«Почему мне так страшно? Я чувствую себя преступником,
убийцей. Но ведь ни одного смертельного исхода. Троих, совершенно разных людей,
препарат спас. Теперь я знаю и четвертый случай. Федя, молодой, здоровый
человек, сделал себе вливание. Червь пощадил его. Повторяемость феномена. А что
стало бы с Кудияровым? Нет, я слишком много на себя беру. Откуда мне известно,
что жулика чекиста убило бы вливание? Почему я думаю, что оно убьет Белкина
Матвея Леонидовича? Нет, не думаю. Чувствую. А вправе ли я доверять своим
смутным чувствам?»
И тут же в голове его прозвучало: «Misterium tremendum».
Тайна, приводящая в трепет.
Руки стали тяжелыми, как сырые деревяшки. Пальцы не
слушались. Вышла из комнаты Зина. Федор перетянул резиновым жгутом плечо
Белкина, протер локтевой сгиб ваткой со спиртом.
– Михаил Владимирович, пора, он теряет сознание.
– Нет, я здесь, я все слышу, – сквозь мучительную икоту
произнес больной, – прошу вас, быстрее, терпеть не могу уколы.
«Я переоцениваю свою интуицию. Будь что будет. Все равно уж
нет пути назад. Надо заставить себя поверить в успех, иначе я промахнусь, не
попаду в вену».
Он мягко и точно ввел иглу.
– Ну вот, теперь только пережить лихорадку, и все будет
хорошо, – прозвучал рядом голос Федора.
– Переживу, мне лучше. Вы колете мастерски, профессор.
Совсем не больно, – сказал Белкин и благодарно сжал профессору руку.
* * *
Москва, 2007
Дверь открылась бесшумно. Адам зарычал, оскалил желтые
клыки. Шерсть на загривке встала дыбом.
– Спокойно, малыш, не волнуйся, я все знаю, я жду этих
гостей, – прошептал Федор Федорович.
Он придержал пса за ошейник и довольно громко крикнул:
– Приветствую вас, господа! Прежде чем пройти в кабинет,
извольте снять уличную обувь.
Старик и пес были одни дома. Охранник ушел всего несколько
минут назад. Он имел привычку отправляться за покупками в круглосуточный
супермаркет поздно вечером, когда там было совсем мало народу.
Из прихожей слышались возня, приглушенные голоса. Адам
дрожал и скалился, хотел залаять, но хозяин не разрешал.
– Ничего плохого они мне не сделают, мы только поговорим, и
они уйдут, – шептал он псу.
Первой в кабинет заглянула Ирина.
– Добрый вечер, сударыня, проходите, не бойтесь, Адам вас не
тронет, я держу его.
Ирина вошла и молча опустилась в кресло. Вслед за ней явился
Фриц Радел, медленно приблизился к старику.
– Приветствую вас, товарищ Радел. Давно не виделись, –
сказал Федор Федорович и крепче сжал ошейник Адама. – Тихо, малыш, не стоит так
нервничать.
– Собака старая, слабая, а все равно неприятно, – сказал
Радел по-русски, – вы плохо выглядите, Дисипль.
Акцент у него был сильный, однако говорил он свободно, без
ошибок.
– У вас тоже далеко не цветущий вид, дорогой Фриц.
Радел стоял напротив кресла старика, широко расставив ноги,
сложив руки на груди.
Ирина сидела неподвижно, смотрела в одну точку.
– Барышня, стоило ли так рисковать? Зачем вы утащили ключ?
Могли прийти легально, я был бы только рад вас видеть.
Она не отреагировала на это замечание. Радел уставился на
старика и медленно произнес:
– Вы должны отдать мне все расшифровки.
– А если не отдам, что будет?
Радел поднял руку, провел ладонью перед лицом старика,
пробормотал несколько невнятных слов по-латыни. Адам дернулся и готов был
вцепиться ему в ногу, но старик удержал пса, вздохнул и покачал головой.
– Ах, Фриц, время никого не щадит. Ну, не надо так
напрягаться. Вы ведь знаете, я не поддаюсь ни гипнозу, ни экстрасенсорным
воздействиям. Да и вы уж не тот, силы на исходе.
– Что вы имеете в виду, Дисипль?
– Плохо дело, раньше вы не нуждались в объяснениях, понимали
все с полуслова или вообще без слов.
– Дисипль, вы готовы отдать расшифровки?
– Ничего я вам отдавать не собираюсь.
Ирина поднялась, подошла к торшеру и направила свет лампы
старику в лицо. Радел смотрел на него, не моргая.
– Барышня, вы бы сходили на кухню, приготовили бы чаю, –
Федор Федорович поморщился и отвернулся от яркого света.
Ирина осталась стоять.
– Где записи? – спросил Радел.
– Как где? В компьютере. А вам они зачем?
Радел отодвинул кресло старика от стола, кивнул Ирине. Она
молча включила компьютер.
– Назовите сразу пароль, чтобы нам не терять время, – сказал
Радел.
– Фриц, я не пойму, вы действительно так сильно
деградировали за то время, пока мы не виделись? Или присутствие барышни
действует на вас расслабляюще?
– Пароль, – спокойно повторил Радел и шагнул ближе к
старику.
Рык Адама звучал все громче. Пес дрожал и скалился. Федор
Федорович едва удерживал ошейник слабыми пальцами.
– Угомоните собаку, если не хотите, чтобы я причинил ей
вред, – быстро произнес Радел.
– Адам, тихо, иди сюда, залезай. – Федор Федорович легонько
потянул ошейник вверх.
Пес неловко вскарабкался на колени к хозяину. Это
разрешалось ему крайне редко, в особых случаях. Старик принялся поглаживать
пса, почесывать, прошептал что-то ему на ухо. Адам улегся удобней, немного
успокоился, однако глаза его неотрывно следили за Раделом.
– Дисипль, мы теряем время, назовите пароль и нужные файлы.
Мы уйдем, как только скачаем их, – сказал Радел.
– Фриц, зачем они вам? Неужели всерьез верите, что они могут
вас спасти?
– От чего именно спасти? – быстро, тревожно спросил Радел и
покосился на Ирину.
– От разоблачения, мой друг, и всего, что за ним последует.
Но что уж теперь говорить напрасно? Пустые мечты. Поздно, дорогой мой Фриц.
Слишком много вы совершили ошибок. Мне очень жаль.
– В чем ошибки?
– Хотите, чтобы я объяснял вам это при барышне?
Радел отвел пристальный взгляд от старика, посмотрел на
Ирину, хмуро помолчал, наконец процедил сквозь зубы:
