Никогда еще ходьба не была для Бонни таким сложным делом. К
счастью, листва была влажной и поэтому не шуршала. Через несколько минут Мэтт
упал на живот и показал жестом, чтобы они сделали то же самое. Бонни яростно
убеждала себя, что не имеет ничего против червяков и сороконожек, на которых
натыкались ее пальцы, и абсолютно не возражает против паутины на лице. Тут
вопрос жизни и смерти, и она — взрослый человек. Не экзальтированная фанатичка
и не дитя. Разумный взрослый человек.
— Здесь, — едва слышно прошептал Мэтт. Бонни
проворно подползла на животе и взглянула.
Внизу была усадьба Франчеров — точнее, то, что от нее
осталось. Она давным-давно ушла в землю; лес принял ее в себя. Остались только
фундамент, строительные камни, покрытые цветущими побегами и колючими кустами,
да одинокая дымовая труба, возвышающаяся как памятник.
— Вот она. Кэролайн, — шепнула ей Мередит в другое
ухо.
Внизу смутно виднелась фигура, сидящая у дымовой трубы. В
сгущающейся темноте можно было разглядеть зеленое платье, а каштановые волосы
казались черными. На ее лице было что-то белое, и через секунду Бонни поняла,
что это кляп. Лента или тряпка. По странной позе — руки за спиной, ноги
вытянуты вперед — Бонни догадалась, что она связана.
«Бедняжка Кэролайн», — подумала Бонни, тут же простив
девушке все ее дрянные, мелочные, эгоистичные поступки, хотя, если вдуматься,
послужной список гадостей был у нее солидный. Но Бонни не могла представить
себе худшей участи: тебя выкрадывает сумасшедший вампир, который перед этим уже
убил двух твоих подруг, связывает тебя, притаскивает в лес и оставляет там, и
твоя жизнь полностью зависит от другого вампира, у которого есть веские
основания тебя ненавидеть. Ведь поначалу Кэролайн сама хотела заполучить
Стефана и из-за этого старалась разными способами унизить Елену. По идее,
Стефан Сальваторе меньше всего должен был испытывать к ней добрые чувства.
— Посмотри! — сказал Мэтт. — Это он? Клаус?
Бонни тоже заметила какое-то движение с другой стороны от
дымовой трубы. Она начала вглядываться, и тут он вышел вперед. Коричневый плащ,
похожий на одеяние призрака, хлопал его по ногам. Он посмотрел на Кэролайн
сверху вниз, и она дернулась, стараясь отодвинуться от него подальше. Его смех
так громко раскатился в неподвижном воздухе, что Бонни содрогнулась.
— Да, это он, — прошептала она, прижимаясь к земле
и прячась за папоротниками. — Вот только где Стефан? Уже почти стемнело.
— Может, он одумался и решил не приходить? —
предположил Мэтт.
— Даже не надейся, — сказала Мередит. Она смотрела
сквозь заросли папоротников в южном направлении. Бонни проследила за ее
взглядом и вздрогнула.
Стефан стоял на самом краю поляны. Он словно
материализовался из разреженного воздуха. «Даже Клаус не заметил, как он
подошел», — подумала Бонни. Он стоял молча, не делая ни малейших попыток
спрятаться или спрятать ясеневую ветку, лежащую у него на плече. В его позе, в
том, как он окинул взглядом поляну, было нечто, заставившее Бонни вспомнить,
что в XV веке он был аристократом, членом высшего общества. Он ничего не
говорил — спокойно ждал, пока Клаус обратит на него внимание.
Когда Клаус наконец обернулся к югу, он застыл. Бонни
показалось, что он был удивлен тем, как незаметно подошел Стефан. Но потом он
рассмеялся и широко раскинул руки.
— Сальваторе! Какое совпадение. Я как раз думал о тебе.
