Ах, миссис Корбетт! Вот гнусная старая летучая мышь! Не знаю, почему я так удивлена. По-хорошему, мне бы следовало быть благодарной за то, что она не стала привлекать к нам внимание Братьев.
— Тэсс тогда было всего… девять, кажется? Или десять? Слишком рано для того, чтоб проявилась ее колдовская сила. Остаетесь вы с Маурой. Но если бы Маура знала, что владеет ментальной магией, мне уже было бы об этом известно. Значит, это вы. — Отражение Елены смотрит на меня из зеркала. — У меня есть обязательства перед Сестричеством. Не думаю, что Сестрам нужна именно Маура, но вы не желаете со мной сотрудничать, а вот она, смею вас уверить, — вполне. Она стремится уехать в Нью-Лондон. И уедет сегодня же, если я ей это предложу… особенно если узнает, сколько у вас от нее тайн. Мне очень нравится Маура, — медленно продолжает она, все не отрывая от меня своих шоколадных глаз. — Я бы очень не хотела увидеть, как с ней случится что-нибудь плохое. К несчастью, руководство Сестричества во многом придерживается макиавеллевских понятий. Они, конечно, не причинят ей непоправимого вреда, а просто используют ее в качестве приманки.
Я разворачиваюсь, мое сердце стучит, как барабан. С меня довольно.
— Оставьте Мауру в покое. Это я. Вам нужна я.
Елена вперяет в меня взор:
— Мне нужны доказательства. Я не могу доверять вам, Кейт. Я полагаю, что вы лжете мне даже сейчас.
Мои руки сжимаются в кулаки.
— Вы претендуете на то, чтобы быть подругой Мауры, но вам нет до нее дела. Вас заботит только ваше проклятое Сестричество.
Елена резко поднимает руку, словно хочет меня ударить:
— Не я подвергаю ее опасности. В этом ваша вина. Если только вы станете со мной сотрудничать…
Мои ногти впиваются в ладони, оставляя на них полукруглые отметины.
— Чего вы от меня хотите?
Елена, торжествуя, улыбается змеиной улыбкой:
— Начнем с того, что вы встретитесь со мной в розарии для урока ментальной магии. В половине третьего, пожалуйста.
— В половине третьего, — соглашаюсь я, проклиная ее про себя. — И если я докажу, что способна к ментальной магии, вы оставите Мауру и Тэсс в покое?
— Насколько это зависит от меня, да. — Она, как всегда, себе на уме. — Если вы докажете, что в пророчестве речь шла именно о вас, и согласитесь вступить в Сестричество, чтобы сыграть уготованную вам роль, мы обеспечим их безопасность. Ради вас.
Не бог весть какое обещание, но все же лучше, чем ничего.
— Отлично, — огрызаюсь я. А что еще я могу сделать?
Я говорю миссис О'Хара, что не буду завтракать. Не могу смотреть на самодовольное лицо Елены без желания запустить в нее фарфоровую чашку. По дороге в сад я беру на кухне яблоко. Осенний воздух вокруг тоже хрусткий, будто яблоко, хрустят и усыпавшие дорожку палые листья.
Я останавливаюсь у заросшей, нуждающейся в прополке клумбы с белыми розами и прислушиваюсь, не донесется ли от беседки стук молотка. Впрочем, для Финна, скорее всего, еще слишком рано. Я опускаю плечи. Возможно, это и к лучшему.
Быть может, отказ от Финна и станет той жертвой, которую предвидела Бренна? Это гораздо больше того, о чем просила меня Мама. Я знаю, что жизнь с ним тоже потребует жертв: придется научиться готовить, шить, перелицовывать платья. Но возможность быть с ним превратит жизнь в жалком домишке семьи Беластра в рай. К тому же можно будет не расставаться с сестрами и учиться колдовству у Саши и Рори. А когда я устану от городских сплетен, я смогу навестить мой сад и отдохнуть в нем.
Нью-Лондон слишком далеко.
Но если я должна поехать туда, чтобы обеспечить безопасность моих сестер, значит, так тому и быть.
Я опускаюсь на колени и начинаю выдергивать упрямые сорняки. Через пять минут возле меня уже вырастает изрядная куча травы. Теперь клумба выглядит значительно приличнее, а я испытываю удовлетворение от хорошо проделанной работы и перевожу взгляд на следующую клумбу. Там, возле фонтана с купидоном, на кустах винно-красных роз, вновь появились молодые бутоны. Ими тоже следует заняться. Я передвигаюсь, мурлыча про себя какой-то мотивчик и выравнивая примятый грунт.
На меня падает чья-то тень.
— Кто-то, кажется, делает за меня мою работу?
От звуков этого голоса мое сердце пускается в галоп.
— Если хочешь, можешь помогать.
Финн опускается возле меня на колени, соблюдая, впрочем, приличествующую дистанцию, — нас прекрасно видно из кухонного окна.
— Так ты не возражаешь против компании?
Я, потеряв от любви голову, улыбаюсь ему, его вишневым устам, веснушкам и теплым карим очам.
— Против твоей точно не возражаю.
— Ты же это любишь, верно? — спрашивает он, жестом указав на цветы. — Не только результат, но и работу?
— Да. — Миссис О'Хара вечно поднимает вокруг этого суету; я всегда забываю про перчатки, и она пеняет мне за испорченные руки и грязь под ногтями. Лично я, например, не вижу, какой урон может нанести мне простая грязь. — Мне нравится, когда то, за что я принимаюсь, становится лучше. И я ненавижу сидеть в четырех стенах.
— Я вижу. — Он проводит пальцем по моей щеке. — Знаешь, ты прекрасна. С моей стороны непростительная оплошность, что я не говорю тебе этого постоянно. Ты будто современная Помона. Или Венера — прежде чем стать богиней любви, она была божеством плодородия и садоводства.
Он задерживает на мне взгляд достаточно долго для того, чтобы я успела зардеться, а потом начинает распутывать клубок колючих стеблей. Сидя на корточках, я смотрю, как шевелятся его пальцы, аккуратно освобождая листву и бутоны. Быть с ним — такое искушение. Когда мы вместе, я хочу забыть о пророчестве, об обязательствах, о сестрах. Я хочу быть обычной влюбленной девушкой.
Я пересаживаюсь на край фонтана и болтаю руками в прохладной воде.
— А ты что любишь? — спрашиваю я.
— Прости? — Он, как попугай, наклоняет голову.
— Я люблю садовничать. Тэсс — печь. Маура… — Маура мечтает уехать. Я трясу головой, отказываясь думать об этом. — Если ты не работаешь здесь или в книжной лавке, как ты проводишь время?
Он с минуту думает.
— Наверное, сижу взаперти. Пока был жив мой отец, я собирался поступить в университет. Для независимого филолога сейчас не слишком много возможностей, но мне хотелось самому переводить мифы. Про Орфея и Эвридику, например, он один из самых моих любимых. Или про Бахуса и Филимону. Или про все деяния Аполлона.
Я знаю эти истории — Тэсс изучала их вместе с Отцом.
— Ну… ты же все равно можешь их переводить, правда? — спрашиваю я, вылавливая из фонтана опавший лист.
— Я стараюсь. Но не хватает времени.
— Как жаль, — говорю я, припомнив, что пострадать придется не мне одной. — Насчет твоего отца… думаю, это было ужасно.
