Натан Ефимович давно проснулся и сквозь тяжелую дурноту
прислушивался к разговору у палатки. Он с трудом понимал быструю немецкую речь,
но старался не пропустить ни слова.
Когда истерический крик Инги затих и шаги зашуршали по
песку, Натан Ефимович тихо выполз из палатки, огляделся. Инга и Карл отошли
метров на десять и не могли его видеть. Инга поливала из большой пластиковой
канистры спину и голову Карла. Он фыркал и весело брызгался.
Бренер стал с любопытством рассматривать разбросанные
цветные клочья. Несколько снимков уцелело. Молодая женщина у бассейна под
пальмой. Длинные прямые пепельно-русые волосы, тонкое бледное лицо, большие
голубые глаза вскинуты навстречу объективу.
– Господи, откуда я ее знаю? – удивленно пробормотал Бренер
и быстро спрятал снимки под свитер, за брючный ремень.
* * *
– Вам надо выпить теплого молока, – сказал Ден-нис, услышав,
как сипит Алиса, – а можно сырые яйца. Оперные певцы так лечат голосовые
связки.
– Ничего страшного, – прошептала она в ответ, – немножко
помолчу, и пройдет.
– Она еще ногу подвернула, когда бежала к пирсу, – сообщил
Максимка, – но я в этом совершенно не виноват. Честное слово, у нее что-то с
нервами. Я ее раньше никогда такой не видел.
– Перестань, – сердито просипела Алиса, – ты заплываешь на
глубину, ловишь ядовитых морских ежей, болтаешь с кем попало и еще хочешь,
чтобы я не нервничала.
– Мама, тебе вредно говорить, – фыркнул Максим.
Они ужинали в гостиничном баре. Деннис появился только к
вечеру, сказал, что начальство никак не может дать ему спокойно отдохнуть,
пришлось встретиться с представителями какой-то фирмы игральных автоматов, с
которой его корпорация собирается подписывать крупный контракт.
– В общем, вам это неинтересно, – он махнул рукой, – но я
вижу, вас нельзя оставлять даже на несколько часов. Сразу столько
неприятностей.
– Никаких неприятностей, – поморщился Максим, – просто мама
из всего делает проблему. Совершенно не надо было так кричать и нестись по
камням. Я разговаривал с немцем на пирсе. У мамы было такое лицо, словно она
увидела рядом со мной чудовище Фредди Крюгера из «Кошмара на улице Вязов» или
какого-нибудь маньяка с фотографии из газеты. Вполне нормальный немец.
– Да при чем здесь немец? – пожала плечами Алиса. – Просто я
не люблю, когда ты долго в воде.
Ночью, когда Максимка уснул, они опять сидели с Деннисом за
пластиковым столом и опять пили коньяк.
– С голосовыми связками уже все нормально, – заметил Деннис.
– Как ваша нога, Алиса?
– Тоже нормально. Спасибо.
– А почему вы все-таки так испугались? Что случилось?
– Я не увидела Максима в воде. И у меня началась паника.
Знаете, это обычное дело – панический, совершенно животный страх за ребенка. В
общем, ничего конкретного.
– Понимаю. У меня пока нет детей, но я могу представить, как
бывает страшно за ребенка. А что за немец? – спросил он небрежно и отхлебнул
коньяку.
– Понятия не имею. Просто мне не нравится, когда Максим
разговаривает с незнакомыми людьми.
– Ну, здесь не может быть никаких оснований для страха.
Столько полиции, служба безопасности, да и Максим вряд ли пойдет куда-либо с
незнакомым человеком.
– Я же сказала, – поморщилась Алиса, – ничего конкретного.
Приступ глупого животного страха за своего детеныша. Мы, пожалуй, съездим
завтра на Мертвое море, – быстро произнесла она и закурила, – а если проснуться
пораньше, можно в Иерусалим.
Эта мысль ей только что пришла в голову и показалась вполне
разумной. Надо уехать куда-то, хотя бы на день. Но не в Москву же срываться в
разгаре счастливого отдыха, в самом деле.
– Семь часов пути, – задумчиво произнес Деннис. – Как бы
рано вы ни проснулись, все равно, чтобы посмотреть город, придется там
переночевать.
– Да, я об этом не подумала. Значит, отправимся послезавтра,
я попробую отсюда по телефону заказать номер в какой-нибудь гостинице на одну
ночь.
– Алиса, если вы разрешите мне к вам присоединиться, то можно
ехать прямо завтра, я возьму на себя все проблемы с гостиницей. Я все-таки
представитель компании «Холидей-инн».
– Я не знаю…
Она действительно не знала, что ответить. Конечно, семь
часов за рулем, незнакомая дорога, незнакомый город. Говорят, если попадешь в
арабский квартал, можно нарваться на неприятности. А они с Максимкой
обязательно попадут в арабский квартал, по закону подлости. С Деннисом все-таки
спокойней.
– Так вы берете меня с собой, Алиса? Уверен, со стороны
Максима возражений не будет. Я, конечно, не напрашиваюсь. Но, честно говоря,
мне очень хочется поехать с вами. Я все равно ведь собирался побывать в
Иерусалиме, но терпеть не могу путешествовать в одиночестве.
– Хорошо, Деннис, поехали вместе, – вздохнула
Алиса.
– Какой тяжелый вздох, – Деннис усмехнулся, – наверное, вы
сейчас думаете: «Боже, как мне надоед этот американец».
– Нет, Деннис. Вы не успели мне надоесть, хотя бы потому,
что и суток не прошло, как мы познакомились.
– Ну, можно и за десять минут надоесть… Моей бывшей жене
хватало трех минут. Но до этого мы успели прожить вместе восемь лет. А сколько
лет вы прожили с отцом Максима?
– Деннис, я смотрела по карте, в Иерусалим надо ехать через
Беэр-Шеву, произнесла она нарочито бодрым голосом после долгой, томительной
паузы, – там, наверное, дорога перекрыта после теракта.
– Вряд ли, просто стоят усиленные военные посты, нас будут
часто останавливать, проверять документы…
– Тогда мы будем ехать сутки. Тем более надо проснуться
пораньше. Спокойной ночи, Деннис, – она поднялась и шагнула к двери.
– Подождите, – он тоже встал и мягко притронулся к ее руке,
– давайте еще немного посидим.
– Уже поздно.
– Алиса, я все-таки задам вам вопрос, который не дает мне
покоя. Вы с отцом Максима поддерживаете какие-нибудь отношения?
– Нет.
– Понятно… То есть, конечно, совершенно непонятно. Если бы у
меня был такой сын… Простите, я, наверное, лезу не в свое дело?
Они продолжали стоять. Тень уже не падала на его лицо, и
было видно, как он нервничает. Прямо юноша пылкий на первом свидании…
– Ничего, – Алиса слабо улыбнулась, – я привыкла к таким
вопросам. Главное, чтобы их не задавали Максиму.
