– Вы не боитесь преследований со стороны израильских
спецслужб? Вы не боитесь мести? – выкрикнул толстый пожилой обозреватель
«Пари-матч».
– А вы бы на моем месте боялись? Толстяк не успел ответить,
его перебил другой корреспондент:
– Вы имеете какие-либо сведения о семье вашего сына? Вы не
опасаетесь за судьбу родственников? Ведь они остались в Израиле!
– Я полагаюсь на здравый смысл. Сын за отца не отвечает, это
признавал даже такой беспощадный человек, как Иосиф Сталин. Я говорил по
телефону со своим сыном. У них все нормально.
– Ваше решение выступить перед международной общественностью
является абсолютно добровольным или есть элемент принуждения с чьей-либо
стороны?
– Мое решение абсолютно добровольно. Я наблюдал много раз, в
каких мучениях погибают подопытные животные в моей лаборатории. Когда меня
похитили террористы, я понял, насколько зыбкая граница отделяет людей от такой же
мучительной смерти.
– А раньше вы разве не понимали этого?
– Я ученый, меня увлекал процесс исследования, познания.
Впрочем, я не хочу оправдываться. Моя вина останется со мной до конца жизни.
– Вы, конечно, не вернетесь в Израиль. В пользу какой страны
вы намерены продолжить свои исследования?
– Я не собираюсь продолжать свои исследования. Возраст
позволяет мне стать просто пенсионером. Но уверяю вас, во многих странах есть
молодые ученые, талантливей и упорней меня, которые работают и будут работать в
этой области. Я хочу еще раз предупредить не только Израиль, но и другие
страны, что биологическое оружие было первым оружием массового уничтожения в
истории человечества. Оно может оказаться последним. После его применения
просто не будет человечества. Древние греки и римляне перебрасывали трупы
зараженных людей и животных через стены вражеских крепостей, заражали реки,
озера и колодцы, кидали в воду тела умерших от чумы и проказы. Это было первое
биологическое оружие, которое уносило тысячи жизней. В своем сегодняшнем
варианте оно справится с миллионами.
Лица сливались в одну безликую массу, голоса звучали в ушах,
как гул взлетающего реактивного самолета. Вопросы сыпались горохом. Иногда он
почти отключался, отвечал автоматически. Ему вдруг вспомнилось судилище на
грязной овощной базе в Москве в семидесятом году.
Сотрудников НИИ гоняли на базу с сентября по декабрь не реже
двух раз в месяц. Кандидаты и доктора наук копались в гнилой капусте, обстругивали
черные склизкие кочаны до кочерыжек. Девочка-лаборантка попыталась вынести
через проходную гроздь страшно дефицитных бананов, и был устроен товарищеский
суд совместно с сотрудниками базы.
Воровали все – и грузчики, и экспедиторы, и закинутые им в
помощь доктора-кандидаты. Считалось верхом глупости выходить за ворота с
пустыми руками. Но девочку поймали за руку при показательном рейде и судили с
таким удовольствием, с таким самозабвенным кайфом, что довели до истерики.
Странная ассоциация, однако что делать, если все так похоже!
Только вместо грязного красного уголка овощебазы роскошные конференц-залы,
вместо под-датых экспедиторов в синих халатах элегантные, трезвые, промытые до
блеска журналисты и политики. А психология все та же. Никому не стыдно.
Америка и Западная Европа клеймят Израиль, перепуганные
любители горнолыжного спорта собирают манатки, требуют от туристических фирм
возмещения убытков. Владельцы отелей в панике. Богатые родители срочно забирают
из знаменитых швейцарских школ своих детей, владельцы школ тоже в панике. По
тихим прекрасным Альпам бегает сумасшедшая Инга Циммер, и никто точно не знает,
есть у нее контейнер со смертоносными штаммами или нет. И никто ее не может
поймать.
Каждая крупная держава нечиста на руку в смысле производства
запрещенного оружия, но сейчас вот благодаря показательному рейду террористов
попалось государство Израиль. И все с удовольствием осуждают, клеймят, швыряют
камни, словно сами без греха. А выводов для себя никто не делает.
После третьей пресс-конференции Бренер понял, что во всем
происшедшем есть только один положительный момент: его личный выбор, его
твердое решение не участвовать больше в этой грязной самоубийственной гонке. Он
бы не решился остановиться, если бы не произошло с ним то, что произошло.
Исследовательский азарт – страшная вещь. Это как наркотик. Ты не осознаешь, что
производишь смерть, ты думаешь совсем о другом, о сегодняшнем неожиданном
результате, о разгадке увлекательных головоломок, которые сочиняет гениальная
бесстрастная природа.
Натан Ефимович опомнился и встряхнулся, когда понял, что
ведущий телепрограммы уже второй раз повторяет свой вопрос:
– Вы несколько дней находились бок о бок с бандитами. Как
вам кажется, способна Инга Циммер вскрыть второй контейнер, если он все-таки
находится у нее?
– Инга Циммер способна на все. И если контейнер у нее в
руках, то это более чем опасно. В таком случае остается надеяться на ее
собственный инстинкт самосохранения, потому что она должна пострадать в первую
очередь. И ей это отлично известно.
– Но вы говорили, что Циммер крайне неуравновешенный
человек.
– Любой человек хочет жить, даже неуравновешенный. Она
террористка, но не самоубийца.
– Но среди террористов есть немало фанатиков, которые легко
жертвуют собственной жизнью, – возразил ведущий, – получается, что мы все
должны полагаться на здравый смысл сумасшедшей бандитки, которая хладнокровно
прикончила своего товарища.
– Полагаться надо прежде всего на оперативность спецподразделений
и полиции.
Вечером в дверь его номера постучали. Он уже собирался
ложиться спать. При нем было два вооруженных охранника, которые вели
круглосуточное дежурство.
Вместе с охранником вошел высокий худощавый человек в
дорогом костюме, с дипломатической улыбкой на устах. Он представился
сотрудником российского консульства и после нескольких вежливых дежурных фраз
протянул Натану Ефимовичу темно-синюю книжицу с золотым двуглавым орлом. Бренер
открыл и не поверил своим глазам. Он держал в руках российский загранпаспорт с
собственной фотографией.
– Почему синий? – спросил он, ошалело глядя на своего гостя.
– Дипломатический, – ответил тот с теплой улыбкой.
– А он не фальшивый?
– Настоящий, – сделав комически-серьезное лицо, заверил
дипломат.
– А анкеты? ОВИР? Ну я не знаю, это как-то слишком просто… –
бормотал Бренер. – Я что же, теперь гражданин России?
– Конечно. Внутренний паспорт вам будет выдан в Москве.
Глава 37
Звякнул домофон, и пожилой женский голос сообщил, что это
доктор из детской поликлиники. Харитонов скрылся в Алисиной комнате и плотно
прикрыл дверь.
