Харпер вздохнул и сделался серьезным.
– Ладно, кто старое помянет… Одним словом, повторяю свое предложение – пойдем ко мне работать. У меня не серебро дают, а золото.
– У меня своя банда, ты мне без надобности, – покачал головой Циркач.
– Понятно, на том и распрощаемся. Но напоследок подскажу, что охотитесь вы не на шакала облезлого, а на тигра. Его зовут Счастливчик Мартин, он двадцать лет отмотал в Угле и вышел вполне себе бодренький. Руки как клещи – каленую подкову переломят, так что, урки, опасайтеся.
И сделав это предупреждение, Харпер нырнул в толпу, как лягушка в тину, и был таков.
– Вот ведь зараза, – покачал головой оробевший Черпак. – Брешет он все, зря ты его слушал.
– Я его и не слушал, пойдем дальше, – сказал Циркач и, обойдя сбившихся возле телег людей, направился в сторону Рыбной улицы.
– А откуда знает, кого мы ищем? Он колдун, что ли? – забеспокоился Черпак, догоняя Ронни.
– Может, колдун, а может, у него в порту люди свои. Видели, как наши против серомундирников пластались.
– Видеть, может, и видели, за погляд денег не берут, но как он узнал, кто нам понадобился?
– Про это не ведаю, – развел руками Ронни. – Давай, что ли, рыбки соленой прикупим?
– После сахара-то?
– А чего? Я всегда люблю сладенькое, а потом чтобы солененькое.
– Это как баб с перегонкой мешать. Отличное получается свойство.
– Ну тогда по рыбке. Я угощаю.
35
Купив на один деним полдюжины янтарных коржеек, Циркач и Черпак двинулись по Рыбной улице, чтобы потом свернуть на Канатную – поскольку эту улицу стражники не жаловали, а на Рыбной приходилось через каждые сто шагов нырять во двор, чтобы не попасться.
– Ты что-нибудь слышал про этого Счастливчика? – спросил Черпак, когда они свернули на Канатную.
– Слышал кое-что.
– Ну и как он?
– Обычный вор, – пожал плечами Циркач. – Просто дело свое знал хорошо, приносил то, что другим не удавалось.
– Фартовый, значит, был?
– Фартовый.
– Но не стоппер же, правильно? Значит, тебе бояться нечего.
– Не стоппер. Но если бы и стоппером был, я бы от работы не отказался.
Черпак остановился и стал смотреть вверх по улице.
– Ты чего? – спросил Циркач.
– Сдается мне, кто-то по нашем следу шлямает.
– С чего вдруг? – повернулся Циркач, надкусывая рыбу. – Может, ребята Синявого?
– Может, и ребята.
– Так что ты там увидел?
– Ничего не увидел, а только по спине как-то холодком дает.
– Страшно? – усмехнулся Циркач.
– Вроде того.
Они прошли еще шагов пятьдесят, когда из-за ближайшего угла выскочили двое беспризорников.
– Эй, Циркач! – крикнул один из них и подошел к знакомому вору.
– Привет, Поползень. Чего нарыли?
– Нашли вашего клиента, он в корме у заречных сидит. Поспеши, а то он уже похлебку доедает.
– Уже идем, – сказал Циркач. – Держи рыбку.
И он отдал мальчишке двух коржеек.
Беспризорники побежали вперед, чтобы, если что, не упустить клиента, а Циркач стал немного волноваться, ведь, возможно, совсем скоро ему придется ударить человека кинжалом.
Через пять минут скорого шага они вышли в переулок, где стояли дома, принадлежавшие заречным. Здесь были недорогие харчевни, в которые заходила разная публика.
На дощатом настиле под навесом стояли два длинных стола, за которыми сидело несколько посетителей заведения, и среди них был тот, на которого указали мальчишки.
– Ну что, этот? – спросил Циркач.
– Ага, он самый, – кивнул Черпак. – Ишь как жрет, никуда не торопится.
– Ну что, Циркач, работу принял? – спросил беспризорник Пополозень, терзая зубами вяленую рыбу.
– Да, можете уходить, Синяю наш привет.
Мальчишки убежали, и Черпак с Циркачом остались возле бочки, откуда местные брали воду.
Собиравший тарелки заречный покосился в их сторону, и Черпак сказал:
– Ну ладно, пойду я. Нечего тут рисоваться.
– Давай, дальше я сам, – согласился Циркач, и когда Черпак как ни в чем не бывало прошел мимо обедающих и вышел через арку на улицу, отступил за угол и решил дожидаться, когда его жертва покинет людное место.
Часа через три начнет темнеть, однако так долго Циркач ждать не собирался. Хотелось поскорее сделать эту неприятную работу и победителем вернуться в подвал.
В переулке, где он стоял, было тихо, прохожие появлялись редко. Пробежала дворняга и, остановив на Циркаче взгляд, тут же потеряла к нему интерес и завернула за угол, где ей иногда перепадало косточек.
Циркач выглянул, чтобы посмотреть, что делает его клиент, но за столом его не обнаружил.
Тогда он побежал к заведению, заскочил внутрь, но и там не нашел своего клиента. В отчаянии Циркач сунулся на кухню, вызвав удивление хозяина и двух женщин-заречных, стоявших у плиты.
– Чего надо? – спросил хозяин, но Циркач уже выбежал на улицу.
Это был провал. Ему дали дело, от которого зависело, как к нему будут относиться старшие воры, и такой конфуз!
Циркач пробежался до перекрестка и с глухо колотящимся сердцем пристроился позади полной молочницы, переваливающейся с двумя бидонами.
Прячась за ней, Циркач наконец обнаружил пропажу, его клиент не спеша шел по улице и с интересом посматривал по сторонам.
– Прочь с дороги! – крикнул возница, и Циркач отскочил в сторону, пропуская воз, груженный резко пахнувшими кожами.
36
Он шел за клиентом целый час, то приближаясь, то отставая. Казалось, Счастливчик был ничем не озабочен и вел себя, как приехавший на выходные батрак.
На таких городские воры особенно любили охотиться. Впервые попав в город, деревенские восхищались, терялись, и в таком восторженном состоянии у них было проще увести кошелек, хотя они, по деревенской моде, прятали его в зашитом кармане.
В ход шли всякие розыгрыши, вроде случайного столкновения, улыбнувшейся девушки или самого простого: это не вы уронили золотой?
Холщовые штаны, такая же рубаха, куртка поверх – добротная, с подкладкой. Башмаки тоже хорошие, такие шьют богатым лавочникам.
«Надо не замарать обувку и куртку», – подумал Циркач, в очередной раз подходя к клиенту совсем близко, когда впереди образовался затор.
Напротив богатой лавки, торговавшей серебряной посудой и дорогой, шитой золотом одежды, с ломовой телеги сгружали привезенный комод с медными ручками. Комод был дорогой, и вокруг него суетились с десяток столярных подмастерьев со старыми овчинами на подстилку.