Стефан медленно оглядел Клауса с головы до ног, от краев
старого плаща до растрепавшихся на ветру волос. Потом он сказал:
— Ты просил меня прийти. Я здесь. Отпусти девушку.
— Разве я это обещал? — С видом искреннего
удивления Клаус прижал руки к груди. Потом он покачал головой и
усмехнулся. — Что-то не припомню. Давай сначала побеседуем.
Стефан кивнул так, словно Клаус только что подтвердил самые
худшие его опасения. Он снял ветку с плеча и теперь держал ее в руке. Он
управлялся с этой громадиной ловко и уверенно.
— Я слушаю тебя, — сказал он.
— Он не такой тупой, как кажется, — пробормотал
из-за папоротников Мэтт, и в его голосе зазвучали уважительные нотки. — И
явно не так рвется погибать, как я подумал сначала, — добавил он. —
Он осторожничает.
Клаус протянул руку к Кэролайн и провел кончиками пальцев по
ее каштановым волосам.
— Может, подойдешь поближе, чтобы нам не приходилось
кричать?
«Но он не сказал ничего вроде: «А не то я ее убью», —
подумала Бонни.
— Я прекрасно тебя слышу и отсюда, — отвечал
Стефан.
— Отлично, — шепнул Мэтт. — Молодец, Стефан.
А Бонни тем временем внимательно наблюдала за Кэролайн.
Пленная девушка, пытаясь освободиться, мотала взад-вперед головой, словно сошла
с ума или испытывала страшную боль. Но что-то в ее движениях показалось Бонни
странным, особенно в том, как она резко дергала головой, будто стараясь
дотянуться до неба. Небо… Бонни подняла глаза: уже совсем стемнело, и над
деревьями светила ущербная луна. «Так вот почему снова стало видно, что волосы
у Кэролайн каштановые, — из-за лунного света», — подумала Бонни. А
потом она посмотрела на листву дерева над головой Стефана, и ей стало страшно.
Ветки слабо шелестели, хотя ночь была абсолютно безветренной.
— Мэтт! — тревожно прошептала она.
Внимание Стефана было полностью сосредоточено на Клаусе. Все
органы чувств, мышцы, каждый атом его Силы был нацелен на Древнего вампира,
стоящего перед ним. А в это время на дереве над его головой…
Все мысли о том, что надо придерживаться плана или, по
крайней мере, посоветоваться с Мэттом, вылетели у Бонни из головы. Она, как
пружина, выскочила из своего укрытия и заорала:
— Стефан! Сверху! Это ловушка!
Стефан мягко, как кот, отскочил в сторону, и в тот же миг
туда, где он только что стоял, что-то прыгнуло. Месяц прекрасно освещал место
действия, и в его свете Бонни ясно увидела белизну оскаленных зубов Тайлера.
И белую вспышку, сверкнувшую в глазах у Клауса, когда он
рывком обернулся в ее сторону. Секунду она в оцепенении смотрела на него, а
потом небо рассекла молния.
Безоблачное небо.
Лишь потом Бонни до конца осознала, как нелепо и жутко это
выглядело. Тогда она едва успела заметить, что небо было чистым, и с него,
оставляя за собой голубой зазубренный след, стремительно упала прямо в
подставленную ладонь Клауса звезда. Но то, что произошло потом, было настолько
жутко, что моментально затмило все остальное: Клаус сжал кулак, каким-то
непонятным образом собрав молнию в руку, и швырнул прямо в нее.
Стефан закричал. Он кричал, чтобы она уходила, уходила!
Бонни слышала его крик, но, не в силах пошевелиться, смотрела на происходящее,
а потом кто-то схватил ее и резко толкнул в сторону. Щелкнув, как гигантский
хлыст, молния пролетела у нее над головой, оставляя после себя запах озона.
Бонни рухнула в мох вниз лицом, перекатилась, схватила руку Мередит и
поблагодарила ее за спасение — только для того, чтобы убедиться, что это Мэтт.
