Щелкнул замок.
— Итак… — трагическим шепотом начал Скрипач.
Дверь открылась.
— Привет. — Ит улыбнулся и сделал шаг вперед. — Ну вот мы и…
Он осекся.
Она стояла в проеме, держась рукой за истершийся косяк, и неподвижно смотрела на них — смотрела так, что оба, одновременно, ощутили, как слетает напрочь недавний хмель. Скрипач оттеснил Ита плечом, протиснулся в прихожую.
— Берта, что случилось? — с тревогой спросил он.
Да у нее же руки трясутся!
— Господи… — прошептала она еле слышно. — Господи, как хорошо, что вы приехали…
* * *
Прослушки стояли где только можно. В кухне, в ванной, в гостиной, в спальне. Еще через полчаса Ит наткнулся на еще одну следящую систему, на этот раз — новейшего образца, такие системы они изучали всего лишь полгода назад. «Фрагменты», размером в тысячную долю миллиметра, замещали собой часть стены между гостиной и спальней.
Сейчас они разыгрывали сцену «надо бы сделать ремонт» — бродили по квартире, колупали в разных местах обои, постукивали по рамам, со знанием дела кивали друг другу. Берта сидела с ногами в старом продавленном кресле и, сделав максимально невозмутимое лицо, сетовала на полуразвалившуюся квартиру — все надо менять, ну вот буквально все. И обои отслаиваются, и паркет потерся, и штукатурка чуть ли не на голову падает…
— Да, да, да, — кивал Скрипач. — Я бы еще, знаешь, сменил на кухне кафель. Туда бы лучше «кабанчик» поставить вместо этого голубенького убожества. Знаешь, Бертик, давай того… сейчас гулять поедем, как договаривались, а завтра смотаемся в Марьино и пошуршим с мастерами. Хватит в помойке жить. Книги только надо будет вывезти, а то изгваздают побелкой, не отчистим потом.
— И мебель, — вмешался Ит. — С мебелью тоже надо что-то решить. Можно попробовать простынями позакрывать. Или снять на месяц склад, и туда ее…
Мебель была основательно «заражена», часть предметов, как они успели определить, тоже являлась, по сути дела, элементами следящей системы.
Берта кивала.
— Как-то это незаметно получилось, — с досадой сказала она. — Вроде было ничего, а как-то раз зашла в ванную, и мне на голову прилетел кусок штукатурки с потолка. Хорошо хоть небольшой, но шишка все равно…
— Ясно. — Скрипач недовольно поморщился. — Плохо, что у нас в Москве только неделя. Хотя, думаю, можно будет с комендантом договориться, он проследит. Ты ведь с нами?
— По всей видимости, да. Томанов подписал командировку. — Берта коротко глянула на Ита, тот едва заметно кивнул. — Ну что, мальчики? Я переодеваюсь, и пошли?
— Давай. Я только розы поставлю. — Скрипач стащил со шкафа большую китайскую вазу. — Ит, набери водички.
— Это называется «я розы поставлю», — проворчал Ит. — Совести у тебя нет. Берта, мы рокфора взяли и колбаски. Может, еще чего на закусь сообразить?
— В холодильнике глянь, — донесся из спальни ее голос. — А! Хлеба, хлеба возьми!.. Только нарежь, не ломать же его руками…
* * *
— Так, стой, — приказал Ит, когда они вышли из высотки. — У тебя спина испачкалась.
Такого хамства, как «зараженная» одежда, они не ждали, но факт оставался фактом: Берту «пасли» и на улице тоже. Одним движением руки Ит снес к чертовой матери последний фрагмент прослушки, и тут у Берты сдали нервы уже окончательно — она, спотыкаясь, добрела до парапета, села на низкую каменную приступку, и разрыдалась.
— Ну-ну-ну, — бормотал сочувственно Скрипач, гладя ее по плечам. — Ну все, все. Бертик, ну ты что? Ну ладно тебе…
— Что — «ладно»? — осадил его Ит. — Пусть плачет. Лучше плакать, чем в себе таскать… Берта, это давно началось?
