Книга Источник счастья. Misterium tremendum. Тайна, приводящая в трепет, страница 87. Автор книги Полина Дашкова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Источник счастья. Misterium tremendum. Тайна, приводящая в трепет»

Cтраница 87

Профессор Свешников старался не задавать вопросов, даже мысленно, самому себе. Он разговаривал с вождем так же, как с любым другим больным.

– Ну поняли что-нибудь? Говорите! – Вождь оскалился и погрозил пальцем. – Только, чур, не врать, не дипломатничать!

– У вас нарушено мозговое кровообращение. Плохие сосуды. Возможно, атеросклероз. Для более точного диагноза нужен анализ крови и спинномозговой жидкости.

– Мозг. Конечно, мозг. А они болтают про умственное переутомление. Сколько мне осталось, как вам кажется?

– Я не предсказатель. Я хирург.

– Хирург. Ну а что думаете о раннем старении? Знаете, сколько мне лет?

– Вам нет пятидесяти.

– Правильно. Сорок восемь. Но я с тридцати старик. Я лысеть стал рано. В детстве был кудряв, как ангелок. А вы ведь старше меня.

– Да. Я вас старше на семь лет.

– Вот! А выглядите значительно лучше. Вы седой, но морщин нет, глаза ясные, спину держите прямо, руки крепкие, не дрожат. Ну, признавайтесь, испытали на себе свое таинственное изобретение? Испытали потихоньку, и молчок, рот на замок. – Он опять погрозил пальцем, прищурил глаз. – Чур, не врать!

«Сегодня же сожгу лиловую тетрадь в печке, – подумал Михаил Владимирович, – сожгу, и кончено. Пусть все записи отправляются в небытие, вслед за подопытными зверьками. Нет никакой тайны, никакого бессмертия. Вокруг только могилы, и с каждым часом их все больше».

– Нет никакого изобретения, – произнес профессор, спокойно глядя в прищуренные глаза вождя. – Есть ряд опытов на крысах, более или менее удачных. На самом себе, и вообще на людях, я опытов не ставил и не собираюсь.

– Почему? – спросил вождь и поднял широкие темные брови, изображая ироническое удивление.

– Биология для меня всего лишь хобби. Я опытами занимаюсь на досуге. Да и в любом случае сначала надо разобраться с крысами.

– С кры-ысами, – на высокой ноте, по-детски передразнивая профессора, повторил вождь и опять засмеялся беззвучным смехом. – Товарищ Агапкин поведал мне, что для продолжения опытов вам необходимо душевное спокойствие, чтобы дети и внук младенец были рядышком, живы-здоровы. Товарищ Агапкин прав?

– Прав. Товарищ Агапкин прав, – ответил Михаил Владимирович и почувствовал, как струйка ледяного пота побежала между лопатками.

– Слушайте, а что, если заменить крыс людьми? – весело спросил вождь. – Неужели ни разу не пробовали? Это же архилюбопытно! Людей вон как много, а крыс, говорят, уж почти не осталось, скоро всех съедят.

Михаил Владимирович не успел ответить. Послышались шум, топот, женский голос отчетливо крикнул:

– Как вы могли?

Дверь распахнулась. На пороге стояла Крупская. Лицо ее было красным и тряслось, как вишневое желе. За спиной у нее маячила фигура крупного мужчины с бородкой.

– Надежда Константиновна, умоляю, стойте! Нельзя!

Но она оттолкнула мужчину, шагнула в комнату и захлопнула дверь у него перед носом.

– Володя, ты знаешь, что они сделали? Ты чувствуешь запах? Запах! Они…

Она запнулась, дико глядя на профессора своими выпученными глазами. От возбуждения она забыла, что вождь не один в комнате.

– Простите. Наверное, мне лучше уйти. – Михаил Владимирович поднялся.

– Да, идите, – кивнул Ленин, слегка поморщившись, – работайте спокойно. Будет в чем-нибудь нужда, обращайтесь без церемоний.

Федор исчез. До машины Михаила Владимировича проводил какой-то вкрадчивый молодой чекист. Открыл заднюю дверцу, интимно прошептал:

– Рассказывать никому ничего не надо. – Он подмигнул, приложил палец к губам, потом, надув щеки, ткнул тем же пальцем в грудь профессору. – Памс!

Звук мотора заглушил высокий, почти девичий смех. Автомобиль опять проехал мимо Александровского сада. Вместе с порывом ветра ударил в лицо все тот же запах. Тяжелый, сладковатый смрад сгоревшей плоти.

* * *

Северное море, 2007

«Заснешь так называемым вечным сном, а он окажется вовсе не вечным, и проснешься в какой-нибудь омерзительной временной дыре, в двадцать восьмом веке до Рождества Христова, в эпоху древнего царства, при фараоне Джосере. Там и поговорить не с кем. Дело не в том, что я не знаю древнеегипетского языка, это как раз не проблема. Проснувшись в любой точке времени и пространства, довольно скоро начинаешь болтать свободно на местном языке. Год, полтора, и все в порядке. Другое дело, с кем болтать и о чем. Найдется ли там хоть одна живая душа, которая тебя услышит и поймет?

Первое мгновение может быть непереносимо. Открыв глаза, я закричу от ужаса, ибо главным действующим лицом в этой сцене окажется грозная Тауэрт, богиня плодородия, которую древние египтяне изображают в виде беременной самки бегемота и которая непременно присутствует при всех древнеегипетских родах. Без нее просто невозможно появиться на свет.

Единственным смыслом моего визита могла бы стать встреча с доктором Имхотепом. Пожалуй, с ним мне бы хотелось побеседовать. Он должен быть неглуп и вполне симпатичен. Я видел в Лувре его бронзовую статуэтку. Голый, в набедренной повязке, молодой, худой, лопоухий, немного женственный. Тонкая талия, глубокая пупочная впадина, выпуклая, как у девочки-подростка, и слегка ассиметричная грудь. Сидит прямо, на коленях держит свиток. Мне было бы весьма любопытно расспросить, известно ли ему, какими гадостями на протяжении нескольких тысячелетий занимаются злобные господа, именующие себя имхотепами? И как у него, талантливого эскулапа, складываются отношения с могучей Сохмет? Почему именно эта дама, богиня войны, чумы и солнечного жара, с телом женщины и головой львицы, считается у них покровительницей врачевателей?

Впрочем, даже ради интереснейшей беседы с этим великим человеком я не был готов просыпаться в двадцать восьмом веке до Рождества Христова. Я настолько не был готов к этому, что не желал открывать глаза, даже когда услышал рядом настойчивое сопение.

Лицо мое щекотали травинки, пахло прелью, мне было ужасно холодно и мокро. Я решился приподнять одно веко и обнаружил, что лежу в шалаше, надо мной конструкция из веток и клочьев травы, подо мной сырая земля, а рядом любопытная физиономия с живыми блестящими глазками и подвижным сопящим носом. К великому моему облегчению, существо это ничем не напоминало беременную бегемотиху, грозную Тауэрт. Это был бобренок, сын моего спасителя. Я находился в уютной бобровой хатке. У меня совсем не осталось сил, я не мог шевельнуться, да и вряд ли стоило это делать, потому что совсем близко прозвучали отчетливые мужские голоса:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация