Дэвид молчал. Он молча обвязал ель, положил ее в багажник и
закрыл его. Молча сел в машину рядом с Джиллиан.
Нет, она не могла больше этого терпеть. У нее засосало под
ложечкой.
– Что случилось? Ты ни слова не обронил за весь вечер.
– Извини. – Он вздохнул и отвернулся к
окну. – Я считал, что... я думал о Тане. Джиллиан прищурилась:
– О Тане? Мне пора ревновать?
– Нет, я хотел сказать – о ее руке.
У Джиллиан кольнуло сердце, и все вокруг навсегда
переменилось. В гнетущей тишине ее следующий вопрос прозвучал фальшиво:
– А что с ее рукой?
– Ты не слышала? Я думал, ты слышала по телефону.
Сегодня днем ее забрали в больницу.
– О боже!
– Дело плохо. Та болезнь, что врачи приняли за сыпь,
приводит к отмиранию тканей... каким-то образом... знаешь, эти бактерии
пожирают плоть...
Джиллиан открыла рот, но не смогла издать ни звука. Дорога
впереди совсем потемнела.
– Кори сказал, что к ней никого не пускают. Рука у нее
раздулась и стала в три раза толще обычного. Ее разрезали от плеча до кончиков
пальцев и поставили дренажные трубки. Врачи боятся, что придется ампутировать
палец...
– Прекрати! – У Джиллиан вырвался сдавленный крик.
Дэвид бросил в ее сторону быстрый взгляд.
– Извини...
– Нет! Не говори ничего! – Она рефлексивно
продолжала вести машину, почти не воспринимая внешний мир. Все внимание было
сосредоточено на драме, развернувшейся внутри ее сознания.
Ангел! Ты слышал?! Что происходит?
Конечно , я все слышал. – Он цедил слова медлен но и
задумчиво.
Ну? Это правда? Да?
Знаешь , давай поговорим об этом позже. Хорошо , детка ?
Давай подождем...
Нет! С тобой всегда так: «подождем» или «пого ворим об этом
позже». Я хочу знать немедленно: это правда?
Что «правда» ?
Таня действительно так тяжело больна?
У нее просто инфекция. Стрептококковая пиодер мия. Ты же
сама наслала на нее эту болезнь.
Так ты признаешься , что это правда?! Да , это правда. Я
сделала это своими заклинаниями. Я насла ла на нее бактерии , которые поедают
мышечную ткань.
Мысли скакали дико, бессвязно, и Джиллиан не совсем
понимала, о чем говорит.
Джиллиан , пойми , мы должны были удержать ее , чтобы она не
вредила Дэвиду. Мы вынуждены были это сделать.
Нет! Нет! Нет! Ты же знал , я не хотела причи нять Тане зло.
Джиллиан впадала в истерику – странную немую истерику. Она
смутно осознавала, что все еще ведет машину и мимо проносятся изгороди,
деревья. Ее тело продолжало вести машину, все сильнее давя на газ, но сама она
словно перенеслась в другую реальность.
Ты лгал мне. Ты сказал , с ней все в порядке. Поче му ты так
поступил?
Спокойно , Стрекоза...
Не называй меня так! Как ты можешь просто... просто сидеть
здесь... и не волноваться? Что ты за личность?
И тогда... Ангел вдруг изменился. Он не возмущался и не
оправдывался – гораздо хуже. Его голос зазвучал спокойнее. Мелодичнее.
Приятнее.
Я лишь распределяю судьбы. Этим и занимаются ангелы , как
известно.
Ледяной ужас охватил Джиллиан: он ненормальный!
– О боже! – вырвалось у нее неожиданно громко.
Дэвид вздрогнул.
– Эй! Ты в порядке?
Но она вряд ли что-нибудь слышала. Джиллиан с лихорадочным
напряжением продолжала телепатический бой.
Я больше не знаю , кто ты. Но только не ангел!
Джиллиан , послушай. Мы не должны ссориться. Я люблю тебя...
Тогда говори , как вылечить Таню.
Молчание.
Я и сама узнаю. Я поеду к Мелусин...
Нет!
Тогда скажи мне. Или вылечи Таню , если , конечно , ты
ангел!
Пауза. И затем:
Джиллиан , у меня появилась идея. Можно сде лать , чтобы
Дэвид полюбил тебя сильнее.
О чем ты говоришь?
Ему нужен «околосмертный» опыт. Тогда он смо жет
по-настоящему понимать тебя. Нам надо сде лать так , чтобы он умер.
Перед глазами у Джиллиан поплыл туман. Она знала, что
подъезжает к Сомерсет, и уже узнавала улицы, но вдруг словно на нее упала серая
пелена и посыпались искры.
– Джиллиан!
Она почувствовала, как чья-то рука – реальная рука –
схватилась за руль и выровняла машину.
– Что с тобой? Давай лучше я поведу?
– Все хорошо. – Зрение вернулось. Домой, быстрее
домой... она должна как можно скорее достать ту самую коробку из-под туфель и
как-нибудь снять с Тани заклинание. Домой... в безопасное место...
Но нет, для нее нигде нет безопасного места.
В ушах опять раздался мягкий вкрадчивый голос:
Разве ты не по нимаешь? Дэвид не станет похож им на тебя до
тех пор , пока не побывает , как и ты на том свете . Нам надо , чтобы он
умер...
– Нет! – услышала она свой крик. – Прекрати
говорить со мной! Уходи!
Дэвид вздрогнул.
– Джиллиан...
Я не хочу ранить тебя , Джиллиан. Только его. И он вернется
– обещаю. Он , возможно , станет немного другим. Но он будет по-настоящему
любить тебя.
Другим... тело Дэвида. Ангел хочет захватить тело Дэвида!
Как только Дэвид покинет свое тело, в нем поселится Ангел...
Они приближались к дому. Но она никак не могла отделаться от
голоса. Как можно освободиться от того, что находится в твоей собственной
голове? Она не могла заставить его заткнуться...
Отпусти руль , Джиллиан. Позволь мне вести ма шину за тебя.
Я люблю тебя , Джиллиан.
«Нет!» Ее пальцы до боли впились в кожаную обмотку руля.
Тяжело дыша, она отрывисто проговорила:
– Дэвид! Веди машину. Я не могу...
Успокойся , Джиллиан. Ты не пострадаешь. Я обе щаю.
Ей никак не удавалось отпустить руль. Голос будто заполнил
все ее тело, окутал мышцы. Она уже не могла убрать ногу с педали газа.
– Джиллиан, тормози! – отчаянно кричал
Дэвид. – Смотри куда едешь!
Это займет одну секунду...
Реальность превратилась для Джиллиан в старое кино.
Черно-белое мерцание. И с каждым новым кадром телефонная будка впереди
становилась все больше и больше. Все происходило, как в замедленной съемке, но
с очевидной неизбежностью. О, как медленно неслись они в сторону будки, в
которую должны были врезаться... правой дверью, где сидел Дэвид.
