Мирия ничего не ответила, осторожно идя на голос Вауна. Стараясь удержаться на накренившемся полу корабля, она максимально осторожно совершала каждый шаг. Под ними пронеслись стены кальдеры, затянутые дымом горящего леса.
— Если бы ты знала то, что известно мне, — продолжал Ваун. — Если бы ты могла увидеть все те ужасы, что Виктор Ла-Хайн творил все эти годы. Думаешь, я представляю угрозу твоему драгоценному закону и ордену? Ха! Меня интересуют лишь деньги и беспорядки. Диакон же замышляет не что иное, как свержение твоего бога! — Его голос был пропитан ненавистью. — Мои преступления — детские забавы по сравнению с его сумасбродством.
Селестинка не вняла словам псайкера, решительно прогнав сомнения. Она была уже так близка, оставалось всего несколько шагов до места, где за широким креслом, обшитым красной кожей грокса, присел псайкер. Мирия осторожно приготовила оружие.
— Я знаю, что ты не доверяешь ему. Вы обе — ты и та нянька. Ведь вас обеих что-то грызет изнутри, не так ли? Если ты меня убьешь, к тому времени, когда поймешь, что именно тебя терзало, будет поздно. Ла-Хайн приберет Империум к своим рукам. Я — единственный, кто может его остановить. Вот почему он с таким рвением пытается поймать меня. — Псайкер, похоже, надеялся на успех своих слов. — Я нужен ему, чтобы завершить план.
Женщину больше не волновал приказ — она прикончит этого ублюдка здесь и сейчас, а потом пусть ее судит лорд-диакон.
— Именем Бога-Императора… — Мирия выскочила из-за дивана и вскинула оружие, но там было пусто. — Ваун? Где ты?
— Здесь, — прозвучал голос позади, и горячие когти его пылающей руки сомкнулись на шее сестры.
— Как…
Ваун хохотнул.
— Дело не только в метании огненных шаров и подобных трюках, Сороритас. Быть колдуном — значит открывать в себе новые способности. Введение в заблуждение — одна из них. — Он сморгнул пот. — Хотя, признаюсь, сильно выматывает.
— Тогда убей меня, если осмелишься, — прорычала она. — Когда я умру, на мое место встанут десять новых сестер.
Слова Вауна сочились презрением.
— Какие же вы, женщины, глупые и предсказуемые! С таким безрассудством разбрасываетесь своими жизнями ради церкви, сами умоляете, чтобы вас убили. Ты действительно этого хочешь? Стать несчастной мученицей, как твоя ненаглядная святая Катерина? Умереть на лезвии меча еретика и занять свое место в душещипательных летописях какого-нибудь забытого монастыря?
Глаза Мирии неподвижно глядели вперед. Перед ней возле рулевого колеса скрючился адепт Механикус, чьи паукообразные конечности безостановочно работали, переключая рычаги.
Преступник сжал пальцы сильнее.
— Ты хочешь умереть сейчас, сестра? Смерть избавит тебя от вины, которую ты несешь на себе. Куда легче закончить свою жизнь бессмысленной смертью, нежели продолжать жить с болью, да?
— Ваун, — сказала женщина, осторожно проворачивая пистолет в своей руке, — ты чересчур много говоришь.
Мирия потянула за спусковой крючок, и плазменное оружие послало через каюту вспышку огня. Газообразный сгусток расплавил штурвал, растекшийся ручейками жидкого металла, а техножрец, чья роба загорелась, а аугментика искривилась от высокотемпературного заряда, пронзительно завизжал.
Палуба аэронефа резко наклонилась, разделив двух соперников и швырнув их на стену. Боевая сестра ощутила привкус крови во рту, когда ударилась головой о несущую балку. Мирия слышала, как Ваун исторгает поток проклятий, а затем в ее глазах на миг потемнело.
Когда зрение прояснилось, она увидела чернеющий лес, заполнивший весь обзор ветрового стекла, и охваченные огнем деревья, в гущу которых падал летательный аппарат.
Когда ночь опустилась на землю, они определили место крушения — лесной участок на юге Метиса. Сестра Верити ожидала увидеть развороченные обломки, но транспорт барона Шерринга оказался более-менее цел. Изящная форма продолговатой газовой оболочки воздушного корабля покрылась грязью и выцвела, некоторые камеры были разорваны и сдуты. Судно рухнуло сквозь горящие деревья и приземлилось на правый борт, повредив пассажирскую секцию. Кабина управления превратилась в мешанину из разбитой стеклостали и изогнутых перегородок.
Сестра Порция, стоявшая рядом, сверилась с ауспиком и нахмурилась.
— Дух машины устройства говорит о наличии жизни внутри, но глифы противоречат этому.
— Это из-за огня, — сказала Кассандра, приближаясь к рухнувшему судну с болтером наготове. — Он нагревает землю, и от нее исходит тепло. Вот датчики и врут.
Верити шагала по разбросанным осколкам разбитого корпуса и декоративной мебели, которую выбросило при приземлении. Под ее подошвой хрустнули хрустальные фрагменты канделябра, лежащие на выжженной земле. Она обошла кресло, обшитое красной кожей, которое уцелело при падении и сильно выделялось на фоне черного пейзажа.
Она увидела, как Изабель нагнулась и что-то вытащила из грязи.
— Оружие старшей сестры, — она сжала в руке плазменный пистолет. — Если она его выронила… — Слова застряли в ее горле.
Кассандра бросила на нее резкий взгляд.
— Продолжай искать!
Верити заметила, как среди обломков что-то зашевелилось, и закричала:
— Сюда! Кто-то жив!
Женщины мигом оказались возле нее и принялись смещать металлическую пластину размером с обеденный стол. Она была еще слишком горячей, чтобы к ней можно было прикоснуться незащищенными руками; будь сестры без перчаток, непременно бы обожглись.
Из-под пластины вылез скрюченный человек, задыхающийся под весом собственных одежд. Медные руки-клешни, длинные, тонкие и кривые, наполовину расплавленные, клацали и дребезжали.
— Кто здесь? — его голос был искажен помехами, как ненастроенный вокс.
— Техножрец, — констатировала разочарованная Изабель. — Где Ваун и сестра Мирия?
— Благодарю вас, — адепт указал на рухнувший дирижабль. — Должно быть, внутри. Спасибо. Должно быть, — он издал металлический кашель и потер вокодер, встроенный в его горло.
Верити задержалась возле техножреца, чтобы помочь ему, в то время как Кассандра повела за собой остальных женщин с оружием наготове.
Госпитальерка посмотрела по сторонам, изучая пустынное пространство черной земли и сгоревшие деревья. В ночном небе темнели вздымающиеся над городом-кальдерой клубы дыма. Глядя на все это, Верити чувствовала сильное отвращение. Сколько тысяч людей сегодня погибло, чтобы расплатиться за глупость барона Шерринга? Резня вызывала у госпитальерки гнев, обращенный на лорда-диакона. Ла-Хайн не проявил никакого милосердия к людям Метиса, а ведь они не все были повинны в том, что натворил безрассудный хозяин города. Усилием воли она прогнала такие мысли.
На месте крушения внезапно раздался шум, отвлекший ее от раздумий. Кассандра шла от каюты с человеком, волоча его за загривок. Ваун!
