразличимой тропинке между
дубами. В это время года вся лесная флора — мох, трава, цветы, папоротники —
достигла пика своего роста. Бонни пришлось принять на веру, что Мэтт знает, что
делает, ведь сама она совершенно ничего не понимала. Птицы в небе допевали
последние песни, собираясь устраиваться на ночлег.
Сумерки сгущались. Мотыльки и ночные бабочки порхали у Бонни
перед лицом. После того как она наткнулась на поросль поганок, облепленных
слизняками, она страшно порадовалась, что на этот раз надела джинсы.
Наконец Мэтт остановился.
— Почти пришли, — сказал он, понизив голос. —
Вон там что-то вроде обрыва; оттуда все видно, и Клаус нас не заметит. Только
двигайтесь тихо.
