– А ребята что сказали? Спросили, откуда у тебя такая ручка?
– Спросили, разумеется!
– Как спросили?
– Да сразу грабли стали тянуть и приговаривать: “Ох, и ни фига себе, какая ручка! Откуда?”
– А ты что?
– Я им: “Отвалите, это мой дядя из Швейцарии привез!”
– Молодец, а они чего?
– А они мне: “Да хорош тебе, из Швейцарии!”
– И ты тогда?
– А я им тогда говорю: “Мой дядя – большой ученый, в Швейцарию лекции ездил читать, в город Берн!”
– Правильно, только еще в Цюрих и Базель!
– Точно. Еще в Цюрих и Базель!
– Они тебе поверили?
– Сначала не верили, потом поверили, куда денутся!
– Еще бы, все такого дядю хотят! А ты сказал им, что я доктор наук? И почетный член Британской академии?
– Первым делом!
– А что я заместитель директора института по науке, сказал?
– Сказал!
– А про то, что я заслуженный изобретатель СССР?
– И это не забыл!
– Что я лауреат многих престижных научных премий?
– Да!
– А то, что я автор нескольких больших научных монографий?
– Угу!
– И про мою золотую медаль ВДНХ?
– И про нее!
– Ну и как они? Стали тебя уважать?
– Разумеется! А один мальчик даже заплакал от зависти!
– И правильно! – Удовлетворенный дядя Вова протягивал мне маркер. – Держи! Только в следующий раз еще обязательно скажи, что я председатель ученого совета.
Потом он сразу расстраивался и начинал подталкивать меня к дверям:
– Все, ладно, иди быстрее домой, пока я не передумал!
А когда я одевался, на прощание грозил пальцем:
– Только, Алеша, смотри, я очень боюсь, как бы твоя училка маркер не сп…ла!
Ранним сентябрьским утром семьдесят седьмого года в его квартире раздался звонок. Дядя Вова в одних трусах выбежал в коридор. На лестнице около лифта стояли три восточных человека. Двое мужчин и подросток. Солидная поклажа лежала у ног. Для полноты картины не хватало только верблюда. Старший поклонился и произнес:
– Салам алейкум, Владимир-ага! Ваш адрес нам дал уважаемый Гурбан, вы в доме его брата Ханджара в Теджене три года назад были гостем. Меня зовут Каракельды, со мной мой друг Баймырат и племянник Керим.
Тут уже все трое отвесили поклон.
Еще надеясь, что ему это снится, дядя Вова потряс головой, но видение не исчезло.
Старший восточный человек, закончив кланяться, продолжил:
– Владимир-ага, мы на хлопке работаем. Деньги мало-мало есть. Приехали в Москву машины покупать. Поживем у вас.
Он кивнул остальным, и те подняли с пола баулы и мешки.
Пока они обустраивались, озадаченный дядя Вова сидел в кухне на табуретке и лихорадочно вспоминал, что и в самом деле три года назад ездил в Туркмению в командировку. Налаживать промышленный синтез витамина В12. И пару дней провел в городке Теджен, у иранской границы, где его принимал местный бай, директор хлопкоочистительного комбината.
И, растроганный приемом, дядя оставил ему свой московский адрес. Так, на всякий случай. Вот случай и представился.
Туркмены сначала никак не могли поверить, что такой уважаемый человек, профессор из Москвы, живет в крохотной однокомнатной квартирке. Это просто не укладывалось у них в головах. Видимо, они представляли себе, что по огромному профессорскому дому расхаживают павлины, несметные слуги снуют с золочеными блюдами, а в бассейне резвятся гурии.
Первым сориентировался старший. Осознав наконец, что другого жилища у моего дяди нет и, скорее всего, не будет, внимательно оглядев убранство, он что-то шепнул остальным, и они, некоторое время побегав по магазинам, приволокли большой ковер и расстелили его в комнате.
– Мы здесь спать будем, Владимир-ага, – сказал старший, – не волнуйтесь, одеяла нам не нужны.
Потом хлопкоробы степенно пили чай и рассказывали, что приехали за машинами. Хотят взять каждому по “Волге”. Покупать будут у замминистров с большой переплатой. Так все делают.
А пока суд да дело, они у дяди Вовы поживут, Москву посмотрят.
Старшие заработали деньги на каких-то махинациях с хлопком, а семнадцатилетнему Кериму, который всю дорогу сидел молча и не поднимал глаз, дедушка подарил двадцать тысяч в честь окончания школы. Хороший какой дедушка. Трехкомнатная квартира в Москве стоила не больше десяти.
В то время у любого министра было несметное количество заместителей, и каждому из них полагалась “Волга”, вроде бы раз в три года. Тогда “Волга” стоила чуть больше девяти тысяч. Купить такую машину официально было невероятно трудно, а желающих с большими деньгами хватало с лихвой. Чиновники продавали ее за пятнадцать кавказцам и жителям Средней Азии, а потом без очереди покупали себе “жигули” за семь.
В субботу дядя Вова позвал меня в гости. Туркменов показать. Когда я приехал, он еще в прихожей, приложив палец к губам, негромко сказал “Тс-с-с!”. Я осторожно приоткрыл дверь и заглянул. Туркмены в комнате смотрели мультфильмы. В темноте стрекотал японский кинопроектор, по стенам гуляли причудливые тени. Три человека сидели на ковре, с непроницаемыми лицами уставившись на служившую экраном натянутую простыню, где волк пытался догнать зайца.
– Чего это они такие серьезные? – искренне удивился я. – Как будто “Международную панораму” смотрят.
– Алеша, люди приехали издалека, устали. Русский язык плохо знают. Что ты к ним пристал?
Действительно, что пристал? Тем более что мультфильмы были без звука. Вскоре пришел Дима, сын дяди Вовы, мой двоюродный брат. Как раз сеанс закончился, мы зашли в комнату и познакомились. Все по старшинству пожали нам руки. Кериму исполнилось семнадцать, хотя ему можно было дать от силы тринадцать, уж больно он был щупленький, как Дима, и тоже на полголовы меня ниже.
Тут и обед подоспел. Мы едва расселись на крохотной кухне.
Дядя Вова беспрерывно что-то говорил, смеялся, шутил, правда, было видно, что гости не всегда понимали его юмор.
Потом старший туркмен по дядиной просьбе стал рассказывать про то, какая у них в городе Теджене интересная жизнь. Например, какой калым платят за невесту. Вот когда женился его брат, тот заплатил сорок тысяч.
Способный к математике Дима сразу подсчитал, что при зарплате сто семьдесят рублей такую сумму можно скопить только лет за двадцать, да и то если откладывать все без остатка.
– Ты-то чего беспокоишься? – засмеялся дядя Вова. – За таких, как вы с Алешкой, самых страшных и старых баб отдадут, да еще вам приплатят!
