– А! – Он понимающе кивнул. – Это моя вина,
да? Ты слышала нашу болтовню вчера. Ну, мы с Таней говорили...
Скажи ему , что ты уже давно собиралась это сделать.
– Да нет, я уже давно собиралась постричься, –
ответила Джиллиан. – Не велика важность.
Судя по взгляду, Дэвид был явно с этим не согласен. Нет, не
то чтобы ему не понравилось, – скорее, он был потрясен... он сделал
открытие, и чем больше он смотрел на нее, тем больше обожания было в его
глазах.
– Я никогда раньше не замечал тебя в школе, –
пробормотал он. – Наверное, я был слепым.
– Прости, что?
– Нет, ничего. Это ты прости.
Некоторое время он вел машину молча. Джиллиан заставила себя
оторвать взгляд от Дэвида, выглянула в окно и увидела, что они проезжают как
раз мимо того места, где она вчера сошла с шоссе, услышав детский крик.
Странно, насколько иначе выглядел пейзаж сегодня. Вчера он был диким и
неприветливым, сегодня же радовал глаз мирной и тихой красотой, а снег казался
пушистым и мягким, как взбитая перина.
– Послушай… – нарушил молчание Дэвид, но осекся и
покачал головой.
Затем он сделал нечто поразительное: он съехал на обочину
дороги, как можно дальше от транспортного потока, и остановился.
– Мне кое-что хотелось тебе сказать.
Сердце Джиллиан бешено забилось, его биение отдавалось во
всем теле: в горле, в пальцах, в ушах. Она словно перестала существовать, как
во сне, и превратилась в единое пульсирующее сердцебиение. Перед глазами
поплыли круги.
Она ждала...
Но Дэвид сказал совсем не то, что она ожидала услышать.
– Помнишь, как мы встретились первый раз?
–Я? Да.
Ну конечно, она помнила. Четыре года назад ей было всего
двенадцать, и для своего возраста она была очень маленькой. Она лежала в
сугробе за домом, изображая снежного ангела. Ребячество, разумеется, но в то
время только что выпавший снег приводил ее в такой восторг, что она не могла
удержаться от дурачества. И вот, пока она лежала на спине и делала руками
отпечатки крыльев ангела, с ветки у нее над головой свалился огромный ком
снега. Все лицо облепил сырой снег. Ее словно завернули в снежную упаковку,
мешавшую дышать. Она вскочила, задыхаясь и судорожно хватая ртом воздух. Но тут
кто-то подхватил ее, аккуратно поставил на ноги и стал отряхивать снег с ее
лица. Первое, что она увидела, когда опять смогла открыть глаза, была чья-то
сильная рука и загорелое запястье. Потом она увидела его лицо: высокие скулы и
темные озорные глаза.
– Я – Дэвид Блэкберн. Мы только что сюда
переехали, – сказал мальчик.
Он продолжал вытирать ей лицо.
– Будь осторожней, Снегурочка. В следующий раз меня
может и не оказаться поблизости.
У Джиллиан внутри что-то взорвалось и сердце готово было
выскочить из груди. А когда, отряхнув снег, он погладил ее по голове, она
словно воспарила над землей.
остальной мир больше не существует. Только она и Дэвид – они
одни во всем мире.
И даже голос Ангела звучал где-то очень далеко.
Ах , Стрекоза-Стрекоза! Вас застукали. Смотри – подъезжают.
Джиллиан не шелохнулась. Едва не задев «мустанг», мимо
проехала чья-то машина. Через запотевшие стекла было плохо видно, но ей
показалось, что на них кто-то смотрит.
А Дэвид и вовсе не заметил машины. Его взгляд был прикован к
коробке передач. Он снова заговорил, и голос его был непривычно тихим.
– Я подумал... Извини, если я сказал что-нибудь
обидное. Ты такая... я теперь вижу, какая ты!
Дэвид поднял голову, и Джиллиан вдруг поняла, что он
собирается ее поцеловать.
Глава 7
Это был триумф! Джиллиан торжествовала, она испытывала
восторг и еще какое-то глубокое сильное чувство, которое она не могла описать.
Не было для него подходящих слов. Заглянув в карие глаза Дэвида, она словно
почувствовала его душу, увидела мир таким, каким его видел он.
Ее состояние было похоже и на внезапное прозрение, и на
восторг первого свидания, и на празднование Рождества, и на радость ребенка,
потерявшегося в страшном месте и вдруг услышавшего мамин голос. Нет, на самом
деле это не было похоже ни на одно из этих чувств – это было нечто большее.
Нежданное счастье, потрясение от сознания, что ты не одинок, что ты кому-то
принадлежишь... Она не могла собрать все свои эмоции воедино, потому что
никогда не испытывала ничего подобного. И ни о чем таком не слышала. Но когда
Дэвид ее поцелует, она сумеет все это выразить словами, потому что произойдет
самое важное событие в ее жизни. И это случится сейчас. Дэвид придвигался все
ближе, медленно, будто влекомый неведомой силой, которой он не мог
противостоять. Джиллиан потупилась, но она не отодвинулась и не отвернулась.
Теперь он был так близко, что она слышала дыхание и чувствовала его тепло. Ее
глаза непроизвольно закрылись. Она ждала поцелуя...
И вдруг ее сознание прояснилось. Неизвестно откуда всплыл
едва различимый слабый укор: Таня! имя отрезвило Джиллиан, как холодный душ.
Она попыталась было прогнать его, но поздно – она уже отстранилась и
отвернулась к окну.
Ничего не видно. Окно слишком запотело, чтобы можно было
различить, что там, снаружи. Они оказались в одном белом коконе.
– Я не могу, – сказала Джиллиан. – Я хотела
сказать, что не могу так. Это нечестно. Ты уже... ты не можешь, то есть... А
как же Таня?
– Я знаю. – Голос Дэвида прозвучал так, словно его
окатили холодной водой. Он растерялся. – Ты права. Не понимаю, что со мной
случилось... Я просто забыл... Видимо, это звучит глупо. Ты мне не веришь?
– Верю.
Наконец-то и он заговорил так же бессвязно, как она. Теперь
он не будет думать, что она совершенная дура. Образ крутой девчонки не
пострадал.
– Я вовсе не такой парень. Я хочу сказать, все
выглядит, конечно, так, что именно такой, ну да, именно такой. Но я не такой.
То есть я никогда не веду себя, как Брюс Фабер. Я так не поступаю. Я дал Тане
клятву и...
– О боже! – Джиллиан ужаснулась. И закричала про
себя::
Помоги!
Мне было интересно , когда же ты про меня вспомнишь.
Он дал ей клятву!
Разумеется , дал. Они же встречаются.
Но это ужасно!
Нет , это восхитительно. Отличный парень! А те перь скажи
ему , что неплохо бы успеть на урок.
Я не могу. Не могу думать. Как мы с этим спра вимся?..
Прежде всего – учеба.
Джиллиан холодно произнесла:
– Думаю, нам надо ехать.
– Да.
