Тому, что путешественники вполне спокойно могли ходить по лагерю и никто не начал задавать им вопросы, мол, кто они такие и откуда, — помимо колдовства, сотворенного капитаном Вил ем, — могло быть еще две причины. Во-первых, с ними был Сухром, и хотя видом своим он сильно отличался от прочих офицеров, ясно было, что он — в чинах, а значит, лишний раз спросить — вполне могло означать, что нарвешься на какую-нибудь неприятность. А во-вторых, лагерь был все-таки слишком велик, чтобы каждый знал всех, да и плоховато многие из этих местных могли различать прочие расы и виды, другие для них казались на одно лицо, что называется, а потому уверенности, что не ошибешься, если начнешь кого-то из чужаков расспрашивать, все же не было. К тому же и ходили Сухром с Датыром и Крепой независимо, уверенно, даже несколько вызывающе ходили, потому что очень уж заметно отличались своим вооружением, кроме Крепы, может быть, а значит, и это было — в их пользу.
— Как-то слишком все просто и легко складывается, господин, — полуутвердительно высказался Датыр по этому поводу, но рыцарь ему не ответил, он и сам это видел, но также понимал, что все это — до поры до времени.
Если у оруженосца вид был немного любопытно-нахальный, то вот Крепа держалась со странной смесью отстраненности от всего, что она могла бы увидеть или почувствовать, и в то же время была загадочной, будто бы что-то про себя решала, пыталась разобраться в некоторой довольно непростой проблеме, вот только никому о ней не собиралась пока рассказывать, и даже условия этой задачи решила не объяснять. Да и рыцарь ее о неожиданной задумчивости не спрашивал, он надеялся, что со временем циклопа сама расскажет.
— М-да, все тут, как всегда в армиях бывает, — наконец вынес свой вердикт рыцарь. Снова посмотрел на офицерские палатки, чуть прищурился и приказал твердым тоном: — Однако следует делом заняться… Нужно местные разговоры послушать, иначе мы тут долго проваландаемся.
Палатка, где обычно обедали офицеры, кто был при деньгах, и где напивались остальные, нашлась довольно быстро. Как во всех подобных заведениях, тут не обращали внимания на новые лица, но вот младших чинов определенно не любили. Стоило только Сухрому со своими сопровождающими расположиться за небрежно вырубленным из целой лесины столом, как к нему подошел какой-то из энсинов с бледным от перепоя видом и почти решительно заявил:
— Господин, и-их… не знаю твоего имени… И-их-х, тут положено быть только офицерам, как… ихкхр… — Он икал так противно, что Сухром поморщился.
— Эти — со мной и будут ужинать здесь, юноша, — резковато пролаял он.
В кабаке, устроенном под полотняным грязноватым от сажи с факелов и сальных свечей пологом, стало чуть тише. Потом гомон восстановился, это означало, что инцидент исчерпан. Энсин исчез так же неожиданно и незаметно, как и появился, к рыцарю подскочил расторопный, потный от беготни половой.
— Вообще-то циклопы в другом месте закусывают, у нас даже и нет для них ничего особенного, господин… — зачастил он.
— Ничего, она вытерпит, — отозвался Сухром, рассеянно оглядываясь. — Ты вот что, парень, ты побольше вина принеси, да получше, чтобы не икать, как тот офицеришка.
— И рыбки поесть не мешало бы, — прогудела Крепа, и даже через ее непонятные настроения стало видно, как она внутренне рада, что ее не попросили, предположим, подождать у палатки, пока командир и его оруженосец будут ужинать. — Лучше посвежее, — добавила она с некоторым сомнением, — недавно выловленной.
— Запеченной рыбы нету, госпожа циклопа, но вот слабовяленой — сколько угодно, — отозвался половой. — Токма она ж не недавно выловленная…
— Да я о том же тебе и говорю, — отозвалась Крепа. — Посвежее, а вяленая она там или как-то иначе приготовлена — дело другое.
Она даже порозовела немного оттого, что ей ответили так уважительно. Чтобы все было решено поскорее, Датыр, только что устроившийся на лавке, поднялся и отвел полового в сторону, будто бы для заказа требовалось соблюдать секретность… Но это подействовало, скоро на их стол стали приносить кувшины с вином и многие деревянные доски с ужином, всего набралось столько, что на столе едва уместилось.
Датыр принялся за еду с пылом, которого от него трудно было ожидать, обычно он ел лишь после того, как наедался Сухром, но сейчас было не до этикета. Да и не хотел по-настоящему рыцарь ужинать, ему нужно было другое. Он все время оглядывался по сторонам, пока не заметил трех офицеров — двух поручиков из роллов и одного капитана из племени с какой-то диковинной смесью лесных, зеленокожих эльфов и все тех же неизбежных тут фавнов. Все трое сидели над единственным, уже давненько опустевшим кувшинчиком вина и делали вид, что кружки у них по-прежнему полны.
— Датыр, — приказал рыцарь, — отнеси вон тем господам один из наших кувшинов.
Он выбрал, впрочем, не самый большой, потому что ему нужно было, чтобы и это вино у трех выпивох побыстрее закончилось. Так и вышло, офицеры приняли неожиданный подарок с энтузиазмом, подняли свои наполненные кружки в знак благодарности, а затем управились с этой выпивкой так, что Датыр и до половины не успел наесться. А вот Крепа только взяла свой обычный темп жевать местную речную рыбешку под какую-то зелень с неважнецки выпеченным хлебом, когда за ее плечом, чуть покачиваясь, появился тот капитан, которого рыцарь приказал оруженосцу угостить.
— Капитан Лев, — представился подошедший. — С кем имею честь?
— Рыцарь Бело-Черного Ордена Сухром од-Фасх Переим, — представился рыцарь. — А это мои спутники, оруженосец Датыр и Крепа по прозвищу Скала.
— Рад… Разрешишь присесть, сэр рыцарь? — И капитан вполне уверенно уселся, сразу же потянувшись за кувшином, чтобы плеснуть винца в принесенную с собой глиняную кружку. — Это, если позволишь, для продолжения разговора.
Сухром кивнул, пытаясь не слишком выдавать свою заинтересованность в капитане.
— Из странных краев ты к нам попал, рыцарь, — проговорил Лев, ополовинивая новую порцию выпивки. — Ужинаешь с подчиненными за одним столом… Знаешь ли, тут так не принято.
— В походе — случается, капитан. Давно ли служишь с генералом?
— С нашим-то командующим Плахтом? Всю жизнь, почитай, служу. А генералом Сурового еще не называют. Этот чин, как приманку, наш милорд вроде морковки у него перед носом держит. Хотя, говорят, что вот возьмем мы Колышну эту, Плахт из командующего станет бароном. И вроде бы поместье ему обещано.
— Щедро герцог обещал, — высказался Сухром, поддакивать капитану все же было необходимо.
— Обещать все мы щедры, вот получит ли Суровый обещанное?
— А что, господин, есть сомнения? — вполне уместно спросила Крепа, хотя и продолжала жевать, так что даже волосы ее, обычно затянутые в пучок на затылке, прядями упали на лоб и на ее огромный глаз. Впрочем, ела она, в отличие от многих других циклопов, по-девчоночьи аккуратно, приятно было смотреть.
Капитан покосился на нее, потом налил себе еще вина. Его прежние собутыльники следили за ним с завистью и заметным вожделением.
