– Это продолжалось до тех пор, пока люди не начали
сжигать нас на кострах, – вставила Бельфана, тряхнув своими длинными
рыжими волосами.
– Ну, этот вряд ли будет кого-то сжигать, –
ядовито заметила тетя Урсула.
После этих слов Tea почти полюбила ее.
– Никто не сомневается в том, что Законы менять
нельзя, – сказала Мать Кибела, скрещивая свои полные руки на груди. –
Мы не можем вернуться к прежним временам и подвергнуть себя угрозе со стороны
людей. Сейчас речь идет о том, как сделать исключение для этих двоих. Можем ли
мы что-нибудь придумать?
– Я не знаю, как это сделать, – медленно сказал
Рис. – В любом случае нас могут обвинить в измене.
– И тогда в Царстве Ночи снова разгорится война, –
добавила Нана Буруку. – Война одной расы против другой.
– Я не хочу, чтобы им причинили вред, – раздался
голос Креона. Он сидел в инвалидном кресле и говорил очень тихо. – Но они
не могут жить в нашем мире и не могут жить в мире людей.
«Это, – подумала Tea, – и есть реальность».
Им не было места ни в одном из миров, пока она была ведьмой,
а Эрик – человеком.
Идея пришла ей в голову неожиданно, как удар молнии. Все
было так просто и так страшно. Но это могло все разрешить.
«Смогу ли я это выдержать?»
Ты готова пожертвовать всем?
Всем, включая бабушку и Блейз. Дэни и Лавайю. Дядю Галена,
тетю Герду, тетю Урсулу… Вивьен и Селену… Весь Сумеречный Круг.
Ароматами трав, прикосновением камней, песнями,
заклинаниями, колдовскими чарами, которые она знала. Даже памятью об Элвайзе.
Элвайза в белой накидке посреди темного леса…
Ты готова пожертвовать всем… ради мира?
Ради Эрика?
Это был ее собственный голос. Она смотрела на Эрика и знала
ответы на все вопросы.
Эрик был таким хорошим и таким красивым. Нежным, но
настойчивым. Умным, смелым, честным, заботливым и любящим.
Он любит ее. Ради нее он готов умереть.
Эрик смотрел на Tea. В его зеленых с серыми крапинками
глазах было так много любви и тревоги…
Tea улыбнулась ему. И она была очень горда тем, что он нашел
в себе силы улыбнуться ей в ответ. Он сделал это, хотя находился в окружении
существ, о которых знал только по кошмарным легендам.
– Я кое-что придумала, – сказала Tea, обращаясь к
бабушке и всему Внутреннему Кругу. – Кубок Леты.
Наступила гробовая тишина. Все только переглядывались друг с
другом, а бабушка не отрываясь смотрела на Tea.
– Не только для него, – продолжала она. – Но
и для меня тоже.
Все зашептались. Бабушка закрыла глаза.
– Если я выпью достаточно, то забуду все, –
торопливо говорила Tea, переводя взгляд с одного лица на другое. – Забуду
о Царстве Ночи. Я больше не буду ведьмой, не буду помнить, кто я такая.
– Ты станешь потерянной колдуньей, – сказала
Арадия. Ее лицо было спокойным и умиротворенным. – Как медиумы, которые не
знают о своем истинном происхождении. Потерянные колдуньи могут жить среди
людей.
– Мы не будем помнить о Царстве Ночи, – сказала
Tea, – и, значит, никогда не сможем нарушить Закон.
– Закон будет соблюден, – уверенно произнесла
Арадия.
Tea почувствовала, что Эрик сжимает ее руку.
– Но… – начал было он.
– Для нас это единственная возможность остаться
вместе, – сказала она, глядя ему прямо в глаза.
В комнате снова повисла напряженная тишина. И тогда
заговорила Блейз:
– Tea сказала мне, что они с Эриком духовные супруги.
На миг Tea показалось, что Блейз сказала это из вредности,
чтобы отомстить Эрику.
Но бабушка удивленно взглянула на них:
– Духовные супруги… Я так давно не слышала о них.
– Архаичный миф, – фыркнул Рис.
– Может быть, и нет, – тихо сказала Мать
Кирела. – Может быть, древние силы вновь обретают власть и пытаются что-то
сказать нам.
Бабушка опустила голову. Когда она вновь посмотрела на Tea,
та заметила слезы в ее глазах. Впервые за всю свою жизнь Tea увидела, что
бабушка действительно старая, очень, очень старая.
– Если мы разрешим тебе сделать это, – сказала
она, – если мы отпустим тебя, куда ты пойдешь?
– Она пойдет со мной, – ответил за Tea
Эрик. – Моя мама и сестра уже полюбили ее. Мама знает, что Tea сирота. И
если я скажу, что она не может больше жить здесь, то мама не станет задавать
лишних вопросов.
– Понятно, – вздохнула бабушка.
Эрик умолчал о том, что его мама считает, что Tea живет в
странном доме под одной крышей с полубезумной старухой, но у Tea появилось
ощущение, что бабушка знала об этом.
Эдит Харман окинула взглядом Внутренний Круг. Наконец она
кивнула.
– Думаю, эта девочка нашла для нас выход, –
сказала она с тяжелым вздохом. – Кто-нибудь против?
Все молчали. На большинстве лиц было написано искреннее
сожаление.
«Они считают, что такая судьба хуже самой мучительной
смерти», – догадалась Tea.
– Я принесу кубок, – вдруг сказала Блейз и быстро
выбежала из мастерской.
«Как хорошо, – подумала Tea. – Как хорошо, что
скоро все кончится».
Ее сердце бешено колотилось. Она так сильно сжала руку
Эрика, что у нее онемели пальцы.
– Это совсем не больно, – прошептала она
ему. – Мы просто на какое-то время потеряем ориентацию. Но потом все будет
как прежде. Наша память будет такой же, но мы ничего не будем помнить о магии.
– Тогда ты сможешь заняться зоологией, – ответил
он. – Поступишь в Дэвис. – Он улыбался, но его глаза блестели от
слез.
К ним подошла Дэни:
– Я хотела… Я просто хотела попрощаться.
Она обняла Tea, и та обняла ее в ответ.
– Прости, что втянула тебя во все это, – сказала
Tea.
– Все обошлось, – улыбнулась Дэни. – Ты же
сказала им, что я ни в чем не виновата. Меня не накажут. Но в школе без тебя
будет так одиноко… – Дэни опустила голову, чтобы спрятать набежавшие
слезы. – Будь счастлива.
Позвякивая колокольчиками, в мастерскую вернулась Блейз. В
одной руке она несла оловянный кубок, в другой – бутылку из почерневшего от
времени стекла.
При одном только взгляде на эту бутылку Tea проняла дрожь.
Горлышко бутылки было залито восковой пробкой и запечатано несколькими
замысловатыми печатями.
Бабушка сломала печати и начала выдергивать пробку. Та не
поддавалась, и тогда Блейз свободной рукой помогла ей открыть бутылку.
