Внешне они выглядели весьма впечатляюще. Особенно когда стояли и слушали свой партийный гимн. Именно слушали, потому как петь в таком возрасте из них никто был не в состоянии. Только вот на голодных и рабов, которых призывало встать это музыкально-поэтическое произведение, они не походили при всей фантазии. Щеки у большинства сползали по плечам, откормленные бока с трудом влезали в протокольные костюмы. А вот в то, что все они скопом заклеймены проклятьем, верилось охотно.
Они стояли, многие с явным трудом, слушали свой “Интернационал” с мелко трясущимися головами, смотрели перед собой слезящимися глазками, в которых едва теплилась мысль. Старость, даже дряхлость в стадии распада. А ведь они, эти старички, управляли половиной мира и постоянно угрожали уничтожением другой половине.
Мне эта сцена частенько представлялась торжественным завершающим актом в честь спуска на воду многопалубного корабля перед его отплытием в круиз к берегам Стикса.
Огромная трибуна с членами и кандидатами в члены Политбюро и правда чем-то напоминала круизный лайнер.
Да и другие передачи были хороши, одни названия чего стоили! “Коммунисты, вперед!”, “Ленинский университет миллионов”, “Коммунист и время”, “Люди трудовой славы”, “Братское содружество социалистических государств”.
А тут вдруг музыку стали заводить, какую мы раньше не слышали. Молодое поколение от этого приходило в трепет. Еще начали показывать сюжеты о западном мире. Там, оказывается, тоже люди живут, а не монстры, занятые только гонкой ядерных вооружений, как многие привыкли считать. Да и о нашей внутренней жизни старались говорить более правдиво, проблем не скрывая.
Но все, даже самые острые, репортажи того времени ни в коем случае не пытались оспорить правильность пути, по которому шло народонаселение. Коммунизм и социализм представлялись наивысшим благом для человечества, никто и не думал отрицать очевидные истины.
По телевидению, по радио, в печати начали выступать видные деятели, которые снисходительным тоном объясняли, что все наши беды происходят из-за того, что неверно, оказывается, мы прочитали Маркса и Ленина. Вот если бы четко следовать великолепной теории, то и великолепный результат не замедлил бы сказаться.
Все как-то вдруг забыли, что в мировой истории есть пример истового апологета марксизма-ленинизма. И на планете уже был однажды построен вожделенный коммунизм. Результат оказался впечатляющим. Причем сделали это не какие-то яркие ораторы-теоретики, не чудо-богатыри с маузерами, не комиссары в пыльных шлемах, а вполне заурядный, тихий, скромный, маленький человечек. Звали его Салот Сар.
Лирическое отступление № 3. Про то, как маленький Сар построил коммунизм в одной отдельно взятой стране
Королевство Камбоджа, сказочная страна буддистских монастырей, сапфиров, рубинов, черного янтаря и кхмеров – народа, что всегда славился кротким и добрым нравом. Спокойные, тихие люди, никогда не показывающие своего гнева, словно характером они сродни великой реке Меконг, неспешно протекающей с севера на юг.
Салот Сар родился через полтора года после смерти Ленина. Вспоминают, что рос он удивительно милым и послушным мальчиком. И хотя первые годы жизни будущего вождя прошли в деревне, он не считался простолюдином, его отец, говорят, был зажиточным крестьянином, торговавшим рисом. Сара отправили в столицу получать подобающее образование, когда ему еще не было и десяти. Для начала он некоторое время провел прислужником в одном из буддистских монастырей Пномпеня, проникаясь безграничной любовью и состраданием к любому живому существу.
Камбоджа тогда находилась под протекторатом Франции, поэтому через пару лет Сар поступил в католическую французскую школу. Буддистское смирение, помноженное на высочайший нравственный пример Христа, – что может быть лучше?
Годы шли своим чередом, Салот Сар окончил техническое училище и благодаря связям отправился за счет государства учиться на инженера-электронщика в Париж. Его двоюродная сестра была звездой местного балета и, кроме того, наложницей короля Сисовата Монивонга.
Париж. Мекка молодых бунтарей. Кофе и круассаны на завтрак, столики на бульварах, звуки аккордеона. Тут, под каштанами, с бокалом хорошего Côtes-du-Rhône сходились в жарких спорах о свободе, равенстве и братстве купленные Москвой с потрохами европейские леваки.
А маленькие, тихие, вежливые азиаты, приехавшие учиться в Париж, тогда, в сорок девятом, никак не могли остаться в стороне от входящего в моду во французской столице коммунизма и ажиотажного преклонения перед грандиозной личностью товарища Сталина. Если кто не знает, за малейшую критику вождя всех народов в то время от французов можно было запросто получить по физиономии. А в студенческой среде и подавно отсутствие левых взглядов делало человека изгоем.
Идеи построения справедливого общества нашли благодарных слушателей. Проникнувшись ими, Салот Сар со своими земляками, поощряемый старшими французскими товарищами, основал Союз кхмерских студентов. Начав активно печатать в левой прессе стандартную галиматью о борьбе за рабочее дело, он со своими единомышленниками вскоре вступил во французскую компартию. Видимо, уже тогда, штудируя великих теоретиков марксизма-ленинизма, раскусил, в чем ошибки тех, кто внедрял это на практике. Пора было самому заняться воплощением мечты о всеобщем счастье.
Через четыре года он вернулся на родину, так и не закончив обучения. И правда, зачем в Камбодже специалист по радиоэлектронике? В телемастерской работать? Какая уж тут электроника, когда его стране и его народу нужен освободитель.
К тому времени в Камбодже стремительно происходили перемены. Она обрела наконец независимость от Франции, и всю полноту власти получил король. Как всегда в таких случаях, началась чехарда, один правитель сменял другого, короли отрекались от престола, военные в отсутствие монарха совершали государственные перевороты, а марксистские державы плотоядно присматривались к раздираемой анархией и противоречиями Камбодже, выискивая момент для того, чтобы прибрать ее к рукам.
Салот Сар для отвода глаз устроился преподавателем французского языка и французской литературы в лицей, где днем читал студентам Гюго и Бальзака, а вечерами вел нелегальную партийную работу, став ни много ни мало председателем подпольного горкома.
Совмещать одно с другим было хлопотно, и Сар преподавание бросил, да и кому нужны эти писатели-гуманисты, когда зреет революция. Он ушел в лес, в партизаны, быстро стал генеральным секретарем Коммунистической партии Камбоджи и основал организацию “Красные кхмеры”. Костяк ее составили подростки от двенадцати до пятнадцати лет, они сотнями стекались в джунгли, где им выдавали черную форму и автомат.
Таких нельзя было подкупить – им достаточно было чашки риса в день. Таких нельзя было разжалобить – они не ведали жалости. Таких нельзя было сбить с толку – они подчинялись лишь приказам старших товарищей. Они жили в джунглях, спали на голой земле, жарили на кострах пойманных обезьян, слушали увлекательные рассказы про Мао и Ленина, накапливали силу и ненависть и ждали своего часа, когда старшие товарищи скажут им: “Пора!” Это были настоящие солдаты революции. Только с такими и можно построить настоящий коммунизм.
