— В чем дело, Дуг?
— Не знаю. Я хожу вокруг да около, и это действует мне на
нервы. В любом деле из тех, что я вел, было нечто осязаемое, за что я мог
ухватиться в качестве отправного момента. А здесь не за что зацепиться.
— Я знаю, Дуг, — посочувствовала она, — но тебе нужно
взбодриться и взяться за дело. У тебя впереди серьезная борьба.
— Я могу выдержать любое сражение, пусть бы только
кто-нибудь его начал.
— Они и собираются это сделать, — сказала Сильвия.
— Расскажешь мне все, что знаешь.
— Пойдем сюда, в комнату надзирателей. Сейчас там никого
нет.
Он последовал за девушкой в комнату надзирателей.
Она прислонилась к решетке, которая отделяла стол
надзирателей от скамей посетителей, и сказала:
— Большое жюри заседает сегодня, Дуг… — Она подождала, но он
молчал, и Сильвия продолжила: — Джек Уортингтон, председатель Большого жюри, не
принимал активного участия в выборной кампании, но он был за Роупера. Он и
сейчас еще за него. А вот какова точка зрения Роупера, я не знаю — может быть,
он просто охотится за десятью тысячами долларов, — но он добрался до
Уортингтона, а Уортингтон не прочь заполучить твой скальп.
— Мой скальп?
— Да.
— Что ты имеешь в виду?
— Роупер распространяет слухи, что вам с Брэндоном везло до
тех пор, пока у тебя были только мелкие дела. Естественно, он завидует твоей
репутации и хотел бы видеть, как ты провалишься. Он считает, что данный случай
— начало твоего провала.
— Какое это имеет отношение к Большому жюри?
— Самое прямое, — сказала Сильвия. — Если заранее
подготовленные присяжные обвинят Лейси, тебе ведь придется вынести
обвинительный приговор, не так ли?
— Думаю, что так.
— Предположим, они сделают это до того, как ты сможешь
полностью отработать это дело?
Селби признался:
— Если бы мне пришлось заявить суду, что те доказательства,
которые у меня есть сейчас, являются неопровержимыми, я бы подал заявление об
отставке.
— И тем самым сыграл бы на руку своим врагам, Дуг. Они бы
подняли вой, что ты труслив, что не способен прийти на суд и обвинить убийцу,
если только это не какой-нибудь простейший случай.
— И мне пришлось бы это стерпеть, — заметил Селби. — Потому
что я никогда не стану преследовать того, кого считаю невиновным.
Прищурившись, она изучала его:
— Что-то не видно, будто ты собираешься драться.
— А я не лезу в драку. Я устал. Я похож на собаку, которая
гонялась за своим хвостом по кругу до полного изнеможения. Быть воинственным
очень хорошо, когда знаешь, что ты на правильном пути. Но совсем не хочется
отдавать под суд невинного человека и, прежде всего, не хочется выносить ему
приговор. В этом и заключаются трудности прокурорской службы.
— Ты знаешь, кто будет представлять Лейси, Дуг? — спросила
Сильвия.
На мгновение у него появилось желание спрятать глаза, но он
поборол его и встретился с ее участливым взглядом.
Селби кивнул.
— Кто? — спросила Сильвия.
— Инес Стэплтон.
Ее глаза сверкнули.
— Да… Это объясняет… Дуг Селби, если ты позволишь ей… Если
ты остановишься только потому, что захочешь уберечь ее от неудачи или
побоишься, что ее лишат адвокатского звания, я никогда с тобой не заговорю до
самой смерти. Она сама напрашивается на это.
Иди и борись с ней так же, как ты сражался бы с Сэмом
Роупером, если бы на ее месте был он.
— Я исполню свой долг, — сказал Селби.
— Долг тут ни при чем! Если они обвинят Джима Лейси, ты
вынесешь ему приговор! Инес Стэплтон не должна вмешиваться в ведение
расследования. Она в отчаянии, потому что ты не бегаешь за ней… В аду не сыщешь
столько ярости, сколько в отвергнутой женщине, и она ничего так сильно не
желает, как растерзать тебя на куски!
Он покачал головой.
— Она не такая, Сильвия.
— Почему не такая?
— Потому что не такая.
— Ты думаешь, она не будет сражаться с тобой всеми
доступными ей средствами?
— Она будет делать все, что в ее силах, чтобы добиться
оправдания своих клиентов, — ответил Селби. — Она предупредила меня об этом.
— Тогда почему же она не такая, какой я ее считаю?
— Я не могу объяснить.
Сильвия хотела сказать что-то резкое, но сдержалась.
Ее глаза блестели. Спустя секунду она произнесла тихим,
напряженным голосом:
— Дуг Селби, я устала от тебя! Пожалуйста, не позволяй ей
водить себя на поводу, как медведя с кольцом в носу.
— Не позволю.
— Будут ли у тебя какие-нибудь замечания для прессы по
поводу заседания Большого жюри?
— Когда оно заседает?
— Насколько мне известно, сегодня, в два часа пополудни.
Уортингтон считает, что некоторые аспекты дела нуждаются в независимом
расследовании.
Селби мрачно кивнул.
— Возможно, он прав.
— Но, Дуг, это просто политическая игра. Они стремятся
поставить тебя в трудное положение. Они рассуждают так: раз случай довольно
трудный, тебя можно втолкнуть в самую середину болота, и пусть люди видят, как
ты в нем барахтаешься. Тогда на следующих выборах все вернется на круги своя.
Селби медленно проговорил:
— Я не буду возражать, если Большое жюри допросит
свидетелей. Как я понимаю создавшуюся ситуацию, передача дела в суд
преждевременна. Я и скажу им об этом. Скажу также, что если сочту необходимым,
то подам в отставку.
— Но, Дуг, ты не можешь так поступить, особенно теперь,
когда Инес Стэплтон представляет противную сторону. Они завопят, что все
подстроено, что ты прекращаешь работу, потому что эта женщина… твой друг…
Селби глубоко вздохнул, распрямил плечи и улыбнулся.
— Мне наплевать, кто что скажет. Я намерен лучшим образом
выполнить свой долг. А теперь я иду в парикмахерскую, мечтаю о горячих
полотенцах и бритье.
Ее полные тревоги глаза смотрели ему вслед.
Глава 12
Селби все еще был в парикмахерской, когда шериф Брэндон
вызвал его к телефону. Парикмахер снял горячие полотенца, и Селби прямо в
простыне, которой был накрыт во время бритья и которая хлопала его по коленям,
подошел к телефону.
