Книга Источник счастья. Небо над бездной, страница 107. Автор книги Полина Дашкова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Источник счастья. Небо над бездной»

Cтраница 107

— Господин Гурджиев, я с большим уважением отношусь к вашим методикам, но позвольте заметить, что люди, страдающие заиканием, должны разговаривать как можно больше. Молчание только усугубляет проблему, — мягко произнес доктор, повернулся к Федору и заговорил по итальянски.

Князь, очевидно, не ожидал этого, он насупился, нервно покрутил перстень на мизинце, глухо, с пафосом произнес:

— У нас с вами разный подход к человеческим недугам, Эрни. Вы лечите тело, я исцеляю душу.

— Георгий, вы же утверждаете, что нет никакой души, — ехидно заметил доктор.

Князь ничего не ответил. Моника принесла еду. Он с жадностью накинулся на говядину. Федор решил воспользоваться паузой, на всякий случай отодвинул ногу подальше от тяжелого княжеского ботинка и обратился к доктору по немецки:

— Господин Крафт, меня зовут Федор Агапкин, я русский, никогда не был учеником господина Гурджиева, заиканием не страдаю, приехал из Москвы специально, чтобы встретиться с вами.

— Знаете, я почему-то так и подумал, — доктор весело улыбнулся, — господин Гурджиев известный шутник и мистификатор.

— Вся наша жизнь сплошная мистификация, — заявил князь с набитым ртом. — Эрни, говядина отличная, вы оказались правы.

— Я рад, что вам вкусно, Георгий, — кивнул доктор и обратился к Федору: — Итак, ваша фамилия Агапкин и вы приехали из Москвы. Позвольте узнать, кто вы по профессии?

— Врач, хирург.

— Где вы учились?

— Медицинский факультет Московского университета, кафедра мозговой хирургии, — быстро произнес Федор.

Если бы не появилась Моника с двумя чашками кофе, он бы не удержался и ляпнул, что учился у профессора Свешникова. Он заметил, что князь отвлекся от говядины, навострил уши. И еще ему вдруг показалось, что, когда он представился, у доктора изменилось выражение лица.

«Он что-то знает обо мне, — подумал Федор, — он так точно повторил мою фамилию, для немца непривычную, трудно произносимую, и прежде всего спросил, где я учился. Но откуда, от кого он может знать? У Михаила Владимировича давно нет с ним никакой связи. Я нарочно назвал кафедру мозговой хирургии, было бы логично, если бы он сам задал вопрос о профессоре Свешникове. Может, сейчас спросит?»

Доктор отхлебнул кофе, вытащил серебряный портсигар, открыл, размял папиросу, но прикуривать не стал.

— Господин Агапкин, мне бы хотелось о многом с вами поговорить. Меня очень интересует, как сегодня обстоит дело с медициной в России. Я со студенческих лет дружу с некоторыми русскими врачами, их судьба беспокоит меня. У вас ко мне какие-то вопросы медицинского характера, верно?

— Да, конечно. Исключительно медицинского.

— Ну, вот, в таком случае мы с вами обязаны поступить гуманно, избавить господина Гурджиева от наших скучных профессиональных разговоров. Вы дождя не боитесь?

— Я люблю гулять под дождем! — Федор залпом допил свой кофе и вскочил.

— Отличная идея, мы все вместе отправимся гулять в Английский сад, — сказал князь, спешно дожевывая капусту.

— Нет, Георгий, вам не стоит идти с нами. Вы плохо выглядите, простудитесь, не дай бог, я буду чувствовать себя виноватым. — Доктор подозвал официантку: — Моника, сварите, пожалуйста, для этого господина очень крепкий кофе, чтобы было побольше гущи. Кофейную гущу он обычно ест на десерт.

Глава 23

Вуду-Шамбальск, 2007

В честь возвращения Йорубы домой из Африки, с сафари, президентский дворец готовился к банкету. Фазиль позвонил с утра в номер и смущенно сообщил, что по распоряжению Германа Ефремовича все приглашенные обязаны соблюдать дресс-код. Мужчины могут явиться только в смокингах, женщины — в вечерних платьях.

— Йоруба знает, что у вас ничего такого с собой нет. Я вас отвезу в специальный бутик, там что-нибудь подберете, напрокат. Банкет сегодня вечером.

Словно по заказу, был солнечный день, без ветра, с оттепелью. В сквере перед отелем расчирикались воробьи, как будто уже наступила весна.

— Доброе утречко. Денек выдался чудненький! — воскликнула администраторша, когда они спустились к завтраку. — Сама природа радуется возвращению нашего дорогого Германа Ефремовича. Без него жизнь идет скучно, сиротливо, а вот приехал, солнышко наше, и погода стала солнечной. Софья Дмитриевна, — произнесла она после паузы уже другим, не восторженным, а интимным тоном, — для вас специально пригласили парикмахера, визажиста. Милости прошу в наш косметический салон.

— Спасибо, я обойдусь, — ответила Соня, стараясь не встречаться глазами с просветленным голубым взглядом.

— Софья Дмитриевна, от всей души советую воспользоваться. Спа, тайский массаж, всего пара часиков, и вы неотразимы, вам позавидуют звезды. А звезд во дворце Германа Ефремовича сегодня будет много. Короче, чисто по женски, по дружески очень вам советую воспользоваться.

— Софья Дмитриевна неотразима и без ваших спа, — сказал Дима, — если вам не сложно, пожалуйста, оставьте нас в покое.

— Но как же, Герман Ефремович лично распорядился, чтобы Софью Дмитриевну привели в порядок лучшие мастера. Парикмахер из Парижа, визажист из Берна специально приглашены для обслуживания вип гостей и прежде всего для вас, Софья Дмитриевна, — продолжала ворковать администраторша, не обращая внимания на Диму.

— Послушайте, если вы сейчас же не испаритесь, мы уйдем завтракать куда-нибудь в другое место. И вообще нам надоел ваш отель. Вы слишком навязчивы. Я непременно поделюсь впечатлениями с Германом Ефремовичем, — спокойно произнесла Соня и решилась наконец прямо взглянуть в сияющие голубые стекляшки.

Администраторша застыла с раскинутыми, приподнятыми руками, как физкультурница на мозаичном панно. Улыбка стала оползать, губы перекосились, по румяным гладким щекам прошла быстрая волнообразная судорога. Сместились, хаотично задвигались лицевые мышцы, точно как это было у горничной Лойго, но вдобавок у администраторши еще и дыбом поднялась желтая челка и раздалось странное, с присвистом, шипение.

Не успев сообразить, что происходит, Дима вскочил и встал между Соней и администраторшей. Рука рефлекторно потянулась к кобуре, спрятанной под широким свитером.

Тихое однообразное шипение превратилось в речевой поток, в страшную, грязнейшую матерную брань, со смертельными проклятиями.

Впрочем, длилось это не более минуты. Руки упали. Лицевые мышцы успокоились, сложились в обычную любезную улыбку. Брань стихла, словно поток втянулся назад, в темное нутро этого интересного существа. Желтая челка плавно опустилась, накрыла узкий лобик. Пятясь задом, бормоча извинения и пожелания от всей души приятного аппетита, приятного дня, чудесного незабываемого вечера, существо удалилось, исчезло за стойкой бара.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация