А восьминогие тем не менее заложили новую башню и аккуратно возводили ее на несколько сотен километров восточнее, чем прежние, которые еще можно было найти в пустыне, подобно древним, брошенным городам, превратившимся в груду неопрятных развалин. Рост не стал подлетать, чтобы рассмотреть эту новую стройку. Воспользовался лишь эффектом дальновидения гиганта и решил, что она напоминает картину Брейгеля с изображением вавилонской башни, только без реки перед ней, в которую упал Икар, и так же, как на картине, создавалось впечатление, что должно было пройти еще немало лет, чтобы она приняла сколько-нибудь законченную форму.
Его летатель, опять же непонятно почему, двинул дальше на восток, в сторону шхер, так недавно отвоеванных заливными викрамами. И неожиданно для себя, как почти все происходило в этом полете, оказался над джунглями, которые ковром покрывали юго-восточную часть континента. А ночью вышел к настоящей саванне, где росла довольно плотная трава и паслись бесчисленные животные, где кипела совсем не похожая на пустыню жизнь.
Рост покружил тут немного, пробуя сообразить: может, стоило именно здесь сажать траву ихну, а не со стороны леса дваров? Но теперь, пожалуй, об этом поздно было гадать, решение захватить пустыню восьминогих с запада, а не с востока, было принято, и к воплощению плана приложили изрядные усилия, хотя идея оказалась, пожалуй, неудачной.
А еще через пару дней они оказались над шхерами. Вот тут было очень красиво – изрезанные водой скалы, иногда довольно острые хребты, покрытые лесом или плотным кустарником, и настоящий водный лабиринт, как причудливо выстроенный собор, бесконечный, неохватный с самой большой высоты, на дне которого просматривались то города рыболюдей, то их плантации, а то и какие-то пастбища, куда они загоняли из моря рыбу, чтобы кормить молодняк.
Ростик даже стал думать, что поход с экспедиционным корпусом заливных викрамов и победа, которую они одержали, сделали его более внимательным и благонастроенным к этому месту и к жизни, которая тут кипела. Когда он находился в Левиафане, ему было не до любований, он воевал, дрался, спасал подчиненных касаток и своих викрамов. Теперь же он мог взглянуть на это не глазами участника, а со стороны, и то, что он теперь видел, ему понравилось. Да, это место стоило того, чтобы за него воевать, хотя ребят, которые тут погибли, все равно было жалко.
Налюбовавшись вдоволь, он нашел и крепость, которую строили на этих берегах люди. Будущий Порт-Артур, как предложил Ким. Тем более что определить это место было несложно, там даже с большого расстояния ощущалась такая бешеная активность, туда так часто подлетали и оттуда так часто поднимались антигравы. Его летатель просто направился туда, и Рост привычно решил с ним не спорить.
Когда они подлетели к этому месту, Ростик понял своего летателя – здесь было здорово! На плоском каменистом мысу возникала изрядная по разметке, которую уже при желании можно было распознать, крепость, образующая в плане неправильный шестиугольник. В трех ее гранях, будущих стенах, должны были возникнуть ворота, выходящие на три дороги. Одна вела по извилистому и высокому хребту в сторону той самой саванны, которой Рост еще несколько дней назад так искренне восхищался. Другая выходила на сложное переплетение каменных стен, разделяющих причудливым образом три разных фьорда, между которыми не было видно никакого водного соединения. Ростику и цвет воды в каждом из них почему-то показался разным, один был желтоват из-за обилия раковин, дающих металлические жемчужины, другой плескался светло-зеленой водой от каких-то мелких водорослей, третий, главный, где и обитали дружественные викрамы, блистал чистейшей голубизной.
А третьи ворота вели на короткий путь, который спускался к тому самому месту, где Рост, кажется, покинул своего Левиафана менее месяца назад. Там, как сказал Мурад, собирались строить пирсы, склады, площадки погрузки-выгрузки для купцов, что будут сюда приходить на своих кораблях.
На стройке суетилось множество всяких фигурок, людей, кстати, было меньше всего, зато много было волосатиков и пурпурных всех трех статей. Чуть в стороне от крепости, но довольно близко к ней уже имелось несколько строений, вероятно, для строителей, и имелась здоровенная посадочная площадка для антигравов.
Покружив над будущим портом, рассмотрев все как следует, Рост решительно пошел на посадку. Ему показалось, что теперь, когда он прошел этот путь, он мог немного пожить и не в гиганте. Хотя бы для того, чтобы не забыть, как люди разговаривают с помощью языка и гортани, без ментальных хитростей. И как пахнет, как жуется настоящая пища, а не только та смесь, которой его кормил гигант через вставленный в рот катетер.
16
Народу на площадке оказалось много, человек пятьдесят, и все были заняты чем-нибудь, в отличие от Ростика. Но он тоже знал, что ему нужно, поэтому, остановив за пуговицу на солдатской куртке какого-то совсем уж молоденького паренька, твердо спросил:
– Где Мурад?
– А где же ему быть-то… – солдатик был так молод, что еще не научился отвечать на вопросы правильно. – За крепостью летатель сел, вот у него, наверное.
Рост неловко поежился, потому что, приземлившись у двух стоящих чуть в отдалении грузовиков, едва выпросил одежду у летунов, которую те еще и давать не хотели, хотя все-таки выделили какую-то хламиду, оставшуюся, по-видимому, от бакумура, по крайней мере шерсти на ней было больше, чем хотелось бы. Шерсть эта еще и налипла на слизи, покрывающей его тело, словно клей, ведь вымыться Рост тоже не успел… Нужно было у моря садиться, мрачно решил он, хотя бы искупался, когда из летателя вылез, и пошел к посадочной площадке.
Тут уже действительно был Мурад, около него крутилось несколько других ребят, среди них Рост с удивлением обнаружил Сонечку Столову. Та чем-то распоряжалась, кажется, в отличие от остальных, требовала мимо проходящих бакумуров разыскать того наездника, который только что к ним прибыл. Заметив Роста, Сонечка облегченно всплеснула руками.
– Молодец, майор, – почти запричитала она на свой полухохлацкий манер. – Мы с ног сбились, тебя разыскивая, а эти, – она мотнула головой в сторону экипажа грузовоза, где Ростик как бы приоделся, – только и талдычат, мол, был тут, куда-то делся. – Она зло передразнила недружелюбных летчиков.
– Да ладно тебе, Сонечка, я же нашелся. – Ростик оглянулся. – Интересно у вас, правда, шумновато.
– Будет еще шумнее, – к ним подходил Мурад, остальные ребята, с которыми он болтался у летателя, за ним не потащились, только один последовал. Рост присмотрелся, это был Костыльков, тот самый, которого прозвали Хоттабыча-еще-не-нашел. – Мы тут такую кутерьму затеяли.
Он вытянул руку, Рост автоматически ответил, потом Мурад вытер руку об штаны.
– Виноват, – извинился Ростик, – не успел искупаться, одежку разыскивал.
– Ничего, – Сонечка была благородной, – мы тебя и искупаем, и форму выдадим, правда, не по размеру… Или рабочая роба сойдет?
Ростик ответил ей взглядом, мол, конечно, сойдет, хоть что-нибудь.
