– Вот как, – похоже было, что граф-казначей разговаривал сам с собой, и больше не было в нем ни следа возмущения, тем паче, крика. – Это… меняет дело, пожалуй.
А ведь с ним можно договориться, подумал князь, пусть и пользуется граф Тампа какой-то невнятной репутацией при дворе. Вот только бы сесть куда-нибудь. Он даже сделал жест к креслу, что стояло сбоку от конторки.
– Да, да, садись, принц, – сказал Тампа, не поднимая головы. Оказывается, ему это было не нужно, чтобы видеть своих посетителей.
Густибус твердым шагом дошел до кресла и подвинул его, помогая князю усаживаться. Граф поднял голову.
– Говорят, наши олухи со шпагами недооценили вас. – Он смерил князя сложным взглядом, возможно, тоже пришел к каким-то своим выводам. – И крепко недооценили. Сказывают, у вас и потерь не было.
– Один из наших людей серьезно ранен, граф. Но мы все ж говорили о маршале Рене, который, как оказалось, не вполне сдержал условия нашего договора о молчании по поводу…
– Самый вздорный дурак во всем королевстве, – опять взорвался граф, не дослушав князя. – Так что, сам виноват, принц Диодор, следовало бы знать, коли уж прибыл сюда, к нам, с кем и как именно следует говорить. Вот со мной – можно, – завершил он довольно неожиданно.
– Теперь я и сам это вижу, – князь улыбался уже откровенно. – Как бы там ни было, я прибыл по твоему вызову, и разговариваю… Хотя не слишком многое могу сообщить тебе, граф, но все же не следует и этого недооценивать.
– Об аудиенции у короля Фалемота, да живет он вечно, я знаю, – снова чуть замедленно проговорил граф Тампа Сасумонский и поправил парик, сделав свою лысину еще заметнее. Теперь он откровенно изучал обоих спутников князя Диодора, не решаясь говорить слишком прямо.
Хотя, он мог и не говорить ничего о настоящем деле князя, по нему было видно, что он обо всем догадался. Разумеется, провести его не удалось бы хитрецам и получше князя. А впрочем, князь ведь и не слишком секретничал, лишь говорил все так, что графу самому обо всем полагалось догадываться, такой уж он был человек, казначей короля. Для него это было даже просто и естественно, как другому чихать при простуде, вот только эта специфическая простуда его была, похоже, хронической.
– Ты мне вот что скажи, граф, при дворе нет ли кого, кто еще помнит короля принцем, или даже еще раньше, мальчиком? – заговорил князь, решившись брать эти переговоры в свои руки.
Граф Тампа еще раз смерил взглядом всех троих, и решил им помогать. Диодор от облегчения даже сел прямее.
– Мальчики тоже бывают принцами… – отозвался граф Тампа, но при том думал уже, как и что ответить. – Как не быть? Учителя его… короля нашего Фалемота, да живет он вечно, уже нет, умер лет пять назад. – Граф-казначей даже слегка предался воспоминаниям, недоступным Диодору. – Хороший был человек, звали его Насет тет Сан-Ло маркиз Костумский. Но есть нянюшка его, баронеса Темерия Унашитская, вдова барона Жана-Ива тет Ксав Унашита… – Граф продолжал о чем-то своем размышлять. – Он был моим другом, – добавил он неожиданно.
Это решило дело, князь решился. И даже сам поразился, как у него могла возникнуть такая мысль? Но теперь ее следовало исполнить.
– И где же она?
– Где же ей быть? Сидит в загородной королевской резиденции, там же и наследник престола, принц Бальдур тет Вегетнот ди'Парс и дочь короля, принцесса Никомея тет Вегетнот. Она их тоже опекает, хотя… Скорее уже принцессу, в дуэньях у нее. Все же Темерия – дальняя родня королевской фамилии, только очень дальняя.
– Мне надлежит с нею встретиться. И для того попрошу тебя, грая, дать мне какое-либо рекомендательное письмо к ним. Коли уж ты был другом ее мужа, она тебе больше поверит, чем официальным прочим бумагам.
– Ты что, князь? – насторожился граф Тампа Сасумонский, даже впервые с начала разговора назвал Дидора правильно, по рукве. – Думаешь, она злоумышленница?
– Еще бы хорошо поговорить с принцем и принцессой, – задумчиво проговорил Диодор, словно и не расслышал эти вопросы казначея. – Да, к ним тоже хорошо бы иметь рекомендацию… Это возможно?
– Не понимаю, – вот теперь сьер Тампа разозлился вполне по-настоящему. Уж очень не хотел он подвести свою старую знакомую баронессу Унашитскую.
– Нельзя ли обставить это как визит вежливости, – продолжил князь, будто был скроен из буйволовой кожи в несколько слоев, и никак иначе. – Или хотя бы как любопытство заезжего имперца, который хочет побольше узнать о королевской фамилии Парса, чтобы… Ну, версию-то теперь о том, что деньги на армию должны быть присланы при моем посредстве, мы пока менять не будем.
Вот тут граф опять не сплоховал, вцепился в князя таким взглядом, что тому и вправду не помешали бы кожи буйвола.
– Пока? Так это ты… Ох, князь, если бы не прямое распоряжение государя, да я бы тебя… – Он затих, впрочем, молчание его длилось недолго, куртье за спиной князя лишь успел как-то придушенно перевести дух, да судя по шелесту ткани, вытер пот на лбу.
Граф Тампа, наконец, решился. Поднял голову, посмотрел на князя, словно бы видел его впервые.
– Хитер, имперский посланник по особым поручениям, ничего не скажешь. И где вас таких берут… Впрочем, принц, тебе виднее, как и что совершать, я в этом деле давно уже ничего не понимаю.
– С тех пор, как убили Морштока? – мягко спросил князь.
– Допустим, что так, хотя он передо мной по подчиненности своей сьеру Опрису не отчитывался, конечно… – И так же неожиданно, как за ним князь уже приметил ранее, граф сказал: – А вы бы спелись, принц, с Морштоком. Я имею в виду, ты бы ему понравился. И он, пожалуй, что тебе тоже.
Теперь уже не только Атеном, но и Густибус вполне слышно выдохнул воздух носом. Оба были откровенно не рады, что вошли в этот кабинет с князем, а не остались в приемной, но формально могло показаться, что состояние и рана Диодора того требовала. И все же у графа Тампы с имперским посольством теперь могли возникнуть некие… трения. Уж очень явно князь надавил на графа, и тот, как ни удивительно, этому поддался.
– Поступай как знаешь, князь. Сегодня же ввечеру пришлю тебе письма к… указанным тобой особам.
– Еще одно, граф, – сказал князь, поднимаясь на ноги. – Ты знаешь легенду об оборотне, который где-то на юге обокрал арматорский дом?
– Разумеется, принц, – похоже было, что сьеру Тампе было о чем подумать, о чем-то своем, казначейском, без сомнения, но он терпеливо слушал Диодора, не выпроваживал его малозаметными, но такими действенными тут, в Парсе, жестами высокопоставленного чиновника.
А ведь, пожалуй, его и не Тампой зовут, подумал некстати князь, это мы на рукве привыкли все огрублять, плохо прислушиваясь к здешнему звучанию даже имен, даже таких вот… влиятельных по всем статьям персон. Возможно, зовут его Томассио или Томф.
– Мне хотелось бы, граф, чтобы ты, как известный человек в королевстве, дал мне такое же рекомендательное послание к человеку, который мог бы мне всю эту историю рассказать, что называется, из первых рук.
