– Папа, у тебя сбито дыхание.
Дубинка в солнечное сплетение. Шест в это время блокировал выпад длинного кинжала, в голову целилась чья-то пятка, вот и не углядел…
– Папа!
– Сделай чо-нить… – выдохнул Тыц, откатываясь от довольных собой зелёных.
– Уже. – Ива активизировала первый переход. – Сейчас вам будет весело.
Появление на Краснопресненской заставе грифона не сразу вызвало панику, поскольку монстр сидел на монументе: и далековато, и высоковато. Публика таращилась на невиданную зверушку из безопасности тротуарного партера и возбудилась лишь после того, как грифон попытался спикировать в зрительный зал. Пока монстры не рядом, они не страшные.
А на Девичьем Поле камелопард вывалился непосредственно на идущую через сквер дорожку и несколько секунд изумленно таращился на чудную московскую жизнь: торопящиеся прохожие, старушки на скамеечках, медленно прогуливающиеся парочки, дети на площадке, ведьмы, пытающиеся завалить четырехрукого… Переход от полутемного вольера к свободе залитой солнцем улицы ошеломил монстра. И даже первый визг не заставил его действовать.
Зато подстегнул Тыца.
– Камелопард! – рявкнул он, делая ещё один шаг назад.
– Врешь!
Но левая ведьма всё же обернулась на человский вопль и ругнулась:
– Проклятье!
А из вихря вывалилась ещё одна тварь.
– Спасайте челов!
Родители хватают детей, парочки стремглав несутся через дорогу, прохожие шарахаются, старушки и старики ковыляют прочь. Кто-то держится за сердце. Колдуньи бросаются к камелопардам, а хван прыгает в наспех созданный портал.
Который приводит его в туалет Курского вокзала. Тыц сносит дверь, грубо толкает зазевавшегося чела, забегает в соседнюю кабинку и совершает «тройной прыжок» в отчаянной попытке вырваться из-под наблюдения.
Противный скрип в телефоне, затем тишина и вопрос:
– Ты ещё в деле? – хрипит четырехрукий.
– Да, – подтверждает девочка. Видеокамера показывает холл перед внешней дверью в Бестиарий: гвардейцы пытаются её взломать. – У меня есть немного времени.
– Где машина?!
– Позывные маяка: 19-ОХ-192719.
Тыц создает следующий портал и приказывает:
– Через минуту начинай кидать в кузов зверушек.
Он настолько вымотан, что забывает добавить «Пожалуйста».
Визг повторился, но Кортес понял, что зрителей не прибавилось: вопила одна и та же женщина. Лет пятидесяти. В красном сарафане и босоножках. Вопила и тыкала рукой в хвана.
– Идиот, – прошипел наёмник.
Мало того что четырехрукий вывалился из портала, не посмотрев по сторонам, и едва не сбил дамочку с ног, так у него ещё и артефакт морока заглючил, что и привело к очередному проколу режима секретности. Вихрь портала и две дополнительные хванские лапы повергли неожиданную свидетельницу в хтонический ужас.
– Это же Тыц… – прошептал Артём.
– Знаю.
Когда наёмники выскочили из ангара, хван как раз направлялся к заднему борту «М35», не обращая никакого внимания на продолжающую верещать гражданку. Одежда испачкана и порвана в нескольких местах, рюкзак надрезан, на лысой голове царапины и кровоподтеки, едва заметная хромота на левую ногу, но… Но Кортес понял, что Тыц в прекрасной форме, и рисковать не стал.
– Мог бы сообразить, что морок свалился, – громко произнес наёмник, вставая за спиной четырехрукого.
А щелчок взведенного курка дружелюбно подкрепил шутливое замечание.
Хван остановился.
– Мы тебя не ждали, но с удовольствием упакуем, – негромко произнес вышедший из-за грузовика Артём. У него в руке удобно устроился многозадачный жезл.
– По плану у грузовика должны были быть только Шапки, – глухо проронил Тыц. – Ну, может быть, шасы.
– Они в ангаре.
– Я уже понял.
И ещё он понял, что влип: хитрые челы стояли достаточно далеко, чтобы до них допрыгнуть, и достаточно близко, чтобы не промахнуться. Магической энергии внутри почти нет, «батарейка» в рюкзаке, но добраться до неё не позволят. И знаменитая хванская скорость не поможет, потому что наёмники наверняка вкололи себе «ускоритель» – слишком уж спокойно они держатся. Или не вкололи? Тыц сделал едва уловимое проверочное движение, и Артём без колебаний послал «Эльфийскую стрелу» в миллиметре от хванского лица.
Тётка в красном взвыла.
– Что это за хрюканье в кузове? – безмятежно осведомился Кортес.
– Ива монстров переправляет из Бестиария Ордена.
– Сколько заказал?
– Сколько успеет. – Тыц вздохнул. – Сейчас к ней уже ломятся чуды.
– Я смотрю, у вас был невероятный по дерзости план.
– Понравился?
– Не будь я на другой стороне, обязательно сыграл с тобой, – не стал скрывать Кортес. – Только ради того, чтобы провернуть такую операцию.
– Мы знали, что профессионалам понравится. – Хван по-прежнему не шевелился. – Ты уже позвонил в Тёмный Двор?
– Урбек позвонил, – хмыкнул Артём. – Он догадливый.
А Вилар принял на себя заботы о тётке: подбежал, приобнял, заговорил о чем-то, мягко направляя прочь. Менеджер занялся своими прямыми обязанностями: заметанием следов.
– Устал я, – вздохнул Тыц. – Да и старый.
– Где Ризнык, скажешь?
На ответ Кортес не рассчитывал, но не поинтересоваться не мог – мало ли?
– Сами ищите.
Из черного вихря портала появились двое навов в аккуратных чёрных костюмах: Дрега и Ларга. Сказка под названием «Оставь в дураках Великие Дома» закончилась, во всяком случае, один из рассказчиков со сцены сошёл.
– Чуды дергаются, – негромко произнес Дрега, набрасывая на все конечности хвана заклинание пут. – Говорят, у них кто-то половину Бестиария стащил и где-то спрятал.
– В кузове эта половина лежит, – хмыкнул Кортес.
– Все твари там? – удивился Ларга.
– Заклинание масштабирования. – Дрега успел просканировать грузовик и перевел взгляд на наёмников: – Отгоните машину в Замок?
– Не вопрос.
– Увидимся.
– Ага.
Навы и Тыц исчезли в портале.
– Артём, лезь в кузов и посчитай, сколько нам прислали тварей.
– Почему я?
– И не забудь взять у Шапок предохранительное кольцо, а то будешь там от монстров бегать…
– Но…
– И скотч возьми.
– Зачем?
– Свяжешь.
Когда Кортес говорил таким тоном, пререкаться не имело смысла. Артём убрал жезл, кивнул, показывая, что исполнит приказ, но не удержался от вопроса:
