— Помнишь меня, не так ли?
Ворго судорожно кивнул.
— В таком случае позволь объяснить, что тебя ждет. Не будет никакого суда, апелляций и надлежащих правовых процедур. — Она обвела рукой служителей закона, находящихся в камере, и тюремные стены вокруг. — Тебя не будут слушать судьи, ты можешь не ждать помощи от «Меркуцио», — рассудительно пояснила ему Мирия. — Ты содействовал и участвовал в убийстве Сороритас, сговорившись устроить побег колдуну-террористу. Ты принадлежишь Сестрам Битвы, и мы сделаем с тобой то, что сочтем нужным. У тебя нет ни прав, ни голоса, ни защиты. Единственное, что ты можешь выбрать, — способ своей кончины.
Ворго хныкнул и промямлил что-то неразборчивое.
— Ты когда-нибудь видел аркофлагеллянтов, Ворго? — Мирия подала Кассандре знак, и боевая сестра привела болтер в состояние готовности. — Давай я расскажу тебе о них, — ее голос обрел холодные, стальные нотки. — Волею Императора тех, кого признают виновными в ереси и подобных преступлениях, забирают на службу к нам, тем, кто охотится на ведьм. Хирургеоны и госпитальеры приспосабливают их к новой жизни с помощью хирургии и дрессировки, цепляют на них шлемы приручения и вживляют лоботомические пробки в мозги.
Для пущего эффекта она постучала пальцем по лбу Ворго.
— Представь себе. Твои конечности удалены, заменены искрохлыстами и комплектами когтей. На месте вынутых из черепа глаз стоят цветные стекляшки. Твое сердце и органы работают на стимулирующих инъекторах и невропатических препаратах. И после всех этих операций остатки твоего притуплённого разума будут служить на благо Империума во всей красе своего нового тела. По первому слову моей команды ты будешь охотно бросаться в пасть ада. Ты станешь полумеханическим берсерком, обреченным на долгую, долгую смерть. — Когда она кивнула Кассандре, та прицелилась в голову Ворго. — Есть и другой путь, он чище и короче… Но он только для раскаявшихся. — Мирия выдержала паузу, стоя перед заключенным. — И я позволю тебе пройти по нему, если ты скажешь мне, на кого работаешь. Что побудило тебя освободить Торриса Вауна?
— Кого? — заговорил Ворго, с трудом проговаривая каждое слово. — Не знаю никакого Вауна.
— Ты играешь со мной? — прорычала Мирия. — Я ведь могу предложить свое милосердие и кому-нибудь другому. Живо отвечай, почему ты освободил Вауна?
— Не знаю Вауна! — внезапно закричал матрос. — Моя дочь. Что ты, сука, сделала с моей дочерью?
— О чем это он? — спросила Верити.
Сержант силовиков приблизился, сдвинув брови.
— Ну вот, опять. Как я и говорил, вопит про свою семью, как и прочие. Ни от одного из этих ничтожеств не получить нормального ответа.
Верити взяла перфокарту, содержащую информацию о Ворго, и поднесла ее к свету.
— Данные из имперской переписи утверждают, что у этого человека нет семьи. И никакой дочери.
— Ты можешь читать на машинном диалекте? — спросила Кассандра.
Госпитальерка кивнула:
— Немного. Я работала с сестрами из Ордо Диалогус, поэтому владею некоторыми их навыками.
— Я люблю свою дочь! — брызнул слюной матрос, отчаянно рванувшись в оковах. — А вы забрали ее и посадили в стеклянную банку. Вы, бессердечные шлюхи…
Мирия дала ему пощечину керамитовой перчаткой, выбив несколько зубов и вмиг утихомирив.
— Он думает, что заключенный был его дочерью? Что за бред?
— Почему, во имя Терры, он думал, что нашим заключенным была его несуществующая дочь? — покачала головой Кассандра. — Этот человек находился там. Он своими глазами видел, кто был в капсуле. Он лично высвободил Вауна из псайкерской клетки.
Мирия взялась рукой за подбородок заключенного.
— Кто был в капсуле, Ворго?
— Моя дочь… — прорыдал он. — Моя бедная дочь.
— Как ее зовут? — спросила Верити, и ее вопрос заставил всех притихнуть. — Как она выглядела?
Во взгляде матроса промелькнуло что-то темное.
— Чт-то? — его лицо вдруг побледнело и одряхлело.
— Ее имя, Ворго, — повторила госпитальерка. — Скажи нам имя твоей дочери, и мы отдадим тебе ее.
— Я… я не… помню…
— Просто скажи нам, и мы тебя отпустим. — Верити подошла на шаг ближе. — Ты ведь знаешь имя своей собственной дочери, разве нет?
— Я… Я… — Внезапно мичман издал пронзительный крик боли, замотав головой из стороны в сторону. Ворго завопил, закатил глаза, из его ушей и носа хлынула кровь. Верити бросилась к нему, но тот уже безвольно повис на цепях.
Через секунду она покачала головой.
— Мертв. Внутреннее повреждение мозга, я полагаю.
— Это сделал псайкер? — с отвращением спросил силовик.
— Исключено, — качнула головой Мирия. — Колдовство Вауна — грубая сила и жестокость. Ему не хватает тонкости для чего-то подобного.
— Но он не мог контролировать разум этого человека, находясь внутри капсулы, — добавила Кассандра, — и тем более разумы десятков людей.
Верити взглянула на сержанта.
— Вы говорите, что другие с «Меркуцио», которые помогли Вауну сбежать, все зовут своих любимых?
— Как потерявшиеся дети, — утвердительно кивнул силовик.
Госпитальерка обернулась и взглянула на Мирию.
— Старшая сестра, ваш заключенный сбежал не сам. Кто-то освободил его; кто-то, использовавший этих слабых людей как пешки. Их заставили поверить, что у вас под стражей находились очень близкие им люди.
Сержант грубо хмыкнул.
— Оказывается, кроме медика, вы еще и инквизитор, сестра? — Он щелкнул пальцами, указав в сторону мертвеца, и находившийся рядом солдат убрал труп. — Извините меня, пожалуйста, если я не верю словам десятков лживых предателей о том, почему они освободили массового убийцу. Эти люди — ничтожная шваль, что ясно как божий день. Они были убеждены, что Ваун отблагодарит их, вот и выпустили его. И здесь ни при чем колдовские уловки или магия, уж простите мою дерзость! — Последние слова были произнесены явно не извиняющимся тоном.
— Самое простое объяснение обычно и является верным, — согласилась Кассандра.
Верити, упав духом, уставилась в пол.
— Но когда дело касается колдунов, все не просто, — добавила старшая сестра.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Когда Мирия вошла в комнату канониссы, та попыталась скрыть свое волнение, сделав вид, что тщательно изучает пикт-планшет. Старшая сестра почтительно склонилась.
— Ваше преосвященство. Я хочу поговорить.
Вместо того чтобы предложить Мирии единственный свободный в комнате стул, Галатея положила планшет на широкий деревянный стол и закатала рукава своего дневного одеяния.
