— И я знаю, — подтвердил Скрипач. — Потому что ты не первый в этом семействе красиво подставился. Первым…
— Рыжий у нас лидер по самоликвидации. — Ит усмехнулся. — У него на счету целых две попытки себя угробить. По счастью, неудачных. Но даже до него дошло, что так поступать не надо.
— Теперь вопрос — до тебя дошло? — спросил Скрипач.
Кир тяжело вздохнул.
— Простите, — произнес он тихо. — Я не знаю… может быть, ты прав, солнышко. Но я… я для себя еще не решил, что… что правильно, а что нет.
— Решай скорее, меня там Бертик ждет, — поторопил его Ит. — Вообще-то, решать тут как бы и нечего. Между прочим, мы с гением на своем горбу таскали эти проклятые двери на двадцать первый этаж! — Он рассердился. — Лифты не работали, а оставлять шесть дубовых дверей внизу на ночь — это нам показалось слишком расточительным. Я их купил с огромным трудом. В этом городе такие двери для квартир вообще не делают, и уж тем более не продают. Эти были для какой-то пафосной конторы, типа ОБХСС, и я…
— Какие двери? — растерянно спросил Кир.
— Господь вседержитель… Сколько в тебе роста?
— Два двадцать…
— А двери — два пятьдесят. При потолках три с половиной смотрятся вполне органично. С добором, правда, пришлось возиться долго…
— Ничего не понимаю, — признался Кир.
— Ща объясню. — Скрипач сел поудобнее. — Когда рауф или люди женятся, они чаще всего живут потом вместе. Поскольку жить тебе предстоит в нашей квартире, которая Бертина, мы решили поменять там двери, чтобы ты не пересчитывал лбом слишком низкие прежние. Те были двухметровые. Ит купил два пятьдесят. Понял?
— Ты хочешь сказать… — Кир растерялся окончательно.
— Я хочу сказать, что в квартире теперь новые двери, а нормальную кровать привезут завтра.
— Но…
— Что-то еще непонятно? — ощерился Скрипач. — У тебя, насколько я знаю, сотрясения мозга нет. Хотя это можно устроить.
— Я не…
— Господи. Вот тупой, а! Мы. Тебя. Принимаем. В семью. Если хочешь договор, можно сделать. Зарегистрирует Макс, у него есть право. Только не сейчас, а дней через десять — для начала тебя надо отсюда выписать.
Лицо у Кира стало вдруг настолько растерянным и несчастным, что Ит удивился — он и не думал, что Кир, вечно улыбающийся, ехидный Кир может так выглядеть. Скрипач, видимо, подумал то же самое — он протянул руку и погладил Кира по здоровому плечу.
— Мы тебя любим, — улыбнулся он. — И очень все хотим, чтобы ты был с нами. Ты очень сильно нас напугал, чудовище, и я тебя хочу попросить на будущее: никогда больше так не делай, ладно?
Кир переводил взгляд с одного на другого — все та же растерянность.
— Правда-правда, — поддержал Рыжего Ит. — И еще. Помнишь наш разговор в лесу?
Кир кивнул.
— Так вот. Ты действительно мне очень нравишься. Но Рыжему ты нравишься чуточку больше.
Кир слабо усмехнулся.
— Так, с этим ясно, — резюмировал Скрипач. — Следующий вопрос. Коньяк будешь?
— А можно? — с недоверием спросил Кир.
— Я так понял, что да. Мы не будем усердствовать, оставим Волку на донышке… и все такое. Между прочим, из твоей сушеной малины получился офигенный компот. Мы его привезли, так что у нас тут будет сейчас застолье с первоклассной выпивкой и закуской… Ради этого дела Ит добыл такой коньяк, что закачаешься.
— Это у вас будет, а я пойду, пожалуй. — Ит подошел к койке, потрепал Кира по волосам. — Выздоравливай поскорее, чудовище. Дел много, мы без тебя не справимся.
— Это точно, — хмыкнул Скрипач. Покрутил пуговицу на халате. — Так, Ит. Давай, двигай. Дуэнья нам не нужна.
— Ты о чем? — не понял Кир.
— Да о том самом. — Скрипач выразительно посмотрел на него. — Ит, как доберетесь, позвони домой, хорошо?
— А ты уверен, что будешь дома? — с сомнением спросил Ит.
— Ну вообще… Тогда сюда позвони. Волку.
— Вот это уже точнее. Ладно, действительно, надо идти. Кир, не скучать не предлагаю, потому что скучать тебе точно не придется. Рыжий…
— Чего? — недовольно спросил Скрипач.
— А вот чего. — Ит показал ему кулак. — Веди себя прилично.
— Нудный ты какой, — поморщился тот в ответ. — Все. Ты еще здесь?
* * *
Моторка шла по осенней реке, лениво и почти не слышно стрекотал новый двигатель. Ит купил по случаю усовершенствованную модель, которая после доводки работала практически бесшумно.
По берегам тянулись леса — сначала осины и березы, потом показались на высоком берегу первые сосны. Небо, утром пасмурное, стало потихоньку очищаться — выглянуло солнце, и стало теплее.
— Истра… — мечтательно протянула Берта. Расстегнула куртку, пересела на корму, поближе к Иту. — Это ты здорово придумал, сюда прокатиться. Я уже стала забывать, как же тут красиво.
Ит усмехнулся.
— Это хорошо, что тебе нравится. Значит, есть шанс, что понравится и все остальное тоже. Мы почти приехали, кажется. Достань, пожалуйста, карту.
Около поселка высадились. Моторку оставили в безопасности (пристань охранялась), и отправились дальше пешком — поднялись на высокий берег, повернули налево, на новую дорогу, и минуты через три оказались в замечательном сосновом лесу.
— Так… — пробормотал Ит. — Секунду. Нам чуть дальше, и с правой стороны.
— С правой стороны — что? — не поняла Берта.
— Нужное место, — объяснил Ит.
— Какое место?
— Сейчас.
На некоторых соснах висели почему-то красные флажки.
— Ага, точно. — Ит остановился, огляделся. Скинул рюкзак, прислонил его к дереву и повернулся к Берте. На лице его появилась заговорщицкая хитрая улыбка.
— Значит, тебе здесь нравится? — спросил он.
Берта огляделась. Сосновый лес был действительно чудесный — светлый, просторный, а сами сосны напоминали колонны в каком-то небесном храме. Высоко в небе над ними пролетела птица, крылья омыли золотые солнечные лучи…
— Да, очень, — ответила она. — Что это все значит, Ит?
Он взял ее за руки.
— Дорогая моя жена. У нас, как ты знаешь, существует обычай — когда мы строим семью, мы должны обязательно построить дом для своей семьи. И подарить этот дом жене, потому что она в семье — всегда главная. Наш прежний дом мы подарили своей дочери и ее семье, так сложились обстоятельства. Скорее всего, мы больше никогда не увидим нашу девочку, — он на секунду смолк, по лицу его пробежала тень, — но это не значит, что мы не должны жить дальше.
Берта неподвижно смотрела на него.
