— Селби имел в виду совсем не то, — запротестовал один из
членов жюри.
— Но похоже на это, — настаивал Уортингтон.
— Нет, не похоже, — сказал другой присяжный.
Селби зашагал к выходу, бросив:
— Не спорьте с ним. Он так жаждет снова видеть Роупера на
моем месте, что вывернется наизнанку, лишь бы избавиться от меня. Если вы,
члены жюри, хотите помочь раскрыть эти убийства, не вмешивайтесь и не
вставляйте палки в колеса.
Толкнув дверь, он вышел из зала суда. Брэндон ждал его в
коридоре, все еще бледный от гнева.
— Уортингтон — грязный, двуличный обманщик, — сказал он. —
Он и Сэм Роупер распространяют массу сплетен. Они просто загипнотизировали
жюри, некоторые из них хорошие люди, но верят, что помогут нам, стоит только им
вмешаться в дело. Ходит слух, что ты неравнодушен к Инес Стэплтон, что она
вводит тебя в заблуждение и ты не трогаешь ее клиентов просто потому, что они
ее клиенты… Не стоило бы так раздражаться, это не на пользу делу, но я
чертовски рад, что сказал Джеку Уортингтону, этой затаившейся в траве змее,
все, что о нем думаю.
Селби взял шерифа за плечо.
— Все в порядке, Рекс. Если мы хотим задать им жару, то и
сами должны уметь выдержать его.
Брэндон покачал головой.
— Я не могу так спокойно относиться к их выпадам, Дуг. Я
чуть не ударил эту толстую жабу. До чего же хотелось врезать кулаком по его
лживому рту!
— Забудь о нем, — сказал Селби. — Мы заняты куда более
важными вещами. Легко бороться, если только твои удары попадают в цель. Но
настоящий борец тот, кто может устоять, когда на него самого сыплется град
ударов и каждый попадает на больное место.
Оставив Брэндона, Селби пошел дальше по коридору, мимо
любопытных недружелюбных глаз, спеша уединиться в своем кабинете.
От Сильвии Мартин не было никаких известий.
Незадолго до пяти часов на улицах появился очередной номер
«Блейд». Аморетт Стэндиш принесла ему экземпляр и, не говоря ни слова, положила
на стол.
«Блейд» воспользовалась возможностью и «обратилась к городу».
Вдоль первой полосы бежал крупный заголовок:
«СЕЛБИ ОБЕЩАЕТ УЙТИ В ОТСТАВКУ!»
Ниже, очень мелкими буквами:
«Если не разрешит загадку преступлений».
Затем следовало мрачное описание заседания Большого жюри.
Должным образом подчеркивался тот факт, что в ночь убийства Бинелла окружной
прокурор выехал из штата «в поисках улик», согласно слухам, в сопровождении
молодой женщины. Подчеркивалась дружба окружного прокурора с Инес Стэплтон, а
также и то, что она, являясь адвокатом подозреваемых, совершенно одурачила
«молодого, неопытного окружного прокурора», остроумно предложив своим клиентам
добровольно приехать в Мэдисон-Сити. Усыпив тем самым бдительность
администрации, заставив окружные власти поверить в их готовность явиться на
заседание Большого жюри, двое подозреваемых легко скрылись от правосудия.
Далее газета утверждала, что, «отметив неспособность шерифа
и окружного прокурора достичь какого-либо заметного успеха в расследовании двух
последних убийств, Большое жюри, вникнув в дело, предложило им помощь, но шериф
и прокурор с негодованием отвергли предложение, предпочитая, скорее, позволить
убийце или убийцам бежать, чем разделить с кем-то свои заслуги, если бы они
вдруг наткнулись на какое-нибудь решение, — ситуация, впрочем, весьма
маловероятная, судя по тому, как они позволили запутать себя на первых стадиях
расследования».
В статье под другим заголовком описывалось, как шериф
Брэндон вышел из себя, продемонстрировав неуважение к авторитету Большого жюри,
а в редакционном замечании говорилось, что жители округа склонны пока проявлять
терпимость по отношению к теперешней администрации, допуская, что им недостает
многолетнего опыта их предшественников и что молодость Селби делает его
уязвимым, не защищенным не только от методов проницательных и опытных
юристов-криминалистов, но даже тех, кто лишь недавно стал заниматься
адвокатской практикой. Однако люди не будут мириться с надменным высокомерием
неумелых работников, которые стремятся скрыть свою неопытность и слабость,
проявляя диктаторскую власть или игнорируя организации, созданные в
соответствии с тем самым законом, на верность которому присягали эти работники.
«В пять тридцать, — говорилось в статье, — Большое жюри
вынесло решение, признав Джеймса Лейси виновным в убийстве Джона Берка». Далее
следовало добавление: «Чтобы не мешать окружному прокурору использовать в целях
расследования свидетельство миссис Берк, Большое жюри объявляет перерыв в
заседании и, по крайней мере временно, воздерживается от обвинения миссис
Берк».
Селби воспринял новость спокойно, без комментариев. Репортер
«Блейд», стараясь спровоцировать его на какое-либо заявление, которое можно
было бы использовать как основу для редакционной статьи, сумел выудить у него
только неопределенное:
— Шериф Брэндон и я продолжаем расследование.
Я буду по мере сил выполнять обязанности на своем посту, а
шериф Брэндон — на своем. Это мой долг — работать над обвинительным актом,
представленным Большим жюри.
В шесть тридцать Селби пошел обедать. От Сильвии по-прежнему
ничего не было слышно.
Глава 14
Сидя в одном из кафе Мэдисон-Сити, Селби задумчиво поглощал
жареное мясо по-французски и консервированный горошек, составляющие его обед.
Сейчас он особенно остро ощущал то умственное и физическое утомление, которое
весь день одолевало его. Казалось, разом рухнули все иллюзии, и появилось
ощущение такого одиночества, словно провалилась земля под ногами и он остался
висеть в воздухе.
Внезапно Селби резко отодвинул наполовину пустую тарелку. Уж
не жалеет ли он себя?
Мысли его обратились к Инес. Да, Инес Стэплтон пошла против
него, но сделала это не исподтишка — она честно предупредила его. Она борется,
чтобы заставить его уважать ее, заставить замечать ее, и нет никакого
вероломства в такой борьбе. Он вспомнил хитрые подсечки, которыми она била по
теннисному мячу, ее манеру выманивать его с занятой позиции только лишь затем,
чтобы с внезапной яростью загнать мяч в дальний угол.
Сильвия Мартин не объявлялась. Она, конечно, разочарована.
Многие из сочувствующих ему были также разочарованы, ибо сейчас он представлял
собой жалкую фигуру.
Ну и что из того?
Селби не стал дожидаться десерта. Он подозвал официантку,
расплатился, пошел к телефону и вызвал шерифа.
— Привет, Рекс. Надеюсь, тебя не сморил послеобеденный сон и
ты по-прежнему пребываешь в мире убийств, больших жюри и газет!
— Только не меня, — сказал шериф. — Я могу не спать целую
неделю. Хорошо бы загнать редактора «Блейд» в темный угол, запихнуть ему в
горло эту газету и по кусочкам заставить съесть все до словечка.
