Но как бы он ни улыбался, а все заметили, что он не хочет рассказать о чем-то, что было гораздо интереснее для остальных, чем выдуманные судейские казусы. И потому Дерпен, как самый отважный изо всех князевых компаньонов, равный ему по званию, открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но…
Сзади послышались крики, дормез неловко качнулся, съезжая на обочину, все повалились, причем Стырь чуть головой в печку не влетел, но вскочил едва ли не раньше всех на ноги, и не закидывая себе на плечи свою шубейку, выскочил из дормеза, причем в его руке каким-то чудом уже оказалась сабелька, отсвечивая матовым светом этого хмурого дня.
Князь выскочил вслед за ним, разумеется со своим четырехствольником, но и с клинком, вот только, должно быть, случайно, у него под рукой оказалась та самая парская шпага, которую он не любил, но он торопился. А уже вслед за ним оказался Дерпен, который был вооружен едва ли в полную свою амуницию. Батюшка с Густибусом выскочить не успели, но все же высунулись на подножку задней двери дормеза, чтобы тоже не оказаться без дела.
Но это оказался всего лишь гонец, хотя бы и в плаще с эмблемой Парского королевства, или даже с вензелем короля Фалемота ди'Парса. Он догнал экипаж, еще не остановив коня, лихо соскочил в дорожную грязь, тут же подбежал ко всем выстроившимся, словно для боя, имперцам, и после мелких, лишь обозначенных, а не настоящих поклонов, вытянулся перед князем Диодором, и точеным, насмерть выученным жестом выдернул из камзола пакет и вручил князю.
Дерпен по привычке отдал ему честь. Зато Стырь недоверчиво мерил его взглядом, словно ожидал какого-нибудь подвоха, мгновенного нападения. А князь спокойно, словно бы ожидал того, спрятал свой пистолет, сунул шпагу подмышку, и кивнул гонцу. Спросил на феризе:
– Как же ты нашел нас, молодец?
– Приказ был догнать, принц, – отозвался гонец. – И я расспрашивал всех, кого миновал, о вашем дормезе. Он приметный, принц, найти было легко.
– Та-ак, – протянул князь, рассматривая печать на сургуче пакета, она несла на себе вензель короля Фалемота. – На словах тебя просили что-либо передать?
– Нет, принц, только догнать и вручить пакет. – Гонец все же неловко помялся. – Но мне было сказано, что ответа ждать не следует.
– Даже так? – буркнул Густибус.
– Мне было сказано, что вы продолжите свой путь… в цесарство Мирквацкое, – уже тверже добавил гонец.
– Коли так, – князь тоже вытянулся, – благодарю тебя, молодец. – Он обернулся к наемным возницам дормеза, которые тоже сошли с козел, чтобы понять, что происходит. – Можем ехать далее, – сказал он им уже на рукве.
Гонец поехал назад куда как неторопливо, Дерпен, который забрался в экипаж после всех прочих, даже протолкнув перед собой Стыря, проводил его взглядом в заднее оконце. Отчего-то он никак не мог утратить свою настороженность, которая появилась в нем, едва экипаж остановился.
– Что же там, князь? – спросил нетерпеливый Густибус.
Князь поудобнее устроился у печки, неторопливо сломал печать, прочитал недлинное послание, перечитал. И спрятал на груди, никому более его не показывая. Настороженность и его не покидала, только она была другая, задумчивая и какая-то внутренняя, не то что у Дерпена.
– Князюшка, не томи, – попросил тогда и батюшка.
Диодор отчего-то кивнул, улыбнулся.
– Это послание от короля. Его величество благодарит нас за службу, сообщает, что мне присвоено звание капитана войск Парского королевства. Еще мне присвоен орден Чести, а это… Не знаю, кажется, довольно значимая награда.
– В Парском королевстве это личная награда короля, князь, – сказал Густибус. – Ею даже посол князь Притун не удостоен. Может, лишь теперь дадут…
– А что по существу? – простодушно, поблескивая своими новыми очками спросил батюшка Иона.
– Его величество разрешил мне задать герцогине Кеберской один вопрос, когда мы… раскрыли ее. – Князь говорил медленно, и на лице его вдруг проступила какая-то давняя, накопленная за много недель усталость. Не составляло труда догадаться, что скоро он опять впадет в свое сонное состояние, и будет спать еще немало дней, прежде чем станет собою прежним. – Я спросил ее, что это была за машина? Тогда, при ее аресте она мне не ответила. А вот в разговорах с королем сказала, что знала о машине герцога д'Окра уже довольно давно, чуть не два года, и что герцог с ней об этом разговаривал, убеждая никому не рассказывать.
– Так что же это за машина такая? – спросил Дерпен.
– Герцогиня не знает ее смысла. Но вот что любопытно, она утверждает, что в ее назначении ничего толком не понимал и сам д'Окр, ему просто приходило в голову это устройство, время от времени, и он ее строил, издерживая при этом чуть не все доходы своих владений, и даже влезая в немилосердные долги. – Князь подумал еще, и почти с отчаянием добавил: – А король Фалемот не забыл своего разрешения об том моем вопросе герцогине, и сейчас исполнил его… передо мной, перед нами. Как мог, так и исполнил.
– Только мало что при этом прояснилось, – вставил Густибус.
– Нет, – отозвался князь задумчиво, – кое-что прояснилось. Представьте, герцог что-то придумывает, причем сам не знает, что именно. А графиня Нестелек, пусть и имеет какую-то оборотницу в своих предках, неожиданно обучается этому редчайшему и очень действенному колдовскому дару, причем, именно обучается, может статься, неожиданно даже для себя самой… – Князь неловко помолчал. – Я все же полагаю, что это в ней проявилось уже в девичестве, до этого она ни в чем подобном виновна не была. А это значит… Это значит, что сломалось что-то в королевстве Парском. Таких внезапных выбросов колдовской энергии быть не может, обычные тамошние колдуны и маги – это всего лишь ученики, неумехи, неловкие следователи старым и очень мощным традициям, не более того.
– Ну, все же не такие неумехи, как ты полагаешь, – вздумал с ним спорить Густибус. – Кое-что и они умеют, например, ставят подслушивающие и подсматривающие маячки, как у нас в отеле случилось.
– Все равно, – буркнул Дерпен, – это, по сравнению с прошлыми магами, куда как слабо. Но ты опять не договорил, князь, что же это значит?
– Что за обоими этими нашими разоблаченными магиками, – сказал князь, слабо улыбаясь, – за герцогом д'Окром и за герцогиней Кебер, возможно, стоит кто-то более мощный, сильный и изобретательный, чем мы полагали прежде. Кто-то, кто и внушил им эти действия каким-то неизвестным нам образом. Какая-то тень, которую мы не почувствовали, кого не увидели… Как ни старались.
– Тень?.. Странно, ты думаешь, мы не тех отыскали? – спросил батюшка.
– Отыскали тех, кого следовало. Ведь нам приказано было найти главаря воровства, и отыскать деньги… – И князь опять вздохнул. – Всего лишь… Но этого, как я теперь подозреваю, мало, очень мало. Нужно было думать более широко, более… охватно. А мы, похоже, этого не сделали, не сумели сделать. Хотя как это следовало сделать, даже теперь я не представляю, ведь это всего лишь тень… Тень преследовать очень трудно, может, и не по нашим возможностям даже…
