Рядовой первого класса Рамиил поднялся с корточек и пошевелил плечами под бронзовым доспехом, пытаясь снять напряжение в спине. Более десяти лет назад он был вожаком банды, заправляя на собственном участке подулья Вортис в далеком секторе Мандрагора. Он убивал, как хотел и кого хотел. Это была хорошая жизнь. Рамиилу не повезло, ему пришлось расстаться с ней, став никем в полку Имперской Гвардии, который потерял девяносто процентов состава в первой же кампании. Тем не менее, Рамиил выжил, он всегда выживал.
Он четыре часа охранял закрытый выход из широкой колоннады. Считалось, что дверь ведет в неприкрытый сектор, что бы это ни значило. Ничего не произошло и не собиралось происходить, просто очередное бесполезное времяпровождение. Конечно же, он занервничал, когда раздался сигнал тревоги и их привели в состояние максимальной боевой готовности. Им сказали, что на Кларосе присутствуют космодесантники, что станция уже атакована. С каждым часом, проведенным в наблюдении за неподвижной дверью, он верил в это все меньше и меньше. Не было ни нападения, ни космодесантников. Это была просто учебная тревога, бесполезная трата времени, и чем больше он думал об этом, тем больше его это бесило.
— Возвращайся на пост, Рамиил! — мрачно рявкнул сержант в нескольких метрах позади него.
Рамиил проигнорировал его слова. Сержант был прямолинейным сукиным сыном, которого боялась большая часть отделения. Но не Рамиил. Он знал, что сержант был никем и не обладал настоящим бойцовским духом. «Пусть кричит, — подумал он. — Пусть делает все, что ему нравится». Солдат снял шлем и бросил его рядом с лазганом. Он покрутил шеей, разминая мышцы, и вытащил из кисета сигарету лхо. Рамиил услышал, как сержант подходит к нему, и зажег лхо.
— Подними свое оружие и возвращайся на пост, солдат! — прорычал сержант в ухо Рамиилу.
Рамиил повернулся и посмотрел ему в глаза. Его охватил безумный гнев. Солдат не знал, откуда он взялся, но ему нравилось это чувство. Он глубоко затянулся лхо и ухмыльнулся сержанту.
— Подними его или…
Кулак Рамиила врезался в живот сержанту, и когда тот согнулся пополам, рядовой поднял колено. Сержант упал с влажным звуком и растянулся на полу, вокруг его разбитого лица растекалась кровь. Наступила тишина, стоящие среди колонн на постах гвардейцы уставились на потасовку.
— Ну, теперь ты внизу, сержант. Почему бы тебе не поднять его? — Рамиил улыбнулся и сделал еще затяжку.
Рамиил и моргнуть не успел, как сержант вскочил на ноги. В его руке блеснул отполированный нож. Рамиил отпрыгнул назад, но острие клинка вонзилось под доспех. Брызнула кровь. Не обращая внимания на боль в животе, Рамиил двинул обидчика ногой. К ним побежали люди. Неожиданно Рамиилу захотелось увидеть, как из сержанта вытекает кровь, как его голова превращается в лишенный кожи череп. Он бросился вперед, на сделавшего выпад сержанта, и острие его ножа прочертило полосу на нагруднике Рамиила. Рука солдата метнулась к лицу противника, пальцы нашли его глаза. Сержант завопил. Рамиила окружили люди, некоторые кричали, но ему было плевать. Он отобрал у сержанта нож и вонзил его под подбородок противника. Хлынула кровь. Солдат засмеялся. На его плечо опустилась чья-то рука и потащила в сторону. Он развернулся и разрезал лицо сослуживца от глаза до подбородка.
В воздухе повисла красная дымка. Вокруг Рамиила разнеслись гневные крики, люди неожиданно набросились друг на друга. Кто-то открыл огонь из тяжелого оружия, крупные снаряды разрывали растущую толпу. Покрытый каменными плитами пол стал скользким от черной жидкости. В воздухе стояла вонь мертвечины.
Рамиил не останавливался, продолжая резать и колоть. Его кожа и доспех блестели багрянцем. Вокруг него павшие тела начали биться в конвульсиях, мертвые пальцы дергались, мышцы вздувались. Плоть искажалась, лопалась кожа, лилась свежая яркая кровь. Рамиил чувствовал, что убийца внутри него проголодался, как зверь. Он поднял руку, намереваясь снова резать, чтобы накормить зверя.
Что-то острое пробило его грудь. Он посмотрел вниз на острие черного клинка, выступающее из его ребер, и ухмыльнулся оскалом мертвеца, раскачиваясь на месте. Рот Рамиила начал открываться шире и шире. Со звуком рвущихся сухожилий невероятная тварь извлекла себя из кожи человека. Существо отбросило оболочку обвисшей плоти. Оно было скользким от крови, язык высунулся, чтобы попробовать воздух. Провалы отраженной тьмы на удлиненном черепе были глазами. Оно шагнуло вперед, черные членистые ноги дрожали от незрелости, а плоть была цвета сырого мяса.
Человек, который стрелял из лазгана по сражающимся солдатам, посмотрел на новорожденного демона и открыл рот. Демон прыгнул вперед, черный клинок в его руках резанул, оставив за собой дымящийся след. Человек так и не получил шанса закричать.
Демон оглянулся в поисках новой жертвы, слушая пульс живых. Все больше его сородичей приходили, выбираясь из тел убитых и луж крови. Подняв оторванную голову своей первой жертвы, демон задрал свое лишенное кожи лицо и завыл.
«Это был неверный способ расслабиться», — подумал Кир. Прогулка по станции, представлялась хорошим способом избавиться от тревожных мыслей. Облаченный в вычищенный доспех, он прошел по безмолвным залам и служебным туннелям, где укрылись обитатели станции, как можно дальше от внешних секторов. Они смотрели на него, и он замечал страх в их глазах. Люди наводнили служебные туннели: слуги, префекты, техноматы и их семьи. Они небольшими группами собрались у своих скромных пожитков, тихо переговариваясь, словно считали шум чем-то не подобающим сложившейся ситуации.
В душной атмосфере ощущалось напряжение, граничащее с паникой. Эпистолярий надеялся добиться некоторой ясности мышления, но атмосфера, казалось, заразила его смесью страха и осторожности. Кир попытался расслабиться, сосредоточиться на успокаивающем присутствии людей, которые смотрели на него. Это не сработало. Немалую долю вины за это несла Геката.
— Это была только первая и самая слабая атака из тех, что нам предстоят, — раздался ее резкий голос. В этот раз псайкер примарис решила поделиться своими мыслями о ситуации, сопровождая его в прогулке по станции. Посох стучал по палубе в такт ее шагам.
Геката не присутствовала ни при одном из двух штурмов станции. Ее отсутствие было заметно, она появлялась позже, чтобы опросить выживших и сделать жуткие прогнозы. Кир скривил губы, заметив, с каким чувством превосходства она на него смотрит.
— Мы удержали брешь, — прорычал Кир.
— Нет, не мы, — выпалила она. — Вы удержали брешь. Если бы не ты и твои братья, враг прорвал бы нашу оборону.
Привлеченные громкими голосами, люди начали оборачиваться, напряжение росло. Кир практически достиг переделов своего терпения. В голове возникла и начала расти тупая боль. Все, о чем он мог думать — это голографическое изображение слепца, повторяющего за пределами слышимости одно слово, снова и снова.
Он остановился, повернулся и взглянул сверху вниз на женщину. Уловив удивление в ее глазах, он едва справился с охватившим его гневом.
