Албан Дебрей предупредительна, вежлива, улыбчива — все, чем она не является на самом деле. Чего не сделаешь ради того, чтобы пополнить свои счета и продолжать жить на широкую ногу…
Мадам Бержеро пробегает глазами документы, составленные на английском языке, и отмечает параграф о собственных средствах предприятия. Она склоняется ко мне и шепчет:
— Похоже, здесь несостыковка. Попроси у нее разъяснений.
«Что вы делаете? Мы здесь не для аудита. И откуда у вас эти экономические замашки? Я думала, вы так шутите просто для того, чтобы поставить на место Мохаммеда!»
— Мадам Достоева желает получить разъяснения по параграфу шесть, второй абзац.
Албан Дебрей неловко смеется:
— Сразу чувствуется финансовая хватка! Эта цифра, должно быть, снижена за счет покрытия расходов, связанных со спадом производства. Нет причин для беспокойства.
Я перевожу. Мадам Бержеро делает мне знак наклониться:
— Такое объяснение недопустимо, поскольку на предыдущей странице она уже покрыла все отрицательные суммы из прибыли. Она не может проводить их дважды. Это мошенничество.
«Я вне себя от изумления. Продавая свои круассаны, мадам Бержеро вполне может рассчитывать на Нобелевскую премию по экономике».
— Проблема? — обеспокоенно спрашивает Албан Дебрей.
— Ничего серьезного. Мадам Достоева просто заметила мне, что мы можем свести вас с более опытным финансовым консультантом, чем тот, что составлял эти документы…
Мадам Бержеро кивает: «Да, да!»
Я сейчас хлопнусь в обморок. К счастью, Албан ничего не замечает и продолжает рассказывать о своей компании. Через двадцать минут я демонстративно смотрю на часы:
— Прошу прощения, но у нас очень плотный график. На сегодня назначена еще одна встреча, довольно далеко отсюда, по поводу возможной покупки двух тысяч гектаров элитного виноградника.
Мадам Дебрей не смеет настаивать. Я добавляю:
— И поскольку мы не успеваем посетить ваши знаменитые мастерские, мадам Достоева хотела бы взглянуть на музей, в котором собраны все ваши сокровища.
— Торжественное открытие состоится через два дня. Я рассчитывала пригласить вас на это мероприятие. Мадам Достоева могла бы стать почетной гостьей на ужине, разрезать ленточку вместе со мной и даже остаться на несколько дней. Она может жить в поместье.
— Это очень любезно с вашей стороны, но первого ноября мы должны быть в Соединенных Штатах на благотворительном обеде с президентом.
— С президентом… Понимаю. Послушайте, если вам это доставит удовольствие, я могу сама показать вам музей прямо сейчас. Там еще не все готово, но коллекции уже на своих местах. Я оставлю вас на минуту, чтобы организовать это для вас.
72
Ведя нас по коридорам своей резиденции, Албан Дебрей говорит без умолку. О своей жизни, о благодарных женщинах, рассказывающих, как сумочки этой марки изменили их жизнь, об отвратительных подделках, о новых разработках, одна из которых — чехол для жетонов продуктовых тележек… Как увлекательно. Я рассеянно слушаю ее болтовню, ощущая себя атлетом перед выходом на арену стадиона. В конце коридора меня ждет витрина номер семнадцать. Не знаю, что мне придется делать, метать ядра или бороться, но это неизбежно закончится спринтом, переходящим в бег на большие дистанции. Нечто вроде триатлона в исполнении Жюли. Надеюсь, в семнадцатой витрине не находится слишком тяжелая драгоценность или маска из массивного золота, иначе я не смогу с этим бежать. Как бы там ни было, я полна решимости завоевать медаль за двадцать четыре часа до того, как Рик в свою очередь выйдет на арену. Это моя главная цель, вершина моей карьеры. Я обгоню его на финише и подарю ему свою победу.
Мы попадаем в коридор, по которому в музей будут входить посетители. Паласы еще накрыты целлофаном. С навесного потолка свисают провода. Даже если искушение будет велико, я навсегда запомнила, что их НИКОГДА нельзя брать в рот. Проход загромождают стремянки и инструменты. Чувствуется, что из помещения в срочном порядке убрали всех рабочих, чтобы освободить для нас место.
На стенах вывешены фотографии, видимо, для того, чтобы ввести посетителей в нужное состояние, прежде чем они проникнут в святая святых. Шарль Дебрей во время своих путешествий, Шарль Дебрей или его сын, позирующие со знаменитостями, кумирами прошлых десятилетий и сильными мира сего. Выставлены напоказ и легендарные рекламные кампании. Актеры, певицы, спортсмены — все рано или поздно приобщились к модной кожгалантерее. На некоторых снимках видна и сама Албан в обществе известных людей. Могу поручиться, что она вывесит сюда одну из фотографий, сделанных Софи, если мадам Достоева соберется приехать к ней снова…
Тем временем хозяйка поместья продолжает экскурсию:
— Для публики, которая будет приходить в музей, отведен специальный вход в поместье. Парковка на сто мест, магазин со всякой мелочью по разным ценам… Так сказать, мерчандайзинг.
Мы входим в большой холл, ведущий в три разных зала музея. Трое вооруженных охранников стараются держаться как можно незаметнее. Я невинно интересуюсь:
— Должно быть, это место отлично охраняется?
— Мы используем все последние технические новинки. Видеонаблюдение ведется с самых подступов к поместью. Мы можем заблокировать все здания менее чем за четыре секунды.
«Удачи тебе, Рик, с твоей дрелью…»
Мы пересекаем два зала поменьше, где представлены различные технологии производства. На территории площадью в двадцать три мои квартиры они объясняют нам, как делаются дамские сумочки…
Мадам Бержеро шепчет мне:
— Мне нужно в туалет…
— Мадам Достоева хотела бы знать стоимость вашей экспозиции.
— Вся коллекция застрахована на сумму двадцать шесть миллионов. Но некоторые вещи просто бесценны. У нас, например, есть исторические образцы багажных изделий, а также эксклюзивные драгоценности из коллекции, собранной моим дедом. Мой отец ее значительно обогатил, и я в свою очередь продолжаю его дело. Вы сами сейчас все увидите.
И вот мы стоим на пороге самого просторного зала. Мне кажется, я узнаю контуры плана из папок Рика. Албан раскидывает руки, словно жрица в трансе:
— Мы находимся в сердце нашего музея. Мой дед и отец были бы так горды…
Глухие стены, низкий потолок, множество точечных светильников, создающих изысканную атмосферу, но, конечно, и камеры с детекторами повсюду. Дверь бронированная. Этот зал — настоящий сейф. Витрины в нем расположены продуманно. На каждой стоит временная карточка с цифрой.
В витрине номер один выставлено несколько экспонатов из потрепанной сафьяновой кожи: папка, бювар и украшение для стола.
— Эти предметы находились на столе английских монархов. Они были подарены королевскому дому одним моим предком, а позже отец выкупил их на одном из аукционов в пользу Короны.
