— Что вообще это было? — спрашивает Маура.
Я пожимаю плечами, не обращая внимания на взгляд Тэсс.
— Бог знает. Она же безумна, так ведь?
Дома я меняю парадные сапожки на пуговичках на старые, разношенные и забрызганные ботинки и выхожу наружу. Солнце к этому времени скрывается за облаками, и дело явно идет к дождю. Хорошо, если бы он немного подождал, — мне необходимо взбодриться, а лучше всего это получается у меня, когда я копаюсь в земле.
Я направляюсь в розарий, да только он уже занят. Финн Беластра сидит на скамье — на моей скамье — под статуей Афины с книгой на коленях и жует яблоко.
— Что ты тут делаешь? — сердито вопрошаю я.
Может, он и премило тут смотрится, но мне необходимо посидеть в одиночестве среди роз и подумать.
Финн вскакивает.
— Я просто, — он поспешно жует, — перекусываю тут. Я тебе помешал? Могу уйти куда-нибудь.
— Да. — Даже для меня это звучит ужасно, и я вздыхаю. — Нет. Я собиралась кое-какие сорняки подергать. Приду попозже.
— Ну, — Финн смотрит на беспорядочно разросшиеся розовые и красные чайные розы, — тебе незачем этим заниматься. Я строю беседку, но могу найти время, чтобы…
— Нет, мне самой нравится, — перебиваю его я.
Финн усмехается мальчишеской усмешкой; снова становится видна щель между его передними зубами.
— А, так ты, наверно, мой эльф.
— Пардон? — Я убираю под капюшон выбившуюся прядь.
— Я заметил, что кто-то прополол и пересадил луковицы весенних тюльпанов, и вообразил, что это был эльф. Я представлял его таким низеньким и зелененьким. Ты гораздо симпатичнее, — и он вспыхивает под своими веснушками.
— Ну спасибо, — смеюсь я. Мне странно, что Финн Беластра шутит. Он всегда казался таким серьезным!
— Я должен был заподозрить, — говорит Финн. — Твой отец говорил, что одна из вас неплохо ладит с растениями.
— Говорил? — Это уже второй раз. Возможно, Отец все же обращает на нас больше внимания, чем мне кажется. Вот только не знаю, радует меня это или тревожит. Надеюсь, мы можем хотя бы не сомневаться в его рассеянности. — Ну да, это обо мне. Работа в саду помогает мне приводить в порядок мысли.
— Тогда тебе незачем приходить позднее. Я не возражаю, чтобы ты разбиралась тут со своей головой. А книгу я уже дочитал.
Мое внимание привлекают золотые буквы на переплете его книги.
— Подожди. «Рассказы о пирате Ле Ферв»?
— Даже умникам необходимо иногда легкое чтиво во время ленча, мисс Кэхилл. Тебе что-нибудь известно об ужасных приключениях пирата Мариуса? Это довольно занимательные истории.
— Мне больше нравятся рассказы о его сестре Арабелле, — выпаливаю я, не успев прикусить язычок.
Не могу поверить, что Финн Беластра читает пиратские истории! Я-то предполагала, что он пробирается через дебри немецкой философской мысли.
Финн понизил голос до конфиденциального шепота:
— Арабелла была моим первым литературным увлечением. Я был в нее влюблен.
Я взвизгнула.
— Мне хотелось быть такой, как она. Помнишь, как она спасла Мариуса во время кораблекрушения? А когда ее схватили, предпочла прогуляться по доске, лишь бы не отдавать свою невинность этому ужасному капитану. А когда она переоделась в одежду Мариуса и сражалась на дуэли… — Я ловлю себя на том, что размахиваю воображаемой рапирой.
— С Перри, солдатом, который обвинил пиратов в том, что у них нет кодекса чести? — закончил Финн. — Это было здорово.
— Она произвела на меня огромное впечатление. Она была образцом… образцом отваги и находчивости, — уже спокойнее говорю я, заложив руки за спину.
Финн с любопытством смотрит на меня:
— А я и не думал, что ты много читаешь.
Мое лицо вытягивается:
— Это Отец тебе сказал?
— Нет. Я просто заметил, что ты в основном берешь книги для своего Отца, а для себя — редко.
Это правда. Я не могу припомнить, когда в последний раз добровольно бралась за книгу (ежегодник, где я смотрю, когда высаживать в грунт луковицы или саженцы, не в счет). Но раньше я читала. Не так много, как Тэсс или Маура, но все же гораздо больше, чем сейчас. Я провела множество летних вечеров среди корявых ветвей нашей яблони, с головой уйдя в «Рассказы о пирате Ле Ферв».
Маура всегда любила сказки и сентиментальные романы, которые читала Мама, но мне больше нравились приключенческие истории из библиотеки Отца. Ребенком я просила, чтобы он читал мне их вслух, — и чем кровавее они были, тем лучше. Истории о злых королях, негодяях, пиратах и кораблекрушениях. Однажды я подбила Пола помочь мне построить плот, и мы пустились на нем в плавание по нашему пруду. В самой середине пруда плот дал течь, и нам пришлось вплавь добираться до берега. Когда я вернулась домой, миссис О'Хара была потрясена, потому что я выглядела немногим лучше утопленницы.
Я пожимаю плечами, оправляя юбку.
— Юным леди не подобает читать пиратские истории.
Финн смеется и подбрасывает яблоко к небу.
— Я думал, твой Отец верит в образование для своих дочерей.
— Отец верит в чтение для получения образования. Не для удовольствия.
— Ну нам с ним придется согласиться с чьим-то возможным несогласием. Какой толк от книги, которая не нравится? — Финн берет в руки свою книгу; уголок страницы, на которой он остановился, загнут. — Можешь взять мою, если хочешь. У нас в лавке еще с полдюжины таких.
Я почти поддаюсь искушению. Было бы так приятно снова забраться на дерево и позволить своему разуму блуждать в обществе Арабеллы по заморским портам и необитаемым островам. Ей-то никогда не приходилось озадачиваться поисками кандидата в мужья — все мужчины и так падали к ее ногам. Конечно, кроме тех случаев, когда она переодевалась в парня. Хотя и такой эпизод тоже был.
Но, к несчастью, я живу в Новой Англии, а не на борту «Калипсо». И я должна беспокоиться о замужестве. И о Братстве. А теперь — еще и об этом проклятом пророчестве.
— Спасибо, не надо. — Я прохожу мимо Финна и опускаюсь на колени перед клубком чайных роз. — У меня есть такая книжка. У меня просто уже нет времени для чтения.
— Это самая печальная новость за день, — говорит Финн, запуская руки в беспорядочную мешанину своих волос. — Чтение — превосходный способ сбежать от всего, что причиняет страдания.
Но я не могу сбежать.
— Ты, кажется, расстроилась, — осторожно продолжает он. — Прошу прощения, что огорчил тебя.
— Я не расстроена, — огрызаюсь я, ловко распутывая переплетенные стебли.
Я злюсь. Почему девушкам не полагается злиться?
