– Полагаю, он дал его с радостью и облегчением, – мягко сказал князь.
Казалось, маршалу сзади воткнулась тонкая, но очень острая спица.
– Почему это – с облегчением?
– Ты потом узнаешь и все поймешь, господин маршал. Сначала обещай и при мне отдай распоряжение капитану тет Алкуру, это, кажется, в его компетенции. Ведь он командует всеми гвардейцами, служащими в Луре, не так ли?
– В общем, да, – маршал повесил голову. Разговор с князем, как он ранее представлял его себе, получался совсем иным. Наконец, он поднял голову, посмотрел на капитана. – Сделаешь, – бросил резко и быстро.
Капитан дворцовой гвардии мягко, словно был скроен из одной ваты, поклонился. Такое движение не смог бы повторить ни один танцор, сколько бы он ни репетировал перед этим. Так мог поклониться только человек, проводивший каждодневно по четыре-шесть часов в тренировочном зале на протяжении многих десятилетий, и имеющий к тому же подлинный талант к таким упражениям… И не выпускающий себя из тисков жесточайшей, эффективнейшей дисциплины.
– А теперь?.. – продолжил маршал, но князь его перебил.
– А теперь то, что я имею честь тебе сообщить. Мне приказано разведать путь, безопасный путь, по которому из Мирквы могли бы доставить изрядный груз сюда, в Парс.
– Какой груз? Из чего этот груз будет состоять? Что ты опять, принц, начинаешь путать меня?.. Или сам путаешься? Может, ты и не знаешь ничего?
– Груз будет состоять, возможно, из мелкой монеты, а также из монет такого достоинства, что этого даже я не знаю, господин маршал. А может быть, он будет состоять из серебра в виде прутков для изготовления монет уже тут, в Парсе, и золотых слитков, которые в изобилии добываются у нас в Сибири, в Империи, из которых опять же, можно отлично изготовить значительную, столько потребную ныне Парскому королевству сумму денег.
– Та-а-ак, – маршал потер лоб, вид у него был ошарашенным. Но он все же быстро привел себя в чувство. – Полагаю, что…
– Полагаю, что эти сведенья составляют значительную тайну, маршал, и следовательно, разглашению не подлежат.
– Разумеется, – кивнул маршал весьма отвлеченно, – разумеется… – Он с тщательно сделанной строгостью посмотрел на капитана т'Алкура. – Ты это тоже учти, капитан. За твоего… мага я-то не в ответе, принц, – он опять повернулся к князю Диодору. – Ты сам за него отвечаешь.
– Вот почему мне предстоит посмотреть на твоих офицеров, которые, очень возможно, в эту операцию также будут вовлечены, – сказал князь.
– Да, теперь понимаю… Значит, Империя решила помочь нам… В наших неожиданных трудностях? Хм, это… Это очень хорошо, принц. Да, теперь я понимаю твое положение. – Внезапно он попробовал улыбнуться, и лучше бы этого не делал. – Так вот, принц, когда многое стало ясно, пожалуй, мы можем теперь работать вместе! Согласись, что легче же стало, когда у тебя появился при дворе такой-то союзник. А что я теперь твой союзник, полагаю, сомнений не вызывает?
Он еще что-то говорил, пока князь вдруг стал очень неуклюжим, неловким, словно бы у него заболела нога больше прежнего, и принялся откланиваться.
Наконец, они вышли в приемную маршала, тут было пусто. Охрана перед маршальской дверью тоже куда-то испарилась, вероятно, ее незаметно отослал капитан, еще когда они входили. Это была какая-то очень провинциальная манера соблюдать секретность, но князь против нее не возражал, потому что… Со своим уставом в чужой монастырь не ходят, – мог бы он ответить на любые предположения.
– Князь, – вполне по-дружески спросил капитан, поглядывая на князя чуть печально и с каким-то значением, которое опять же трудно было понять, – когда ты хочешь познакомиться с нашими офицерами?
– Прямо сейчас, если к тому есть возможность. И разумеется, офицеры нужны самые верные, проверенные и достойные.
– Они все достойны, – ответил капитан, списав эту бестактность князя, вероятно, на его боль от раны. – Тогда пойдем в кордегардию, там нам будет удобно.
В кордегардии, как везде в помещениях подобного толка, было шумно, но едва вошла эта троица, все тут находившиеся довольно быстро угомонились, стали твердыми и ясными, как умеют становиться понятными одни только солдаты, хорошо послужившие и много перевидевшие за свою жизнь. При желании князь мог бы вообразить себе едва ли не житейские условия каждого из них, едва ли не количество монет в кошельке каждого, едва ли не то, какие мысли его одолевают и какие сны ему снятся.
– Господа, – обратился к ним капитан, – прошу всех выйти, и прислать сюда графа Абитура д'Атума, барона Дренчена тет Сопату и графа Семпера тет Нестелека…
– Я здесь, капитан, – вперед вышел юноша, у которого едва пробивался пушок на верхней губе.
Капитан посмотрел на него и чуть улыбнулся. Не составляло труда догадаться, что этот вот молоденький гвардеец был любимцем здешней компании, что у него очень внятная судьба, известная каждому, кто тут находился, и не менее внятные мысли о службе, о карьере и о понятиях чести и верности королевской службе.
– Войдешь с остальными, – приказал капитан. – Все, господа, исполняйте.
Все вышли. Капитан посмотрел на князя. И тоже многое понял про него, а может, понял еще раньше. Солдат же видит солдата, как князь только что увидел этих вот… молодцов.
– Ты, князь, как я слышал, тоже из служивых. И твой чин…
– Я всего лишь стольник, капитан. Невелика птица, если откровенно, – улыбнулся Диодор. – Твой же чин, по сравнению с моим, если считать, что гвардейские звания на две ступени выше армейских, полковник, так что…
– Важно не это, – отозвался капитан, и по голосу его стало понятно, что это не просто учтивость, – а то, как и где солдат служил, и какую должность он ныне исполняет. Твое задание, которое ты получил от Тайного Приказа Мирквы, делает тебя чрезвычайным послом, как это называется, при дворе. Следовательно, чинами рядиться не будем.
– Пусть так, – легко согласился князь. Этот человек, капитан гвардии, ему определенно нравился.
– И как тебе мои подчиненные?
– Оказывается, я соскучился по армейским порядкам, – вдруг очень откровенно признался князь. Густибус даже обиженно посмотрел на него, но все же промолчал. – А люди у тебя хорошие.
Потом вошли трое, все в плащах королевских гвардейцев, все как на подбор – прямые, сильные, уверенные и веселые, будто шли не к начальству неведомо для чего, а в поход… Да ведь они так же и в сражение пойдут, решил князь.
– Итак, – капитан встал, прошелся перед своей небольшой шеренгой, – господа гвардейцы явились, как ты просил, князь.
Пришлось Диодору подниматься, обходить этих троих. Он смотрел на них, раздумывая, кто же из них отвозил деньги торговца Четомысла и банкира-барона Ротшеста… неизвестно кому. Поэтому почти вопросительно повернулся на миг к Густибусу, который глазами показал на самого высокого, черноволосого парня, у которого странно сочеталась нежность кожи лица и чернота пробивающейся изрядной уже щетины на скулах. Князь остановился перед ним.