— Полгода… — Она всхлипывала, уткнувшись Скрипачу в плечо. Ит сел рядом и погладил ее по голове. — Ребята… тему закрыли… я… о, боже… мы сейчас… сидим над расчетами… сеток… которые никому не сдались ни разу… А тема…
— Что — закрыли? Подожди. Берта, давай так сделаем, — попросил Ит. — Сначала ты на меня посмотришь, хорошо?
— И на меня, — вставил Скрипач.
— И на рыжего, — согласился Ит. — Потом рыжий сбегает за лимонадом… ведь сбегает, да? Скрипач, десять минут до закрытия кулинарии, давай рысью. Потом ты выпьешь лимонада, мы уйдем куда-нибудь и нормально поговорим.
— Лучше… водки, — попросила она.
— Водка будет потом, когда мы дойдем до какого-нибудь подходящего места. — Ит посмотрел вслед Скрипачу. — Рыжий, прихвати еще бутылку, если продадут, — негромко произнес он. — Так. Ночуешь сегодня у нас. Завтра… что бы такое изобразить… вещи брать нельзя, понимаешь? Вещи придется новые… Берта, над тобой сейчас кто живет?
— Профессор Родченко с семьей. Но они на дачу уехали, их до октября не будет.
— Отлично. — Ит улыбнулся. — Тебя… зальют. Лопнет труба. Будет много крика, шума, тарарама, но зальют тебя основательно, а у тебя, как ты сама знаешь, командировка на носу. Поэтому ты поскандалишь и уедешь. Вместе с нами.
— В «Бор»? — Берта вытерла глаза.
— А нас в «Бор» направляют? — удивился Ит. — Я и не знал.
— Ваше назначение у Томанова. — Она глубоко вздохнула. — Первые полгода вы работаете под ИВК…
— Ну и слава тебе, Господи. — Ит улыбнулся. — Не совсем понял, правда… но ладно. Это потом. Завтра, пока ты будешь скандалить, мы кое-куда сходим.
Берта криво усмехнулась.
— В «кое-куда» я уже ходила. — Ит видел, что она изо всех сил старается успокоиться, но получается неважно.
— И? — спросил он.
— И они сказали, чтобы я ничего не трогала. — Она опустила голову на руки. С полминуты молчала, потом глубоко вздохнула, подняла голову — лицо было уже почти спокойным. — Слушай, а может, нам на Ленинские горы махнуть сейчас?
— Тогда надо или нанять лодку, или попробовать завести нашу. — Ит задумался. — Три года простояла. Если получится, то без вопросов.
Скрипач вышел из-за угла, и, что-то недовольно ворча себе под нос, направился к ним.
— Ты чего ругаешься? — с упреком спросил Ит.
— Того, блин! Твоей милостью я весь день сегодня хожу и звякаю!.. Сколько можно заставлять меня таскать бутылки?
— Хм. Вообще-то, ты сам не хотел нести цветы, потому что они колючие…
* * *
До Ленинских гор добрались засветло — верная «Сарепта», несмотря на свой почтенный возраст, завелась запросто, а на полке в эллинге отыскалась почти полная канистра топливной смеси. «Сарепта», конечно, была не та, что утонула сорок лет назад в Черном море. Другая. Купили ее по случаю, исключительно из ностальгии, потихоньку привели в порядок, а после использовали нечасто, тратя больше времени на ремонт и доводку, а не на речные прогулки. Некогда было гулять. В этом же эллинге, к слову сказать, держали еще и мотоцикл — его купил Скрипач во время обменной поездки во Францию. Мотоциклом пользовались еще реже, чем лодкой: в Москве ехать на нем было практически некуда, поэтому если его и пускали в дело, так только в Подмосковье, когда выпадали случаи пожить на тренировочных базах. «Рено Тревл», темно-зеленый, изобилующий хромированными деталями, сейчас стоял укрытый толстым брезентом, из-под которого виднелись только колеса…
