— Очень хорошо справился, — довольно сообщил он Иту. Даже как-то излишне довольно. — И годность у формы весьма высокая. Вы меня приятно удивили, Ит. Идите, отчитывайтесь. Вы в курсе, что послезавтра вас переводят?
— Пока что нет, — удивился Ит.
— Ну, теперь вы знаете…
Народу в зале было немало — пришли все, кто имел допуск. Только на предварительный рассказ и свои выкладки Ит потратил полтора часа. Его то и дело прерывали, вопросы сыпались один за другим. Ит останавливался, отвечал. Собственно, это была общая часть, затем следовало перекинуть специалистам считки для более детального анализа.
— Значит, пакт они нарушают, — констатировал Дорохов. — Собственно, нечто подобное мы и предполагали…
— Я не сомневался в этом, — кивнул П'кем. — Но одно упоминание о регенерационных кислородных приборах чего стоит!.. Сколько по вашим данным туда попало комплектов?
— В накладной, которую я видел, значилось триста, — ответил Ит. — У меня не было времени смотреть все, но я думаю, что их больше.
— Петр Алексеевич, как вы считаете, когда можно ожидать нападения? — спросил кто-то.
— Сложно сказать, — генерал задумался. — После вашего… ммм… экзерсиса, они, думаю, не очень скоро опомнятся.
— Я бы на это не рассчитывал, — возразил Ит. — Надо признать, что с экзерсисом мы немного поторопились. Они стягивают сейчас силы в Румынию, и, думаю, кроме этой базы…
— Да, согласен. В любом случае, мы будем поднимать вопрос об острове на другом уровне, — Дорохов хлопнул по столу ладонью. — Остров они не получат.
— А мы? — тихо спросил Скрипач.
— Получим, — уверенно отозвался генерал. — Ит, давайте дальше…
…Разошлись в результате далеко за полночь. Ит и Скрипач отправились к себе, а Кир сказал, что хочет немного пройтись. Он дошел с ними до гостиницы, немного постоял на крыльце, а потом направился потихоньку в сторону Колокола.
Мягкий звездный свет освещал сейчас тропу, по которой он шел — так же, как шли пять дней назад те, кто провожал Ирина и Кайде. Под ногами мелкие камни, сверху, недосягаемо — небесный свод, мерцающее ожерелье бесчисленного множества галактик. Воздух стал по-ночному прохладен, потянуло ветром, пока что совсем слабым, несмелым.
Кир брел, не глядя под ноги, он поднимался сейчас на возвышение, ведущее к площадке. Вскоре перед ним показалась узкая каменная лестница; он заторопился, пошел быстрее, затем побежал, перескакивая через ступеньки. Лестница вдруг кончилась, он по инерции проскочил несколько шагов, затем остановился. Медленно подошел к ближайшей колонне, несмело положил руку на ее гранитное основание. Поднял глаза.
Сам Колокол, слабо подсвеченный звездами, едва угадывался в сумраке, а балка, на которой он был подвешен, была и вовсе не видна — сейчас казалось, что колокол словно парит между опорами.
И тишина — лишь еле слышный шелест ветра между камнями.
Кир снова погладил колонну. Улыбнулся, глядя куда-то вверх.
— Спасибо, — беззвучно сказал он. — Спасибо тебе. За то, что в этот раз ты не звонил…
Херсонес — Москва
Аура-ноль
— Вылезай оттуда немедленно, я тебе сказал!
— Н-н-н-нет… Не могу… Пахнет…
— Блин, сто раз тебе говорил — давным-давно ничем не пахнет!!! Ит, прекрати, это не смешно уже!
— Отв-в-в-в-вяжись, — голос сдавленный, трясущийся. — Рыжий, н-н-не могу… ну запах же… н-н-неужели ты не чувствуешь?!
— Ничего я не чувствую! — взорвался Скрипач. Он орал, но почему-то шепотом. — Потому что ты шесть часов тут сидишь!.. Ну сколько можно, а?
Кир осторожно просунулся в дверь и увидел следующую картину.
Рыжий, уже в форме, стоял рядом с ванной, уперев руки в бока, а Ит сидел в ней, скорчившись в три погибели, прижимая к груди душевую лейку. Заметив Кира, он поднял голову, и Кир увидел, что губы у психа (а Ита про себя он называл исключительно психом, и никак иначе) совершенно синие и что он трясется мелкой дрожью. Мокрые волосы свешивались сосульками, зубы выбивали дробь, а пальцы, сжимавшие лейку, выглядели, как мраморные.
— Ит, прекрати! — Скрипач с лихорадочной поспешностью заплетал косу. — Мне надо быть на совещании через пятнадцать минут, а ты…
— Чего у вас тут происходит? — тихонько поинтересовался Кир.
— Ты как вошел? — резко повернулся к нему Скрипач.
— Дверь была открыта, — пожал тот плечами.
— Черт… — Скрипач заозирался, на лице его появилась досада. — Ит, вылезай!!!
— Да что случилось-то?! — обозлился Кир.
— Вон, смотри сам. — Скрипач безнадежно махнул рукой. — С трех ночи сидит и пытается отмыться. Горячую воду дали с семи до восьми, как всегда. А у него и без этого температура тридцать три.
— Это что, такой плановый выход из метаморфозы? — нахмурился Кир.
— Ты сам-то как думаешь? — обреченно спросил Скрипач. — Идиотских вопросов не задавай… А ты чего пришел?
— Проведать, как вы тут, — растерялся Кир.
— Ну давай, проведывай, — ощерился Скрипач. — Ит, вылезай. Это уже серьезно.
— Н-н-нет…
— А мне что прикажешь делать?! Тебе дали двое суток, завтра нам выезжать обратно в «Бор»! Нет, я просто не знаю, — в голосе Рыжего зазвучало отчаяние. — Ит, ну пожалуйста! Я же опоздаю, они поймут, что…
— Слушай, давай я с ним посижу, что ли, — предложил Кир. — У меня выходные, а потом мы тоже в «Бор», так что я свободен.
Скрипач посмотрел на него, в глазах стояло сомнение, но в то же время — благодарность. И недоверие.
— Ты серьезно? — спросил он.
— Нет, шучу, — отозвался Кир. — Беги, давай, а то и правда опоздаешь.
Когда за Скрипачом закрылась дверь, Кир прошел в ванную, сел на край, выключил воду, невзирая на слабый итский протест, и приказал:
— Ну давай, рассказывай.
— Ч-ч-что? — не понял тот.
— Чего в ванной сидишь столько времени.
— Потому что пахнет…
— Снова-здорово. Так, ладно. Это я сейчас подумаю. — Кир почесал переносицу. — Встать сможешь?
Ит отрицательно покачал головой.
— Вот что. — Кир поднялся. — Посиди тут три минуты, я мигом.
Вернулся он даже быстрее. Сначала Ит услышал, как в комнате что-то брякнуло, покатилось, потом послышался какой-то шорох, и вскоре Кир вошел в ванную. В одной руке он держал простыню, в другой — стакан.
— Так. Сначала вот это, залпом, — приказал он тоном, не допускающим возражений. — А потом пойдем греться.
— Что… это?.. — не понял Ит.
— Это водка с перцем, — пояснил Кир. — С красным. Залпом давай, а то весь рот сожжешь.
