Сначала густое, плотное облако возникло вокруг Ибраила. Потом оно стало разрастаться, и Тролу даже показалось, что тьма отступает перед ним, что на башне становится светлее и во все стороны с неё, подобно веткам невиданного дерева, расходятся ростки антимагии, уничтожающей всяческую силу заклятий, колдовскую мощь имперского мага, его превосходство над обычными человеческими возможностями.
А потом случилось нечто необычное. Словно бы собравшись в тугую пружину, все эти ростки антимагии одним длинным языком протянулись к туче приближающихся фламинго и рассыпались между птицами яркими огоньками. Передовые фламинго попытались свернуть в сторону, но не успели. Искры заклятия антимагии сталкивались с ними, и крылатые летуны тотчас, иногда кувыркаясь через голову, падали, тщетно цепляясь бессильными крыльями за воздух.
Фламинго, летящие за ними, врезались в потерявших управление вожаков и тоже начинали судорожно биться. Если бы вся стая имперских фламинго налетела на сплошную стену, вероятно, и тогда их потери были бы меньше.
А потом взорвался один из шаров, окутав жемчужным туманом соседних птиц, и те, мигом застывая, устремились к земле. Даже Трола удивило, насколько перегруженными оказались птицы.
И всё-таки это был только первый выпад Ибраиловой антимагии. Краями своего клина фламинго нависли уже над самим замком. Некоторые из них, чуть замедлившись, пытались поточнее прицелиться в темноте, выбирая наилучшую позицию для атаки. Даже не напрягая зрения, Трол видел, как седоки фламинго, потянувшись и привстав в стременах, вытаскивали из корзин стеклянные колбы.
— Быстрее, — непроизвольно прошептал он.
И тут же получил ментальный толчок от мага, который можно было перевести как приказ не стоять столбом, а помогать по мере сил.
Долгое мгновение, которое ему самому показалось бесконечным, Трол собирал силы, а потом стал вторить словам заклинания. Стараясь слить своё слабое, на ученическом уровне заклинание с потоком энергии, которую маг сейчас подчинял и обращал против нависшей над замком тучи фламинго. И у него получилось. Уже через несколько заклинательных жестов он почти утратил контроль над собой, став лишь инструментом, проводником заклинания Ибраила, усиливая и убыстряя его воздействие.
Теперь птицы, причём все разом, натолкнулись на не подвластное Шамрелу, непреодолимое с их нынешним грузом облако. И тут же сила имперского мага, которая до этого несла их по воздуху, начала истончаться и рассеиваться, уходя вверх клочьями сгущённой темноты, более мрачной и непроницаемой, чем мгла ночи. А птицы, теряя способность нести наваленные на них груды камней и шаров, проваливались в воздухе, причём многим так и не суждено было выйти из этого пике.
Теперь птицы падали вокруг замка, словно переспелые яблоки, сбиваемые сильным ветром. При ударе о землю многие стеклянные шары взрывались, и вокруг замка, как и после предыдущей атаки, возникали облака серебристого, смертельно холодного тумана. Он расползался в стороны и немного вверх, но падающих или пытающихся приземлиться птиц становилось всё больше, и скоро ледяное облако почти сплошным одеялом покрыло землю вокруг Дотимера на сотни ярдов во всех направлениях.
Птиц оказалось так много, что некоторые из них обрушивались на сам замок. Раз пять Трол видел, как взрывы в корзинах птиц накрыли строения Дотимера, и с болью представлял, как в образовавшемся ледяном облаке замирают навечно люди, которых он пытался спасти. Некоторые из птиц, ухитрившись найти между выставленными вверх кольями небольшие зазоры, может быть, ломая крылья и получая раны, всё-таки приземлялись. Около них тотчас появлялись люди, которые пытались справиться с обезумевшими животными и седоками. Но что из этого выходило, Трол не стал рассматривать. У него было дело поважнее.
Он выискивал в туче мечущихся и падающих, умирающих на земле птиц того, кто их направлял — Завишту и Шамрел-мага. Наконец, он нашёл их.
Они восседали на самых сильных, самых осторожных и умелых птицах. Это действительно были вожаки, фламинго с самой быстрой реакцией, а потому они до сих пор каким-то чудом ухитрялись уворачиваться от языков антимагии, которая теперь выплеснулась далеко за пределы стаи, накрыв её целиком.
Трол прервал своё заклинание, подошёл к парапету башни и стал смотреть на происходящее. Наконец, один из языков антимагии, слабо мерцая в воздухе, настиг птицу, на которой находился Шамрел. Фламинго, заломив крылья, на миг застыв в попытке планировать, тяжело осел на хвост, а потом, теряя перья, устремился вниз. Его удар о склон холма был подобен извержению небольшого ледяного гейзера. Видимо, вожака перегрузили больше других либо Шамрел тащил этого фламинго в своей магической узде более решительно и жёстко.
И тотчас же из глубины ледяного тумана ударила молния. Она была устремлена в низкие облака магии, нависшей над замком. А потом коснулась наблюдательной башни, где находились Ибраил с Тролом.
Возрождённый почувствовал, как задрожал парапет башни, где-то заскрипело деревянное перекрытие, заходили доски настила. И тут же ему в грудь и лицо ударила волна жара. Это магия умирающего Шамрела вливалась в него, потому что он тоже был одним из участников заклинания антимагии, помогая Ибраилу.
А потом молния перетекающей от Шамрела колдовской энергии стала ветвиться и бить по всему замку целиком, находя себе жертвы среди его защитников, выбирая их по непонятным, нигде не сформулированным законам. Ибраил, который только сейчас завершил читать заклинание антимагии, получил львиную долю этого разряда. Он рухнул на настил башни и свернулся калачиком, вздрагивая всем телом. Теперь магические разряды несильными, но очень болезненными толчками сыпались на него со всех сторон. Это колдовская сила умирающих фламинго переходила к нему, насыщая его и без того переполненное магией тело волнами колдовской энергии. Сейчас они били с такой частотой, что могли уничтожить мага не менее верно, чем удар настоящей молнии, обрушившейся с небес.
Трол попытался разделить с Ибраилом его участь, перетащить на себя часть этой энергии, и тут же пожалел об этом. Разряды колдовской силы теперь сыпались на него не менее часто, чем на Ибраила, и каждая из них была подобна толчку тарана, направленного в беззащитную грудь.
А потом молния разряжающейся магии мигом стала плотнее, гуще и темнее. Это умерла Завишта дурМых, командир наездников фиолетовых фламинго. Вся её мощь теперь тоже обратилась на Ибраила с Тролом. Краем сознания Трол чувствовал, что, перенасытив эти две жертвы, магия выискивает другие… На миг разряд колдовской силы обрушился на Ровата, и между ним и сознанием Трола установилась чёткая связь. Потом она прервалась, Роват попросту утратил способность мыслить, впитав в себя довольно плотный сгусток колдовства Завишты, вложенный в неё в имперских лабораториях.
Воспользовавшись последействием этой предельной, как показалось Тролу, ясности сознания, он попытался найти Ибраила. Но не сумел, маг уже давно был по ту сторону способности чувствовать этот мир. Тогда и Трол, почему-то разом сдавшись, попытался лишь удерживать крохотный огонёк своего присутствия в этой жизни. Он уже больше не пытался никому помогать, не пытался перетащить на себя разряды колдовской силы, чтобы облегчить кому-то участь, не пытался спасти чужие жизни. Он лишь ждал, что угаснет раньше — его способность воспринимать этот ураган высвобожденной магии, оставшейся от Шамрела и Завишты, или способность сопротивляться ей.
