— Я не знаю, как благодарить вас… Спасибо… Огромное вам спасибо… Я даже не думал, что… Господи, правда, я не вру, клянусь… я сделаю все, что вы скажете…
— Если что мы скажем, тогда сядь, пожалуйста, — приказала Софья. — Слушайся бабушку. А вы идите, идите пока что, — приказала она Берте, Волку и Киру. — Мы тут сами разберемся. Ит, скажи, где еще одна пара?
— Что? — не понял тот.
— Тут есть еще одна… нет, еще две пары. — Софья нахмурилась. — Одна из них делится не так, как ваша. Там должны быть мужчина и женщина. Где они?
— Ри и Джесс?.. — Ит потряс головой. — Они сейчас на базе, в пансионате.
— Они в большой опасности. То, что произошло с твоим вторым, не случайно. Ты можешь стать следующим. И они могут стать следующими, если уже не стали. Ит, вы шестеро — сейчас не совсем Контроль, но вы все-таки с нашей точки зрения Контроль, понимаешь?
— Софа, он тебя слушать не может, он устал, — заметила Маша. — Ит, давай немножко восстановимся и поговорим. Но нельзя, чтобы Берта и Кир это слышали. Им пока что не надо. Ты понял?
Ит слабо кивнул. Поморщился.
— Простите, а вы случайно не Софья Марковна Кац? — спросил он вдруг.
— Случайно Софья Марковна, — кивнула та. — А что?
— Вы пятнадцать лет назад читали курс у нашей дочери. — Ит поднял голову. — Маден рассказывала о вас.
— Надеюсь, она рассказывала что-то хорошее, — засмеялась та в ответ. — Да, действительно читала. У меня тогда был годовой отпуск — здесь делали новую легенду, прежний «носитель» по сценарию умер от старости, надо было переждать. Помню я вашу девочку, помню. Рыженькая такая, маленькая. Оба мужа там тоже были, но они ребята очень робкие, ни одного вопроса не задали, стеснялись. А она борец у вас, и очень смелая. Правильно так смелая, в нужную сторону.
Ит кивнул, улыбнулся.
— Знали бы вы, что этот борец к тому времени натворить успел… — пробормотал он. — У нас, кстати, уже должен внук родиться. А мы даже увидеть его, скорее всего, не сможем.
Софья покачала головой.
— Не загадывай, — посоветовала она. — Никогда не загадывай. Я вот тоже не думала, что когда-нибудь в жизни буду читать молодежи «Потери и преодоление кризиса», но ведь читала. С полным разбором того, что происходит с Встречающими и Связующими, когда смысл их жизни из нее исчезает… на своем примере в том числе.
Голос ее изменился, на секунду в нем промелькнула тень скорби, и Ит вдруг понял, что она до сих пор носит в себе, что определяет все ее поступки, и в чем она на самом деле живет… уже очень и очень долго. И понял, что в годы реакции Блэки эта пожилая ехидная еврейка была совсем не такой, вовсе не такой — ведь даже ее нынешний облик был смоделирован ею же, намеренно… вот такой, седой, обрюзгшей, сгорбившейся, она видела свою собственную вечную скорбь, и сделала себя такой нарочно.
Что она видит, когда закрывает глаза? Лучше этого не знать, наверно.
— Молодец, — кивнула она. — Понял. Ладно, не будем об этом сейчас. Знаешь, очень сильно нас твой второй радует. Тоже борец, надо заметить. Восстанавливаться ему, конечно, придется не одним днем, но мне кажется, что месяца за полтора справитесь.
— Лучше бы им куда-нибудь из Москвы уехать на это время, — заметила Маша. — Пожить в тишине, полечиться спокойно, отдохнуть. Главное, чтобы народу было поменьше. Есть куда уехать, Ит?
— Не знаю, — растерялся тот. — Надо посоветоваться с Бертой.
— Вот и хорошо, утром все вместе поговорим. Так, сейчас сделаешь вот что. Ляг на пол, а я погляжу, какие у тебя винтики цепляются за какие шпунтики…
— Мария, глупые шутки у тебя, сил нет, — проворчала Софья.
— Может быть, вы мне дадите какой-нибудь контроллер? — попросил Ит. — Ужасно спать хочется, если честно. Перенервничал, а сейчас…
— Контроллеры не используем принципиально, это не дело, когда идет самостоятельное воздействие, которое нельзя немедленно купировать, если что-то не так, — покачала головой Маша. — Давай поступим иначе. Ты три минутки полежишь на полу, потом пять минут пообщаешься с Рыжим, а потом просто пойдешь спать.
— Разрешаю выпить рюмку водки, — хихикнула Софья. — А лучше чаю с рижским бальзамом. Знаешь, я вот обожаю рижский бальзам, только купить его, заразу, можно только в Риге. А кто бедной пенсионерке даст путевку?
— Намек понял. Вы видели чашку, из которой пил Кир, и сделали правильный вывод. Я спрошу Берту про бальзам, может быть, у нее…
— Софа, ты напрашиваешься на взятку, — проворчала Маша. — Ну нехорошо, ну сама подумай. Ведешь себя, как заведующая стоматологией в нашей поликлинике, честное слово! Та тоже любит пожаловаться, что тысячу лет не видела конфет «Золотые купола» или что в праздник для мужиков на стол поставить нечего. По-моему, она в коньяке уже может искупаться, если захочет…
Ит засмеялся.
— Куда ложиться? — спросил он.
— Куда угодно. — Маша неопределенно махнула рукой. — От перестановки мест слагаемых сумма не меняется. Можешь пока что подремать, если хочешь. Нам все равно.
* * *
— Ит, как это называется? — голос у Скрипача был слабый, но в словах он больше не путался, и говорил, не прилагая к этому никаких усилий.
— Клещевой энцефалит. Волк сказал, что это вирус, который поражает нервную систему. — Ит сидел рядом с Рыжим на кровати и держал его за руку. — Мы с тобой действительно два старых придурка. Даже не подумали.
— Вообще ничего не помню, — признался Скрипач. — Нет, то есть я помню, как мы сидели на совещании, и как тошнило по дороге домой. Потом какой-то провал, потом… ужасно больно. — Он поежился. — Откуда? Почему?.. И почему два зуба сломаны?..
— Зубы я тебе утром сделаю, — пообещала Маша. — Во время какого-то припадка, видимо, сломал. Не болят?
— Нет, — покачал головой Скрипач. — Потом вроде бы проснулся… Кир рядом сидит, потом ты пришел. Потом снова плохо стало… Черт-те что.
— Сейчас получше? — поинтересовалась Софья.
— Да, конечно. Главное, запаха нет, — Скрипач виновато посмотрел на нее.
— Так это ерунда, запах, — усмехнулась она. — Им вон было все равно. Да, Ит? Все равно было? — тот кивнул. — Когда любишь кого-то, всегда все равно — запах, не запах, и прочая ерунда. Главное, что живой, а запах — дело наживное. Сейчас мы с тобой поработаем, а потом ребята тебе помогут помыться, договорились?
— А можно сначала помыться? — попросил Скрипач. — Я понимаю, что надо, но… несколько дней вот так… я же чувствую…
— Ох уж мне эти рауф, — недовольно проговорила Софья. — Ну чего вы все такие на чистоте задвинутые? От грязи пока никто не умирал.
Скрипач беспомощно посмотрел на Ита. Тот виновато вздохнул.
— Родной, правда, может потерпишь пару часов? — попросил он. — Действительно, ты не настолько грязный.
