А потом она сделала то, чего делать не стоило. Она вспомнила
свой сон.
Тошнотворно-сладкий запах мусора моментально заполнил ее
сознание. Она представила себе тварей, выползающих из ямы, вспомнила серое лицо
Елены, безволосую голову; вспомнила гниющие губы, обнажающие жуткий оскал. Если
ее схватило за руку это…
«Я больше не могу идти. Не могу, не могу, не могу, —
думала она. — Мне ужасно жалко Викки, но идти я не могу. Пожалуйста, можно
я просто постою здесь?»
Она шла, цепляясь за Мередит и едва не плача. И тут сверху
донесся звук, страшнее которого она не слышала никогда в жизни.
Точнее, это была череда разных звуков, но они так быстро
сменяли друг друга, что слились в единое целое. Сначала раздался вопль — это
Сью кричала: «Викки! Викки! Нет!» Потом — оглушительный грохот, звон разбитого
стекла, такой громкий, словно сразу разбилось сто окон. И одновременно,
перекрывая его, — зависший в воздухе крик, крик абсолютного, первобытного
ужаса.
А потом все прекратилось.
— Что это было? Мередит, что это?
— Плохи дела, — с трудом выговорила Мередит
прерывающимся голосом. — Очень плохи. Бонни, отпусти меня. Я схожу
посмотреть.
— Нет-нет, не ходи одна, — отчаянно запротестовала
Бонни.
Они отыскали лестницу и с трудом поднялись наверх.
Добравшись до второго этажа, Бонни услышала еще один звук, странный и
тошнотворный. Звук падающих стеклянных осколков.
И тут зажегся свет.
Это произошло слишком неожиданно, и Бонни невольно
вскрикнула. Она обернулась к Мередит и едва не закричала снова. Длинные волосы
Мередит были всклокочены, скулы заострились, лицо побледнело и осунулось от
страха.
Дзынь. Дзынь.
При свете было еще страшнее. Мередит шла по коридору к самой
последней двери, из-за которой доносился звон. Бонни пошла было за ней, но
вдруг поняла: она ни за что не хочет заглядывать за эту дверь.
Мередит потянула дверь на себя, и та открылась. На секунду
она застыла в дверном проеме, а потом исчезла внутри. Бонни кинулась к двери.
— Господи, не ходи сюда!
Бонни не медлила ни секунды. Она нырнула в дверь и
остановилась как вкопанная. В первую секунду ей показалось, что все крыло дома
исчезло. Французское окно, отделявшее спальню от балкона, выглядело как после
взрыва: древесина разлетелась в щепки, стекло разбилось. Маленькие кусочки
стекла то тут, то там свисали с остатков деревянных рам и со звоном падали
вниз.
Прозрачная белая занавеска, прикрывающая зияющую дыру,
надувалась то внутрь, то наружу. Перед занавеской Бонни увидела силуэт Викки.
Свесив по бокам руки, она стояла неподвижно, как каменное изваяние.
— Викки, ты цела, — Бонни испытала острое чувство
облегчения, увидев ее живой. — Викки!
Викки не повернулась и ничего не ответила. Бонни опасливо
обошла ее и заглянула ей в лицо. Викки смотрела прямо перед собой, ее зрачки
превратились в крохотные точки. Она с трудом дышала, издавая свистящие короткие
вздохи, грудь ее вздымалась.
— Я следующая. Он сказал, что я следующая, —
повторяла она шепотом, явно обращаясь не к Бонни. Похоже, она вообще ее не
замечала.
Вздрогнув, Бонни попятилась. Мередит была на балконе. Когда
Бонни оказалась у занавески, Мередит обернулась и попыталась преградить ей
путь.
— Не смотри. Не смотри вниз, — сказала она.
Куда именно? Вдруг Бонни поняла. Она шагнула вперед,
отстранив Мередит, а та схватила ее за руку, чтобы удержать на самом краю
головокружительного провала. Балконные перила разлетелись, как и французское
окно, и Бонни был хорошо виден освещенный двор. На земле распростерлась
человеческая фигура, похожая на сломанную куклу. Руки и ноги у нее были
искривлены, шея выгнута под неестественным углом, а светлые волосы разметались
по темной земле сада. Это была Сью Карсон.
В сознании Бонни воцарился хаос, но в этом хаосе отчетливо
звучали, соперничая друг с другом, две мысли. Первая: Кэролайн уже больше
никогда не соберет свою четверку. И вторая: то, что все это произошло в день
рождения Мередит, нечестно. Просто нечестно.
* * *
— Извините, Мередит. Думаю, сейчас она к этому еще не
готова.
Когда Бонни услыхала голос отца у парадной двери, она
апатично размешивала сахар в ромашковом чае. Она решительно отодвинула чашку.
Торчать на этой кухне — вот к чему она на самом деле не была готова. Ей
хотелось на свежий воздух.
— Я ненадолго, папа.
Мередит выглядела плохо, почти так же плохо, как прошлой
ночью: заострившиеся черты лица, круги под глазами, напряженно сжатые губы.
— Мы просто съездим куда-нибудь, — сказала Бонни
отцу. — Может быть, встретимся с кем-нибудь из ребят. Ты же сам говорил,
что это было бы полезно, помнишь?
Что на это можно было возразить? Мистер Маккалог взглянул на
свою миниатюрную дочь сверху вниз. Упрямый подбородок, унаследованный от него,
был выставлен вперед, глаза смотрели в упор. Он сдался.
— Сейчас уже почти четыре. Возвращайся до
темноты, — сказал он.
— Сами не знают, чего хотят, — проворчала Бонни,
когда они с Мередит шли к ее машине. Оказавшись внутри, девушки сразу же
заблокировали дверцы.
Заводя машину, Мередит бросила на Бонни мрачный понимающий
взгляд.
— Твои тоже не поверили?
— Да нет, верили каждому слову. Пока я не добралась до
сути. Я не понимаю, они что, идиоты?
Мередит усмехнулась.
— Поставь себя на их место. Есть труп без каких-либо
следов насильственной смерти — только травмы от падения с высоты. Выясняется,
что свет во всем районе погас из-за неполадок на «Вирджинии Электрик». Потом
находят нас, мы бьемся в истерике и на все расспросы выдаем какую-то
несуразицу. Кто все это сделал? Какое-то чудовище с потными руками. С чего мы
взяли? Нам рассказала наша покойная подруга Елена во время спиритического
сеанса. Вполне естественно, что у них появляются некоторые… сомнения.
— Это было бы естественно, если бы они не сталкивались
с подобным раньше, — возразила Бонни, стукнув кулаком по дверце
машины. — Но они же сталкивались. Неужели они думают, что мы придумали
собак, напавших на нас в прошлом году во время Снежного бала? Неужели они
думают, что Елену убил кто-то, кого мы выдумали?
— Они уже начали забывать, — мягко сказала
Мередит. — Ты сама это предсказывала. Жизнь вернулась в нормальную колею,
и весь город вздохнул с облегчением. У них ощущение, что они проснулись после
кошмарного сна, и меньше всего на свете им хочется повторения этого кошмара.
Бонни покачала головой.
— Ну конечно. Намного удобнее решить, что это компания
глупых девиц устроила спиритический сеанс, а когда зажегся свет, все
перепугались и разбежались. И одна из них напугалась так сильно, что махнула
через окно.
