Книга Фабрика звезд по-русски, страница 21. Автор книги Дмитрий Серебряков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Фабрика звезд по-русски»

Cтраница 21

* * *

Ага. Вот студия, а вот и зелёная «вольво» с госномером 723. Повезло. Но не так, чтобы уж и очень, потому что опять предстояло ожидание.

Однако повезло ещё раз. Дверь открылась, и на улицу вышел хозяин. В том, что это был хозяин зелёной машины, Дмитрий не сомневался ни на минуту: вышедший был действительно толстым. И впечатление производил приятнейшее: лет так тридцати пяти, толст, но не до безобразия, одет в недешевые брюки, ковбойку и замшевую куртку. Чисто выбритый подбородок, аккуратно постриженные светлые волосы, очки в тонкой старомодной золотой оправе. И бездна обаяния, источающегося целиком на идущего рядом худощавого лохматого парня в джинсовом костюме — явно творческого человека. Его даже можно было бы назвать человеком искусства, но тогда слово «искусство» пришлось бы писать с маленькой буквы и в кавычках: от той музыки, которой занимался Толстый, за версту несло таким примитивом, что… Впрочем, русская публика это с удовольствием кушала.

Фотоаппарат исправно щелкал, автоматически перематывал пленку и снова щелкал. Дмитрий любил этот фотоаппарат. И называл его и ему подобных техникой для дураков. Никаких тебе выдержек и диафрагм, никаких наводок на резкость. И плёнку потом проявлять не надо: отдал в любую лабораторию, деньги заплатил, а через день получил готовые снимки…

Собеседники сели в машину, и иномарка аккуратно вырулила на дорогу, вежливо пропустив несколько автомобилей. При наглом московском стиле езды подобная вежливость на дороге смотрелась анахронизмом.

Бовину повезло ещё раз. Будь Толстый в меру нахальным, Дмитрий ни за что бы не удержался у него «на хвосте» — водитель из Совина пока был плохонький. Но «вольво» ехала со скоростью от силы шестьдесят километров в час, никуда не рвалась, тормозила на желтый свет, трогалась на зеленый. Минут через пятнадцать пассажир высадился на Профсоюзной улице и вошел в продовольственный магазин. «Вольво» отъехала от тротуара и грамотно вписалась в поток машин, а машина Совина осталась на месте: Дмитрий ждал появления лохматого молодого человека. Зачем, он сам пока не знал. Но предполагал, что знакомство с творческой личностью, пусть даже одностороннее, не помешает. Творческая личность вышла из магазина с пакетом продуктов, удачно подставилась под объектив совинского фотоаппарата и вошла в арку этого же дома, на первом этаже которого и был расположен магазин.

Совин шёл следом. Едва молодой человек вошел в подъезд, Дмитрий прибавил шагу. В подъезде, глядя вверх, бесшумно стал подниматься по ступенькам и остановился между вторым и третьим этажом. Объект стоял у двери на третьем этаже и возился с замком. Наконец дверь захлопнулась.

«Квартира номер двенадцать, — отметил Совин. — Ну-ка, где тут у нас дворовые бабушки-старушки, которые все знают?»

Дмитрий спустился к машине, надел синий халат, кепку, прихватил портфель с инструментом и снова вошёл во двор. Вот и столик под липами, а за столиком те самые бабушки-старушки, которые явно перемывали косточки ближним. Косточки ближних, дальних, Чубайса и даже самого президента становились все чище.

— Здравствуйте, девушки! — радостно и громко поприветствовал Совин бабушек.

Если бы такое приветствие исходило со стороны какого-нибудь двадцатилетнего пацана, то оно показалось бы хамством. Из уст же сорока-с-лишним-летнего мужчины звучало комплиментом. Бабушки заулыбались и растаяли. Совин взял их голыми руками, без боя. Дмитрий заглянул в вытащенную из кармана халата бумажку и заглянул в нее, сверяясь с ранее сделанными записями. Бабульки не могли знать, что бумажка была девственно чиста.

— Иванихины из двенадцатой где живут?

Минуту назад за такую неграмотную постановку вопроса он запросто мог бы нарваться на грубость: дескать, в двенадцатой и живут, где же ещё. Но не теперь. Теперь Совин получал горячую информацию легко и без особых усилий. К тому же фамилия «Иванихин» при популярнейшем русском корне «иван» на самом деле была весьма редкой — в вопросах языка Совин ляпов не допускал и просчитывал вперед на пять ходов. Фамилия была специально изобретена, чтобы даже случайно не совпасть с действительной фамилией лохматого музыканта. И номер квартиры упомянул сразу не зря. Действительно, не будешь же подходить с вопросом, кто живет, в двенадцатой квартире. Примут за какого-нибудь жулика, А Дмитрий Совин считал себя человеком честным. И если жуликоватым, то в меру.

Бабушки тем временем нестройным хором излагали подробную биографию жильцов двенадцатой квартиры.

Андреевы. Что ж, прекрасная фамилия. Мать… Отец… Это пропускаем. Володька Андреев. Композитор проклятый. Почему же проклятый? А спать людям не дает, покою от евонной музыки нет. Да разве это музыка! Одно буханье. Вот раньше была музыка! Бабушки, раздраженные современной российской эстрадой, хоть сейчас готовы были исполнить «Вот кто-то с горочки спустился…» Совин с трудом их остановил.

И далее в том же духе… Бабушкам так понравился общительный и внимательный молодой человек, что с проклятого композитора Володьки они плавно перешли на алкоголиков Дрыновых («Вот уж воистину „говорящая“ фамилия!» — восхитился про себя Совин), жильцов квартиры номер тридцать шесть. Но эта информация была уже лишней.

Ну не интересовали Совина граждане Дрыновы, хоть ты тресни…

Дмитрий вернулся к Иванихиным, выяснил, что ошибся номером дома, что таких здесь нет, сокрушенно похлопал себя по лбу, широко оповестил старушечью общественность о начавшейся в столице повсеместной эпибрации коммутирования линий, которая, известное дело, ждать не может, и отбыл к машине, оставив «девушек» в состоянии совершеннейшей в себя влюбленности.

* * *

По поводу очередного совинского звонка оторванный от работы шоу-журналист Стас выразился непечатно. «Проклятый композитор» Володька Андреев не был ему известен. А поскольку в музыкально-попсовом мире Стас знал очень и очень многих, практически всех, Дмитрий сделал вывод, что господин Толстый работает с неизвестным молодым аранжировщиком по причинам, о которых с большой долей уверенности можно было догадаться.

Причина номер раз. Молодой Андреев, видимо, в музыке кое-что может. Здесь уверенность почти стопроцентная. Попса, конечно. То есть не Бетховен. Но мелодии у якобы «песен Марины Снегиревой» всё-таки отличаются от общего серого среднего уровня.

Причина номер два. С более-менее известным композитором работать Толстому опасно и дорого. Да и вряд ли кто из известных пойдет на такую фальсификацию, какой занимался Клевцов.

Зачем в расследовании нужно было выходить на композитора, Дмитрий и сам не знал. Но, с другой стороны, никакое знание лишним не бывает. Совин мысленно поставил в «деле Снегиревой» галочку и завёл двигатель…

* * *

«Какая нонсенс!» — любил говаривать один сокурсник Совина. Иметь оружие и не уметь им пользоваться — это, по меньшей мере, неправильно. Руководимый этой мыслью, крутой рейнджер Дмитрий Совин в глухом месте Измаиловского парка уже третий час тренировался в стрельбе из пневматического пистолета и арбалета.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация