Двух боковых от Гуляб пилотов Ростик не знал, как не знал почти никого из экипажа. Зато загребными на двух котлах крейсера оказались Микрал и Никудышник. Вот они-то Росту понравились, здоровые, спокойные ребята, кажется, даже волосы на лицах стали слегка стричь. Между ними проступало тайное соперничество, Ростик не подозревал, что у бакумуров такое бывает. Хотя отчего же не быть и соперничеству, волосатики вполне освоились в человеческих отношениях, даже некоторые их неблаговидные черты переняли, куда же без этого.
Поднялись вертикально, Рост хотел было посмотреть на фьорд сверху, но Ким сразу ушел подальше от береговой линии, потом повернул на запад-северо-запад. Ростик попросил его, перекрикивая звон крейсерских котлов:
– Ким, ты показал бы мне хотя, как крепость строится?
– Там еще смотреть нечего, – отозвался Ким, – лагерем стоят, в палатках ночуют, и то не всем хватает.
Скорость он развил вполне приличную, даже захотелось развернуть башенку, чтобы в щель для пушек не слишком дуло. К тому же Росту не нравилась одежда, она была великовата, или он похудел в Левиафане, или Киму выдали то, что другим не подошло, как всегда бывает.
Внизу поплыли незнакомые по другим местам Россы едва ли не субтропические джунгли. В них, наверное, было много змей, крокодилов и прочей, невиданной около Боловска живности. Да и лес так плотно стелился, что казалось – плюхнись, ветви и не прогнутся. В лесу дваров можно было на антиграве летать между гигантскими деревьями, а тут… Зеленая броня, иначе не скажешь.
Мимо проскочило сразу четыре грузовых антиграва, они явственно направлялись в Порт-Артур, или в Дальний, в общем, к Мураду. Ким, добрая душа, решил посмотреть, как там его пассажир, бросил рычаги на остальных пилотов, подошел, уселся на приступочку для заряжающего.
– Эти грузовики мы уже дня три ждем, в них… – он оборвал себя, сообразил, что Ростику это, наверное, неинтересно. Хотя послушать, как Боловск взялся за строительство крепости, было нелишним. – Ты не волнуйся, Рост, мы обратно всегда порожняком ходим, быстро долетим.
– Я не волнуюсь, – Ростик улыбнулся ему, всегда-то Ким, когда захочет, умеет быть бестактным. – Может, тогда на корабль в Гринозере взглянем?
– Нет, друже, это крюк более тыщи километров выйдет. А мы напрямик, сразу на завод пойдем.
Так и получилось, Ким пошел напрямик. Причем, насколько Ростик понял, маршрут более трех тысяч километров его не пугал. Он даже не присаживался нигде, чтобы передохнуть, просто передал кому-то из стрелков места за рычагами, дал пилотам прикорнуть на пару часов, а потом опять поднажал. Как менялись загребные, Ростик не заметил, но определенно и там имелась какая-то система, только заведовали ею бакумуры, благо, загребными они были опытными. Среди них оказалось несколько п'токов, но слушали они волосатых спокойно, хотя обычно и не любили, когда ими командовали не люди.
Ростик тоже заснул. Устал, оказывается, пребывать в полудреме, которую ему обеспечивал Левиафан, вот и наслаждался обычным человеческим состоянием благодушного сна. В общем, перелет этот оказался отлаженным, словно часовой механизм, и когда эти ребята так научились? На этот вопрос Роста, коварно улыбаясь, Ким пояснил:
– Только на моем крейсере так заведено. Я же командир отряда всех наших летунов, вот и отобрал себе ребят потолковее. У других не получается, – внезапно он загрустил и даже вздохнул. – Командиров толковых не хватает, потому и Ладу твою пристроили на грузовик. Она же – кремень-девчонка, дай ей волю, поколачивать начнет тех, кто не успевает.
– Я думал, у нас пилотов полно, ведь пурпурных тоже можно задействовать.
– Задействовали, но… Понимаешь, им доверия нет, они же русский так и не выучили. А таскать дополнительно переводчика какого-нибудь – загрузку жалко.
Долетели, однако, даже с этим исключительно работоспособным и тренированным экипажем только к концу третьего дня. Хотя, если посчитать, это был рекорд, средний темп составлял около семидесяти километров в час, совсем неплохой результат при долговременном перелете, особенно если учесть, что летели по большой диагонали континента, то есть совсем над неизведанными местами.
И все бы было хорошо, вот только питаться сухим пайком после полужидкого «стола» Левиафана Росту оказалось тяжко. У него даже что-то вроде желудочной рези началось, но все отнеслись к этому как к обыденности. Гуляб, наверное, на правах девушки, которые в этом больше понимают, объяснила:
– Это у всех наездников случается, мы уж и внимания не обращаем.
Но вообще-то она Роста дичилась. Он думал-думал, отчего это Ким, такой древний и проверенный дружище, да вдруг свою жену от него прятать решил, но так ничего и не сочинил. Наверное, тому были причины, только Ростик в них не разобрался.
Когда сели на заводском дворе и Рост вышел из машины, помимо воли он вдруг стал как заведенный оглядываться по сторонам, словно никогда тут не бывал. Слишком уж странным ему показалось это устроенное для человека окружение. Здания, двери, окна и бойницы, часовые на башенках по четырем углам, факелы… Они, правда, не горели, но было их немало в специальных держателях по стенам. Опять же, стены… Да как они могли что-то удерживать, если можно и через них перескочить, подумал Рост и только тогда понял, что плавать в воздухе люди без специальных приспособлений не умеют.
Так вот оглядывающегося Ким привел его сразу в столовую. И еще на пороге грозно, как всем показалось, провозгласил:
– Эгей, есть тут кто? Кормить срочно нашего наездника, он чуть концы у меня во время перелета не отдал на сухарях с солониной.
В столовую сразу вошли аймихо и Людочка Просинечка. Вот ее-то Ростик опасался увидеть, всегда неприятно приносить плохие вести. Он встал с лавочки, на которую уселся, ожидая ужина, и проговорил:
– Людочка… Я сочувствую, Стас Рындин…
А Людочка постояла мгновение и подняла к Ростику лицо.
– Я знаю. Мы тут видели. – И все, больше ни слова, вероятно, уже успела отплакать свое.
Вперед, довольно неожиданно для Роста, выступил Сатклихо, бывший Ростиков учитель и отец его двух жен. Он сел, протянул через стол руку, они пожали друг другу ладони, как люди.
– Мы открыли в твоей машинке, Рост-люд, исключительное свойство. Мы можем следить за несколькими происшествиями сразу, а потом выводим их последовательно на экран, разнося во времени.
– Как это? – не понял Ростик. Он испытал и облегчение, что Людочка уже все знает, и горечь, потому что тут такие дела творились, а он, пока воевал с викрамами, отстал от жизни.
– Мы научились сначала видеть события, которые происходят именно сейчас. А потом выяснилось, что при определенной тренировке, конечно, можно вызывать сразу несколько опорных точек для наблюдения, и тогда… В общем, Зевс фиксирует не только происходящее сейчас, но и может показать то, что произошло чуть раньше. Правда, через сутки он, как правило, стирает эти сведения, но за сутки можно увидеть очень многое. Способность накапливать сведения у Зевса колоссальная.
