Меня пробил пот. Неужели мой двойник написал тот же самый роман, который написал я, придавив его точно такой же пепельницей. И более того, написал его в той же стилистике, слово в слово – мне ли не знать своей манеры письма? Я заволновался, опустился на рабочее кресло, стоявшее тут же у стола. Спружинив подо мной, оно отозвалось привычным, знакомым скрипом.
«Что происходит? – подумал я. – Либо мой двойник повторяет меня полностью, во всех нюансах, либо…»
Я просидел в полной прострации минут пятнадцать, а может быть, и двадцать, а может быть, и все полчаса. Надо было что-то делать, что-то предпринимать, но я не знал, что именно. Вдруг раздался звонок в дверь, резкий, нетерпеливый, нервный. Я встал, тихонько, на цыпочках вышел в коридор, подумал, что надо бы спросить «кто там», но не успел, руки сами отодвинули защелку замка, дверь распахнулась. Навстречу мне ворвался запах духов, аромат косметики вперемешку с ароматом осенней, уже чуть морозной улицы.
– Как хорошо, что ты дома. – Люба влетела в коридор, от нее разило женским обаянием, женскими флюидами, всеми сразу… самой различимой из них была флюида «желания». – Я тебе звонила, и на домашний, и на мобильный, но ты не подходил. – Не дожидаясь ответа, она на ходу чмокнула меня, я почувствовал холод уличных губ на моей разгоряченной щеке, тут же повернулась спиной, стала снимать плащ. – Ты чего не подходил? Мобильник вообще, похоже, выключен.
Я инстинктивно хлопнул себя по карману, там обычно лежал телефон. Но сейчас карман был пуст.
– Я, наверное, его потерял, – пожал я плечами.
Она повернулась, платье обтягивало ее налитое тело, прижалась, сплела руки у меня на шее.
– Потерял, потерял… – передразнила она меня. – Ну конечно, потерял. Мямля… Писатель ты мой… Как ты вообще живешь в этом мире… Такой неприспособленный. Впрочем, все вы мужики такие. Как дети, честное слово. – Снова прижалась ко мне губами. – Пойдем, я безумно соскучилась. Целый день только о тебе и думала, даже с работы на два часа раньше отпросилась. Думаю, забегу к нему. Будет дома, так будет. Не будет, к своему быстрее попаду.
Я стоял ошарашенный, не зная, что подумать, что сказать. Что произошло? Что со мной? Откуда она взялась, эта Люба? Она же зациклена на своем лунатике. Что все это значит?! Или… опять трансформация?.. или со мной что-то неправильно? А что, если я брежу? Мне требовалось время, чтобы разобраться, но времени у меня не было, Люба мне его не давала. Она увлекала меня в спальню, там, сев на кровать, стала чуть нервно, но деловито расстегивать молнии на сапогах.
– У меня всего два часа. У моего сегодня день рождения. Гости придут. Немного, человек десять. Но все равно надо выглядеть хорошо. А мне еще на стол накрывать. Второй день думаю: надо к Ванечке заскочить, кто меня еще такой красивой сделает? – Она засмеялась своей шутке, протянула руку. – Ну, иди ко мне, я ужасно истосковалась.
Я стоял в полной растерянности, нет, заниматься любовью с Любой – это последнее, чего мне сейчас хотелось.
– Подожди, – сказал я, – не спеши. Давай поговорим, чай попьем. Я же не машина, я не могу вот так, с ходу.
– Какой чай, я же говорю, у меня всего два часа. Мне еще дома надо хозяйничать. И с каких это пор ты перестал быть машиной?.. Всегда был, а сейчас перестал? Ладно, иди ко мне, если в моей любимой машине что-нибудь испортилось, я сейчас подправлю. Маслицем смажу, притру все детальки… – Она опять смеялась, опять тянула ко мне руки.
– Подожди, – снова повторил я. – Не дави. Я узнать хочу…
Я задумался: была ли это Люба из многополого мира или из двуполого? Если из многополого, то почему она ко мне сейчас прибежала? Начнем с простого: откуда она знает, где я живу? Да и ведет она себя так, будто мы занимались сексом два дня назад. Или три дня. Нет, она больше похоже на Любу из двуполого мира. Но если она из двуполого… То опять тот же самый вопрос: как я в нем оказался?! Я покачал головой, пытаясь разобраться, найти хоть какое-то логическое объяснение. Но Люба расценила покачивание головы по-своему:
– Ты что, не хочешь? Ты не соскучился, что ли? А чего же я, дура, спешила тогда?
– Не в этом дело, – попытался смягчить я. – Я просто давно хотел тебя спросить: ты сколько времени замужем?
– При чем тут это? – не поняла Люба. Похоже, и вправду не поняла.
– Да ни при чем. Просто интересно. Ты за все это время не зациклилась на муже? Все-таки живете вместе несколько лет.
Она снова засмеялась, как будто я сказал что-то очень смешное.
– Конечно, зациклилась. Еще как. А ты думал, дом, хозяйство, работа, все эти его прихоти, он же сам ничего не может, не хочет. Как тут не зациклиться? Ты – единственная отдушина. Чего ты думаешь, я к тебе спешу всегда? Чтобы эту постылую зацикленность прервать. А то за бытом и не заметишь, как постареешь, как жизнь мимо пройдет. Ни памяти, ни впечатлений.
Она не понимала меня, совсем не понимала. Я присел на кровать рядом с ней.
– Но ты же замужем? Уже давно, несколько лет, много месяцев. Неужели что-то внутри не замкнулось? Неужели нет никакого различия: я или он, или кто-то еще?
Смех снова слетел с ее губок, она покачала головой.
– Что-то тебя на лирику потянуло. Раньше никогда не тянуло, а вот сейчас… Конечно, есть различие. Еще какое различие… А почему ты думаешь, я к тебе бегаю? Он же у меня среднестатистический, обыкновенный, скучный, иногда мне вообще кажется, что полный придурок… лунатик какой-то. А ты какой-никакой, а все-таки мужик. – Она хохотнула.
Потом оплела меня руками, притянула к себе, навалилась плотным, упругим телом. Я не удержал напора, откинулся на матрац и перед тем, как ее губы сошлись на моих, успел прошептать:
– Придурок и лунатик – это совершенно разные люди. У них и принципы полностью разно…
Но Люба меня уже не слышала, да и произнести я больше ничего уже не мог.
Часть вторая
Еще одна трансформация
После того как Люба ушла, я еще часа два просидел дома, пытался понять, как я снова очутился в двуполом мире. Куда делся тот – многополый? Потом до меня дошло, что надо позвонить Аркадии, я набрал ее телефон, но он не отвечал. Тогда я набросил куртку и вышел из дома – а что, если она пришла с работы и ждет меня? Что, если миры пересеклись, перемешались? Ведь после того, что со мной произошло, я уже ничему не удивлюсь.
На улице я снова стал приглядываться к прохожим, пытаясь определить по внешнему виду их половую принадлежность, но у меня ничего не получалось – то ли признаков не было, то ли я потерял квалификацию. Так ничего и не определив, я подошел к газетному киоску, я не был полностью уверен, но мне показалось, что киоскерша в нем сидела именно та, с которой я разговаривал много месяцев назад, когда в первый раз купил журнал «Мужское Братство». Я постоял, помялся, разглядывая красочные обложки глянца.
– А «Мужского Братства» у вас нет? – наконец поинтересовался я.
