— Да.
— На каком основании?
— На том основании, что это, черт возьми, не ваше дело.
— У меня еще недостаточно фактов, — терпеливо начал Селби, —
чтобы представить ясную картину того, что произошло, но я имею основания
предполагать, что было совершено умышленное, дьявольски хитрое убийство. Я имею
основания предполагать, что косвенные улики каким-то образом связывают вас с
этим убийством или с некоторыми событиями, которые ему предшествовали. Я
предупреждаю, мистер Лейси, что ваш отказ отвечать на вопросы позволяет в самом
неприятном свете интерпретировать ваши передвижения в прошлый вторник вечером.
— Ладно, — сказал Лейси, — это вы так говорите, теперь скажу
я: у меня есть право на адвоката. Только в его присутствии я и буду говорить.
Селби обратился к миссис Берк:
— А как насчет вас?
Все еще стоя около кресла Лейси, она выпрямилась и заявила:
— А я буду говорить. Буду отвечать на вопросы. Это целиком
мое дело. Я не хочу втягивать в него Джима.
— Лучший способ помочь ему, — сказал Селби, — это доказать,
что он никак не связан со случившимся. Если он сделает это, то мы оставим его в
покое… если, конечно, его объяснение будет удовлетворительным. Если же он не
захочет дать объяснения, он увязнет так же, как и вы, и я не постесняюсь
сказать вам обоим, увязли вы довольно глубоко.
— Послушайте, Джим, — осторожно сказал помощник шерифа, —
как-то не очень хорошо получается. А что если мы с вами выйдем немного
прогуляться и поговорим минуты три-четыре, просто как приятель с приятелем?
— Не ходи, — вмешалась Тельма Берк.
Лейси сидел неподвижно.
— Я уже сказал все, что хотел, — заметил он спокойно. — И больше
не буду отвечать ни на какие вопросы.
— Пожалуйста, разрешите мне рассказать, что случилось, —
попросила Тельма Берк.
Селби согласился:
— Хорошо, начинайте, но помните, что мы расследуем убийство,
и все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
— Вы действительно не знаете, кто убит? — спросила миссис
Берк.
— Нет, пока нет.
— Честно говоря, мистер Селби, — начала она, — моя история
не имеет никакого отношения к убийству.
Это чисто личное дело. Джим и я были женаты. Я была глупой,
упрямой и вспыльчивой. Я ожидала слишком многого от людей, я недостаточно
хорошо знала мужчин и не умела прощать им мелкие недостатки. Джим был чудесным
мужем, но мне не хватило тогда ума понять это. Мы оба вспыльчивы по характеру.
Я ушла от него. Мы развелись, и я вышла замуж за Берка. Как только позолота
сошла с моего нового мужа, я поняла, что под ней скрывалась простая медь. В нем
был внешний лоск и блеск, но это одна видимость. Я поняла тогда, что Джим Лейси
— чистое золото… Он был искренен там, где Джон Берк притворялся. Он был верен
там, где Джон предавал. Джиму не хватало единственного — внешнего лоска,
который привлек меня к Джону.
— Почему вы не ушли сразу, как только все поняли? — спросил
Селби.
— Я собиралась, но вскоре… — Она глубоко вздохнула,
посмотрела ему в глаза и договорила спокойно: — Я поняла, что у меня будет
ребенок.
— И что же? — спросил Селби.
— Я решила терпеть. Приблизительно в это время мне попалась
статья в журнале, написанная женщиной. В ней утверждалось, что замужество — это
проверка женщины, что от женщины зависит сделать союз двоих благополучным, что
такт и ум жены могут спасти любой брак, что долг женщины — сохранить семью,
особенно если есть дети. Дальше в статье говорилось, как ужасно для ребенка
отсутствие отца, — и я поверила во все это.
— А теперь не верите?
— Конечно нет. Для ребенка в тысячу раз лучше не иметь отца,
чем расти под влиянием двуличного, эгоистичного, лживого, раздражительного
негодяя, считающегося главой дома.
— И, надо полагать, ваш муж, Джон Берк, соответствует вашему
описанию?
— Это он и есть, — ответила она.
— Где сейчас Джон Берк?
— Я не знаю. Он… он уехал.
— Куда?
— Не знаю. Он уехал и бросил меня с ребенком.
Глаза Селби сузились.
— И оставил работу?
— Да.
— У него была недостача в отчетах?
— Конечно нет, — с чувством произнесла она. — При всех своих
недостатках Джон не растратчик. Он страшно эгоистичен и невнимателен, недалек и
себялюбив.
Он негодяй во многих отношениях. Он совершенно не понимает,
как нужно обращаться с женщиной. Он никуда не годится как муж и представляет
опасность как отец. Но он не растратчик. В делах он честен.
— Вы, по-видимому, очень уверены в его служебной честности.
— Да, — твердо ответила она.
— Почему вы так уверены? — поинтересовался Селби.
Минуту она молчала, потом ответила, хотя в голосе ее звучало
сомнение.
— Да потому, что я хорошо его знаю.
Вмешался Лейси:
— Послушайте, мистер Селби. Я думаю, вы слишком далеко
заходите. Я считаю, что эта женщина имеет право на адвоката.
— Почему? — спросил Селби.
— Потому что вы обвиняете ее в убийстве.
— Обвиняю ее? — Селби изумленно поднял брови. — Не знаю,
почему это пришло вам в голову, мистер Лейси.
— Вы фактически так сказали.
— Я сказал, что расследую убийство. Косвенные улики
указывают, что…
— О, Джим, — взмолилась Тельма Берк. — Пожалуйста, не надо,
не вмешивайся. Я знаю, что делаю. Разве ты не видишь, что этот человек умен? Он
умышленно вовлекает тебя в спор, чтобы ты сделал ошибку. Позволь мне вести
разговор. Я должна сама отвечать за все.
— Мне не нравится его манера запугивать тебя, — сказал
Лейси.
— Тут уж ничего не поделаешь. Он представитель закона, —
возразила миссис Берк.
— Ну и что же? — не сдавался Лейси. — Иди и посоветуйся с
юристом, который разбирается в законах.
Тогда мы узнаем точно, что Селби может делать, а чего не
может. Сдается мне, он пытается забросить лассо слишком уж далеко.
— Но, Джим, — умоляюще сказала она. — Это нелепость! Мне
нечего скрывать. — Она повернулась к Селби: — Я думаю, лучше говорить
начистоту. Мистер Селби, я пыталась приноровиться к Джону Берку, но поняла, что
это выше моих сил. Предел наступил, когда Джон пригрозил убить меня и ребенка,
а он как раз такой — злобный, вспыльчивый, себялюбивый, способный на все. Он
довел меня до нервного срыва — начал носить оружие, несколько дней назад
показал мне пистолет, а потом вдруг я прочитала в газете, как какой-то человек
в припадке ревности убил свою жену и ребенка… ну… и… я просто решила уйти от
него.
