– Понимаешь, это внутри, на физическом уровне. – Люба положила вторую ладонь себе на живот, нет, чуть ниже живота. – Я не врач, я не могу тебе объяснить на анатомическом уровне, но там, внутри, – она снова указала глазами на живот, – что-то зацикливается, замыкается. Не знаю, как по-латыни, но медики это еще «окольцовкой» называют. Термин такой.
Я молчал, слушал. Вопросов было много, но я решил с ними повременить. Пусть сначала все расскажет сама.
– Я ведь замужем. Муж у меня лунатик. Мы уже как четыре года живем. Хорошо живем, дружно, он меня уважает, хорошо относится. Хотя по гороскопу «лунатики» и «женщины» не очень удачное сочетание. Но кто серьезно к гороскопам относится? В общем, у нас все нормально. Но это даже не важно. Если бы даже было по-другому, скажем, плохо бы было… Я все равно бы зациклилась. Меня все равно бы замкнуло. Пойми, это не на моральном уровне, не на эмоциональном даже. Это на физическом что-то там замыкает, какие-то не то нервы, не то химическая реакция какая-то. И ты не можешь больше ни с кем. Только с ним.
– Почему не можешь? Не понимаю. Что тебя не пускает? – Я пожал плечами, я и вправду не понимал.
– Я же говорю, мне не известно, как это на физиологическом уровне работает. Посмотри сам в Интернете. А у вас что, в двуполом мире не замыкает друг на друге?
– Бывает, что и замыкает, – согласился я. – Но только эмоционально. И то немногих и на короткое время.
Люба удивилась, затем снова попыталась объяснить:
– А у нас физически. Знаешь, как алкоголикам капсулу зашивают. Если они потом выпьют, даже немного, то им очень плохо становится, даже умереть могут. У нас, конечно, ничего такого не происходит, никто не умирает, просто не получается.
– Что значит «не получается»? – снова не понял я. – Ты пробовала изменять мужу? Почему ты уверена, что тебя замкнуло?
Люба покраснела, потом сказала чуть ли не с вызовом:
– Конечно, пробовала. Когда мы прожили с ним года два, скучно стало немного. А жизнь-то одна. Ну, ты сам понимаешь… – Я понимал. Моей Любе тоже в какой-то момент стало с мужем скучно. – И я попробовать решила. Но ничего не получилось.
– Что, энергазма не добилась? – дошло до меня.
– Да вообще ничего. Будто с пустым местом общаюсь. Хотя он «троглодит» был еще какой… Тогда я и поняла, что зациклена. А после со знакомыми поговорила, они все кто пчелки, кто энергетики, кто паучки – у всех одинаково. Если у тебя отношения долгие, то хочешь, не хочешь, а наступает зацикленность, и ни с кем другим больше не получается. Только с тем, на ком зациклился.
Я задумался. Это была для меня новость. Важная, серьезная, меняющая ситуацию. Я сразу вспомнил про Аркадию. Необъяснимое беспокойство разом охватило меня.
– И сколько времени должно пройти, чтобы зацикленность наступила?
– У всех по-разному бывает. В основном от комбинаций зависит. В среднем месяцев трех-четырех хватает. Но может и дольше занять.
– И потом уже все? Если зациклился, уже ни с кем и никогда? – задал я новый, очень важный вопрос.
– Почему никогда? Как говорится, «никогда не говори “никогда”». – Люба улыбнулась. – Когда-нибудь может и разомкнуть. Просто с этим человеком, на которого замкнуло, надо перестать общаться.
Я выдохнул с облегчением.
– И что, сразу размыкает?
– Как же… Размечтался! – Люба снова рассмеялась. – Такое же время и занимает.
– Какое «такое же»? – не понял я.
– Сколько заняло на замыкание, ровно столько же требуется и на размыкание. Если это три месяца, то три месяца надо с этим человеком не жить. Если полгода – то полгода. Если год – то год. Только потом размыкает. Ну и тогда уже снова можно с другими.
– То есть, чтобы забыть одну жизнь, надо прожить другую жизнь, равную ей, – вспомнил я строчки знаменитого стихотворения.
– Откуда ты знаешь формулу? – удивилась Люба.
– Формулу, какую формулу?
– Это же и есть формула по размыканию. Чтобы забыть одну жизнь, надо прожить другую жизнь, равную ей, – повторила она за мной слово в слово. – Общеизвестная формула, все ее знают. Ты что, разыгрываешь меня?
– Нет, вовсе я тебя не разыгрываю, – успокоил я девушку. – Просто вмастил, угадал случайно. Бывает.
– Да, бывает, – кивнула Люба и замолчала.
– Может, все-таки попробуем? – еще раз попытался я.
– Я ведь мужик, у меня ведь рудимент, а ты пещерная, – перешел я на знакомый Любе лексикон. – Как у нас может не получиться?
Люба только усмехнулась и покачала головой.
– Я бы с радостью. Но поверь мне, пустое это. Я же говорю, зацикленность, она на физиологическом уровне происходит. Как-нибудь, а не получится. Только одно разочарование останется и у меня, и у тебя.
Она улыбнулась, но улыбка теперь получилась с налетом печали. Провела пальцами по внешней стороне моей ладони.
– Но ты приходи как-нибудь. Через несколько месяцев. Кто знает, как жизнь сложится. Он ведь у меня «лунатик».
Домой я брел долго. Ноги сами тащили меня, как чуткая лошадь раненого бойца – я не видел, какие улицы пересекаю, не обращал внимания на потоки машин, на людей, снующих вокруг. Я был погружен в свои мысли: «Что со мной? Что делать дальше? Как можно так прозябать? Ведь в моей жизни нет, по сути, ничего, кроме секса со всем этим многополым Содомом. Есть ли в моей жизни хоть какой-то смысл? Ладно, смысл, хотя бы цель? Сколько можно трахаться, в конце концов?»
Аркадия сразу заметила мое мрачное настроение.
– Что с тобой? Что-то случилось? – обеспокоенно спросила она, ее гибкая, ивовая рука скользнула по моей. Но я не ощутил прикосновения, совсем ничего не ощутил.
– Послушай, – начал я угрюмо, – а ты на мне, случаем не зациклилась?
– Что?! – Ее брови удивленно приподнялись, она, очевидно, не ожидала вопроса.
– Ну как? Мы же с тобой уже долго вместе. Когда мы встретились? В мае. А сейчас август. Значит, месяца три. Тебя вполне уже могло замкнуть. Я читал, плевриты вообще быстро циклятся на мужиках.
– Где ты читал? – Аркадия опустила глаза, так и смотрела куда-то вниз.
– В журнале «Мужское Братство», где еще, – сказал я первое пришедшее в голову.
– А ты хотел бы? – Голос ее стал тихим и проникновенным. Но мне было все равно.
– Хотел что?
– Чтобы я замкнулась на тебе? – Наконец она приподняла глаза, взглянула на меня. В них читался испуг и даже страдание, отчетливо прописанное страдание. «Надо же, – подумал я, – похоже, для них зацикливание серьезное дело». Мне сразу стало жалко ее, захотелось смягчить, сгладить ситуацию.
– Не знаю… Ведь ничего не известно… Как долго я здесь буду, в этом мире? На какое время я здесь задержусь? Если я сюда попал совершенно непредвиденно, я наверняка могу попасть и назад. И тоже непредвиденно. А ты здесь останешься одна. Зацикленная, замкнутая на мне. Нет, я сейчас не могу взять на себя такую ответственность. Это же ответственность? – закончил я монолог вопросом.
