— Утром буду. Тогда увидимся завтра.
— Увидимся завтра, — вторю я.
Прислонившись к ограде и ощипывая другую ромашку, я смотрю, как он ковыляет по дорожке, и чувствую, что завтра наступит ужасно не скоро. Прежде чем я снова смогу увидеть Финна, пройдет слишком много времени.
Ничего хорошего из этого не выйдет.
Когда я возвращаюсь в кухню, Пол сидит на стуле Финна, а миссис О'Хара куда-то испарилась. Когда я захожу, он вскакивает.
— Я так устала, — отрывисто говорю я. — Сегодня было тяжелое утро.
— Неужели? — Пол совершенно как раньше шевелит нижней челюстью. Он с самого детства делал так, когда его что-то раздражало, и эта привычки никуда не делась по сей день. — Ладно, только я все равно не уйду, пока ты не скажешь мне, зачем приходили Братья. Давай выясним этот вопрос.
Я беру с подоконника каравай и несу его на стол.
— Да ничего важного.
Пол нагибается ко мне через стол, опираясь на загорелые, мускулистые руки.
— То, что касается тебя, не может быть для меня неважным. Тем более ты, кажется, рассказала обо всем Беластре. Вот уж не знал, что вы с ним такие близкие друзья.
Финн был прав: Пол ревнует.
— Это вовсе не так. Я почти его не знаю. — На миг наши сердитые взгляды встречаются. Пол бессчетное количество раз выводил меня из себя, но я ни разу не усомнилась в том, что у него добрая душа. Он просто обо мне беспокоится.
Сказать по правде, я о нем тоже беспокоюсь.
— Дело касается книжной лавки, — объясняю я, варварски кромсая хлеб серебряным ножом. — Братья подозревают, что миссис Беластра торгует запрещенными книгами. Я была там вчера, передавала поручение от Отца. Братья видели меня и пришли спросить, не заметила ли я чего-нибудь предосудительного.
— И это все? — На лице Пола появляется облегчение.
— В основном да. Они еще напомнили мне о том, что близится церемония оглашения моей помолвки, — вздыхаю я.
Пол снова кажется удрученным:
— И ты захотела рассказать об этом Беластре?
— Нет, я хотела рассказать ему, что Братья следят за магазином.
— Вот как. — Он берет со стула свой пиджак. — Значит, между вами ничего нет?
— А что должно быть? Он наш садовник. — Я изо всех сил стараюсь, чтобы в моих словах звучало недоумение, но не могу при этом не вспомнить покрасневшую веснушчатую кожу на шее Финна. И тепло его пальцев, обхвативших мою ладонь.
— Я не знаю. Я был в отъезде. — Пол накидывает пиджак на широкие плечи. — Откуда мне знать, кто к тебе наезжал.
— Могу тебя заверить, что Финн Беластра сюда не ездил.
Он обходит стол, упирается рукой в стену, и я оказываюсь в ловушке, зажатая между ледником, столом и его телом.
— Это хорошо. Я не думаю, что Беластра мужчина того типа, который тебе подойдет.
Вот ведь дерзкое создание!
— Да? И какой же мужчина, по-твоему, подойдет мне?
Пол одним пальцем приподнимает мой подбородок. В его глаза опять вернулась самоуверенность. Он проводит мне пальцем по скуле, и у меня отчего-то пересыхает во рту, а пульс начинает частить.
— Я, — говорит он.
10
На следующее утро я в весьма приличном новом сером плаще шагаю по Черч-стрит. Возле шоколадной лавки мне встречается миссис Уинфилд, которая хвалит мой плащ и интересуется, как дела у Отца. Миссис Уинфилд сокрушается, предполагая, что мы, наверное, страшно по нему скучаем, и я вежливо соглашаюсь. Не стану же я ей объяснять, что жизнь с Отцом больше всего похожа на жизнь со скучным, обожающим науку призраком.
Так было не всегда. Когда-то он привозил нам шоколадки, а по дороге из школы для мальчиков набирал букеты в подарок Маме. Когда она была здорова, в хорошую погоду по выходным мы выбирались в долгие поездки. Миссис О'Хара собирала нам ленчи из хлеба, острого сыра и свежей земляники, а после еды Отец читал нам про Одиссея, Геракла и других героев древности. Читал он нам и зимой, когда в дымоходе завывал ветер, а в камине гостиной уютно потрескивало пламя. Иногда он даже читал на разные голоса, снабжая каждого героя собственными интонациями.
Я думала, что он, в конце концов, оправится от горя. Кажется, я ошиблась.
Пока миссис Уинфилд говорит, я оглядываюсь по сторонам: у меня возникает ощущение, что за мной следят. Быть может, вон та старая перечница в коричневом — информатор Братьев? Или, может, это Алекс Ральстон, привязывающий лошадь к коновязи возле хозяйственного магазина? Раньше я не поощряла свою манию преследования, но сейчас, когда я узнала о пророчестве, многое изменилось. Сдается мне, мы должны быть очень осторожны, потому что любой неверный шаг может стоить очень дорого.
Наконец миссис Уинфилд удовлетворяет свою страсть к сплетням и исчезает за дверьми шоколадной лавки. Я ненадолго задерживаюсь у витрины канцелярских товаров, разглядывая визитные карточки, а потом иду дальше и поднимаюсь по ступеням лавки семьи Беластра. У приоконного ящика с растениями я вижу Клару, которая обрывает засохшие цветы.
Когда я вхожу, миссис Беластра поднимает голову на звон колокольчика. Она стоит посреди лавки, выставляя книги из коробок на стеллажи.
— А, мисс Кэхилл, — говорит она. — Финн предупредил меня, что вы придете.
— Да, я… я надеюсь, что вы сможете мне помочь. Кое в каких поисках.
Ее карие глаза очень похожи на глаза Финна, но смотрит она оценивающе. Под этим взглядом я начинаю переминаться с ноги на ногу, внезапно устыдившись того, что всегда вела себя с ней довольно бестактно. Когда я приходила сюда за книгами для Отца или за компанию с Маурой, я едва удостаивала ее парой пустых вежливых реплик. Не потому, что Беластра не принадлежат к нашему кругу — хотя это так, — а потому, что мне здесь не нравилось. Я только что не тянула Мауру за подол, чтобы поскорее увести ее отсюда. А теперь я явилась молить миссис Беластра раскрыть мне тайну, хоть это и грозит нам обеим арестом.
Что ж, она имеет полное право мне отказать.
— Я не знала, что Финн вас предупредил, — говорю я, расправляя плечи, — но дело в том, что я недавно обнаружила дневник моей матери, и она пишет там об очень странных и тревожных вещах. Я буду вам очень признательна, если вы поможете мне разобраться с этим.
Ну вот, теперь я полностью сдалась ей на милость. Я не знаю, что мне еще делать. Если Марианна откажет мне в помощи, я пропала.
— Я сделаю все, что смогу. — На лице Марианны пока нет улыбки, но она заметно расслабляется. — Я очень любила вашу матушку.
— Я не знала, что вы были подругами. Во всяком случае, пока не прочла дневник. Она там вас упоминает. Она пишет… она пишет, что… — Я выворачиваю шею и бросаю взгляд в глубь магазина.
