– В Зелёный Дом поступил анонимный звонок, что в грузовике перевозят краденого грифона, – рассказала Ярина, недружелюбно глядя на отвернувшегося рыцаря. – Дружинники решили проверить, наткнулись на ожесточенное сопротивление, и бой закончился не в их пользу.
– Так все-таки кто рискнул оказать сопротивление дружинникам Зелёного Дома? – без иронии спросил нав.
– Сначала говорили о хванах и Красных Шапках.
– Дикари? – Комиссар покачал головой: – Нонсенс. У них отлично развит инстинкт самосохранения, который не позволит им напасть на дружинников.
– Дальше будет интереснее, – пообещала Ярина. – Мы нашли командира отряда – штурм-сотника Осмола, который заявил, что его взяли в плен гигантские Красные Шапки.
– Насколько гигантские?
– Ростом – не менее трех с половиной ярдов.
На этот раз Сантьяга взял основательную паузу. Примерно десять секунд он, прищурившись, смотрел на воеводу, одновременно пытаясь припомнить, когда в последний раз был столь же удивлен, после чего деликатно осведомился:
– Вы уверены в психическом здоровье штурм-сотника?
– Осмол сказал, что «огромный дикарь поднял его одной рукой и, словно котенка, выбросил из кузова».
– Осмол видел хванов?
– Да. Но утверждает, что в кузове был именно Шапка.
– С хванами проблема, – сообщил вернувшийся в разговор Гуго. Собственно истории он не слышал, иначе бы не преминул отпустить в адрес дружинников пару едкостей. А может, и не отпустил бы: слишком уж его занимали свежие новости: – Эта маленькая мерзавка – дочь Тыца – успела позвонить домой и сообщить, что арестована.
– Плохо, – резюмировал понявший ситуацию Сантьяга.
– Они все равно узнали бы, – удивилась Ярина. – В чем проблема?
– Проблема в том, что в Тайный Город уже прилетели двадцать хванов, – объяснил Гуго. – Они так торопились, что даже переодеться не успели, прилетели в фермерских шмотках и чуть ли не с вилами. Но это только начало. Если мы ничего не предпримем, подтянутся остальные.
– О каких шагах ты говоришь? – осведомилась зелёная.
– Хваны спрашивают, за что арестовали маленькую девочку?
– Маленькая девочка обвиняется в большом преступлении! – резко бросила воевода.
– У нее контракт наёмника, – напомнил Сантьяга. – Мы имеем право задержать Иву до окончания расследования.
– Мужикам этого достаточно, – подтвердил Гуго. – Но мерзавка нажаловалась маме.
– Есть разница? – подняла брови Ярина. – Сантьяга ведь сказал, что мы действуем в полном соответствии с Кодексом.
– Фет близок к истерике, – не стал скрывать де Лаэрт. – Он выпросил у женщин три часа, но если в шестнадцать пятнадцать девочка не вернётся на Алтай…
– То что? – изумленно перебила рыцаря воевода. – Что случится?
– Фет сказал, что ни за что не ручается, а сам уедет дней на десять-двадцать в Аргентину. У него там есть бункер.
Ярина прыснула злым смешком, но тут же подавила его, увидев серьёзнейшее выражение на лице нава.
– Вы шутите? – тихо спросил Сантьяга. – Фет так сказал?
– Комиссар, – устало произнес Гуго, – вы живете гораздо дольше меня. Припомните, когда в прошлый раз по Тайному Городу носилась толпа разъяренных четырехруких женщин?
– Никогда.
– Вот пусть так и остается.
Ответить Сантьяга не успел: в кармане зазвонил телефон, и комиссар, извинившись, отошёл в сторону. Рядом вновь вырос Ортега.
– Да?
– Комиссар, с вами говорит Вилар Турчи, следователь Службы утилизации…
– Я помню вас, Вилар, нет необходимости повторяться. – «Выгоните отсюда этих дур!» – Не сдержалась Ярина. – «Гвардия против женщин не пойдет!» – «Против нас ходите!» – «Вы не женщины! Вы наши враги!» – К сожалению, у меня мало времени, – продолжил нав, озабоченно прислушиваясь к перепалке. – Поэтому прошу вас – к делу.
Но быстро не получилось. Шас выдержал театральную паузу, позволяя собеседнику «обратиться в слух», и лишь после этого ехидно осведомился:
– Скажите, комиссар, вы взяли Урбека под постоянное покровительство или предоставили иммунитет по одному делу?
Ответ был очевиден, поэтому нав, подавив нарастающее раздражение, поинтересовался:
– Что произошло?
– В Службу поступил анонимный звонок о том, что Урбек Кумар крадет человские спутники.
Боевой лидер Темного Двора взял очередную долгую паузу. Несколько томительно долгих секунд Сантьяга смотрел на помощника, продолжая держать молчащую трубку около уха, после чего очень тихо, но очень серьёзно спросил:
– Ортега, вам не кажется, что мы слишком давно никого не казнили?
– Публично? – понимающе уточнил тот.
– Именно.
* * *
Москва, 5-й Котельнический переулок,
15 июня, среда, 13:32
Дольше всего пришлось повозиться с солнечными батареями. Несмотря на мощную магическую защиту, которую Зиль обеспечил при «посадке», тончайшие «крылья» изрядно пострадали и без раздобытых барыгой запчастей – учёный подозревал, что шустрый Кумар банально ограбил склад завода имени Хруничева, – о восстановлении батарей можно было забыть. А так – всё получилось. Зиль упаковал «крылья» в магическую оболочку, надёжно защищающую тончайшую конструкцию от всего на свете, и приступил собственно к спутнику.
В смысле – собрался приступить. Потому что в тот самый момент, когда плотоядно улыбающийся астроном – в его руки впервые попал настоящий космический аппарат – приготовился вцепиться в устройство, телефон неожиданно выдал пронзительный сигнал. А не ответить на этот звонок Зиль не имел права.
– Да, мама?
– Почему ты шепчешь? – с тревогой спросила вдова Томба. – Ты прячешься?
– Нет…
– От кого ты прячешься, медвежонок?
– Я не прячусь!
– Этот мерзкий Урбек запер тебя в чулане? – Вдова стала закипать. – Он послал за тобой убийц? Где ты?
– Я не прячусь и не шепчу!
– Не лги мне!
– Мама, клянусь подтяжками Спящего: у меня всё в порядке.
Договаривая последние слова Зиль уже знал, что переборщил. И сжался.
И не напрасно.
– Откуда у тебя этот ужасный жаргон? – холодным, как виски со льдом, и крепким, как виски без льда, голосом осведомилась мама.
– Я не ругался, – пропищал астроном.
– Этого ещё не хватало! Что я с тобой сделаю, если услышу хоть одно плохое слово?
Учёный предпочел промолчать.
– Что я сделаю? – с нажимом повторила вдова.
