— Ты что, так и будешь притворяться тупым гопником? — Дима потер лоб, пытаясь сформулировать то, что вызывало в нем такой ужас. — Это же все равно что всю жизнь в скафандре ходить…
— А ты как хотел?! — рявкнул Кирилл.
«Я, наверное, хотел, чтобы все было честно и справедливо, — подумал Дима. — Но это было давно». Кирилл тоскливо смотрел на мелкие прозрачные волны, поглаживающие песок. Дима хотел было отойти, но тут Кирилл внезапно спросил:
— Слушай, не знаешь случайно, почему морскую воду нельзя пить?
— Понятия не имею, — пожал плечами Дима. — Я только в детстве в книжках про всякие приключения читал… Нельзя — и все. Вроде попадалась история про людей в шлюпке, они все перетравились… — подумав, добавил он.
— Там бочки из-под купороса были, — подсказал незаметно подошедший Антон. — Они купоросом отравились, не водой.
— А, да, — неохотно кивнул Дима, вспомнив кошмарный рассказ. Вроде бы там еще фигурировали гниющие прямо в шлюпке трупы. На ум пришли закопанные в песок тела девушек, к горлу подкатила тошнота. Антон окинул его подозрительным взглядом, и Диме показалось, что тот видит его неуклюжую интригу насквозь. Пора было уходить — не влезать же, в самом деле, в дружескую беседу о морских приключениях с этими сволочами…
— Я еще читал, что от морской воды можно с ума сойти, — говорил за спиной Антон. — По-моему, суеверие какое-то. Причина и следствие попутаны, может, люди сначала сходили с ума, а потом начинали из-за борта хлебать, когда им уже плевать на запреты было. А то выходит — попил и тут же крышей уехал, бред же.
— Бред… — эхом откликнулся Кирилл, не сводя глаз с играющего бликами мелководья.
ГЛАВА 10. В ОЖИДАНИИ
В который раз за это утро Дима непроизвольно взглянул на пустынную поверхность Сиамского залива. Небо затянуло полупрозрачной пеленой, и море походило на тускло поблескивающий, слегка ребристый лист оцинкованной жести. Никаких лодок — только дымка на горизонте, скрывающая линию материка. Рано еще, наверное. Пока загрузятся, пока дойдут…
Чтобы не взвинчивать себя зря, Дима нарочито повернулся спиной к морю. Остальные тоже не могли оторваться от горизонта, и только Вова, не поднимая глаз, педантично обдирал кору с длинной прямой ветки. Железный человек, мысленно усмехнулся Дима. Даже у Леры на лице застыла голодная тоска — а этому хоть бы что.
Дима сорвал с ближайшего куста свежий, нежный на вид росток с несколькими листиками. Внимательно осмотрел излом. Вроде бы никакого млечного сока, значит, не ядовито. Собравшись с духом, Дима откусил кусочек стебля. Неплохо, довольно сочный… Он принялся жевать — и тут же, с трудом сдержав вопль, выплюнул ошметки вместе с изрядной долей позеленевшей слюны. Рот горел, как будто бы он высыпал в него целую перечницу. Дима снова сплюнул; жечь стало меньше, но теперь появился мерзкий привкус, напоминающий гнилой болгарский перец.
И это — не ядовитое? Дима, содрогаясь, вытер рот. Пожалуй, перекусывать местной растительностью он больше не рискнет. Интересно, что им привезут? Хорошо бы не только консервы. Дима все бы отдал за тарелку жареного риса с овощами и курицей. Элементарная же вещь, ничего распространеннее и дешевле в Азии и не придумаешь…
Дима не знал, сколько просидел в унылом неподвижном ожидании, безуспешно отгоняя непроизвольные видения самых разных блюд. Тишину нарушало только бурчание голодных животов и мерное шорканье ножа. Наконец Вова закончил обстругивать длинную ветку. Взял веревку, подобранную среди выкинутого штормом мусора, и принялся прилаживать к выглаженной жерди нож, сооружая подобие остроги. Никакой лодки он не ждал.
Из зарослей вынырнула Лера, раздраженно швырнула в кострище картонный цилиндрик.
— Вы как хотите, но, если они не привезут туалетную бумагу, я сваливаю, — мрачно сказала она.
— Что? — заржал Антон, выходя из голодного транса. — Туалетную бумагу?!
— Ну да. Кончилась. — Лера нервно рассмеялась.
— А что ты переживаешь? Твоими стараниями она нам больше не понадобится.
— Извините, — слабо проговорил Кирилл. — Но, боюсь, это я виноват.
Только теперь Дима обратил внимание на его вид. Кирилл как будто уменьшился. Под глазами набрякли темные мешки, влажная кожа стала скверного бледно-зеленого цвета. Он бессильно привалился к бревну, не спуская покрасневших глаз с горизонта. Под мышкой притулилась бутылка с мутноватой водой.
— Сожрал что-нибудь? — с легким любопытством поинтересовался Антон.
Кирилл вяло качнул головой и жадно отхлебнул из бутылки.
— Извините, — повторил он и опрометью бросился в кусты.
Оставшиеся у костра напряженно переглянулись.
— Надеюсь, это не заразно, — дрогнувшим голосом произнесла Лера.
— Да сожрал что-то, — отмахнулся Антон. Подобрал брошенную бутылку, с сомнением посмотрел на остатки воды. — Дождевая. Кто-нибудь еще это пил?
— Я пил, — спокойно ответил Дима. — Нормальная уже кончилась. Если заначки ни у кого не осталось.
Вова резко поднял голову, и Дима развел руками. Парень перевел взгляд на кустарник, за которым скрылся Кирилл. Криво улыбнулся.
— Ну и сволочи вы, — надулась Лера. — Там же нормально оставалось, я, когда проснулась, пила. Немножко совсем! А если…
Она осеклась, но ни для кого не было секретом то, что она собиралась сказать. А если лодка не придет? А если Пленский знал, на что их посылает, и не собирается упрощать им жизнь? Если он и правда такой псих, каким кажется?
На пляж, пошатываясь, вышел Кирилл, присел у воды. Вымыв руки, он нога за ногу вернулся к костру. Зашарил глазами, застыл, увидев драгоценную бутылку в руках Антона.
— Отдай, пожалуйста, — попросил он. Антон ехидно приподнял брови. — Дай, очень надо… Не могу…
— Ты морскую воду пил, — сказал Вова. Это был не вопрос — утверждение. — Дай ему бутылку! Пей и бегом к рации.
Кирилл благодарно кивнул и припал к широкому горлышку. Обросший светлой щетиной кадык заходил вверх и вниз. Кирилл вытер мгновенно вспотевшее лицо, прохрипел:
— Спасибо. Сам не знаю, что на меня нашло… Думал, если немножко выпить, то ничего страшного.
— Что-о-о? — подскочил Антон. — Ты совсем дебил?!
— Ты же сам говорил — суеверие…
— Не говорил я такого, — пробормотал Антон, нервозно озираясь. — Ты что-то свое услышал, я ничего не говорил.
— Говорил, — вмешался Дима. — При мне.
— А у него что, своей головы на плечах нет? Сколько ты выпил?
— Немного. — Кирилл улегся на бок, прижал к животу колени. — Почки болят, — пожаловался он.
— Сколько — немного? — не успокаивался Антон.
— Я мерил, что ли? — жалобно простонал Кирилл. — Так, горстями… Не помню я! Говорю, перемкнуло что-то.
