Ход событий резко ускорился через несколько недель после рождения младенцев. Квебекская полиция весьма некстати взялась разрабатывать версию о связи между бойней на плато Мон-Ройал и коллективным «самоубийством» руководства Ноэлитской церкви. Дело очень быстро приобрело неприятный оборот. У следователей появились основания подозревать, что некий Александр Лоуренс Торп, находящийся в розыске, а также погибшие Джеймс Л. Осборн и Ребекка Кендал были посредниками между мафиозными группами и сектой в процессе транспортировки вируса, который вызвал катастрофу 21 апреля, а возможно, и резню летом прошлого года. Кое-кто утверждал, что перехват управления спутником был вполне в духе электронной войны, которую вела вся эта компания. Кроме того, ванкуверская фирма по коммерческим авиаперевозкам, в которой якобы работали упомянутые личности, уже довольно давно привлекала особое внимание канадских федеральных властей. В правоохранительных органах подозревали, что это предприятие служит прикрытием для филиала российских разведслужб. Назревал серьезный дипломатический скандал. Полиции стало известно, что Тороп, Осборн и Кендал подозреваются в причастности к другим делам, связанным с нарушением Осакской хартии, например к контрабанде животных. Затем начались разговоры о таинственной программе по клонированию детей. Дело Мириам Клейн, в чреве которой обнаружили двух эмбрионов, привлекло внимание полиции и журналистов.
В середине июля (ровно год спустя после приезда Торопа в Квебек), когда Данцик вел последние приготовления к отъезду с опасной территории, дело приняло серьезный оборот. Заочное обвинение в адрес Торопа касалось таких статей, как соучастие в преступлениях против человечности, контрабанда вируса военного назначения и торговля запрещенными генно-модифицированными человеческими органами. За резню на плато несколько главарей байкерских банд получили сроки. Полиция также заявила о намерении всерьез взяться за Церковь логологии, которая, вероятно, была заказчиком операции лета 2013 года против «Ангелов Ада». Эту операцию осуществили «Рок-машины». Уже несколько месяцев велись активные розыски некоего Конрада Фрика, наемника немецко-французского происхождения, причастного к ряду преступлений, которые «Бандидос» совершили в Европе. Полиция также утверждала, что русско-американская мафиозная группа Кочева работала на новосибирский клан, который возглавлял недавно убитый Антон Горский.
Кроме того, в отчетах следователей мелькало название крупной мультинациональной компании, занимающейся биотехнологиями. Шли слухи, что двое убитых на улицах Рашель и Сен-Дени и выступавших на стороне «Рок-машин» не только были сотрудниками службы безопасности «логологов», но и работали на эту компанию.
Также поговаривали о том, что Кравжич, он же Чарлз Ньютон, неоднократно вступал в контакт с Торпом (доказательством служила красная «тойота», обнаруженная перед жилищем Ньютона) и с неким Аббасом по прозвищу Шэдоу, торговцем запрещенными технологиями, который исчез в конце прошлого лета.
Тороп понял: Мари Зорн и ее младенцы заинтересовали мир гораздо сильнее, чем он думал. Одновременно поползли слухи, что за это дело взялись главные американские и российские спецслужбы.
Трупы обнаруживали пачками. Давно настала пора пуститься в бега.
Девочкам Зорн уже исполнилось четыре месяца, они росли. Тороп выбрал им имена. Старый Барибал Ламонтань провел гуронскую церемонию наречения имени, и для Торопа это значило больше, чем миропомазание, совершенное католическим священником.
Сара и Ева Зорн. Сара-Ева. Это сочетание обладало тайным значением и наводило Торопа на определенные воспоминания, связанные с разбомбленным городом из видения.
В день отъезда Тороп, Вакс, Данцик и Даркандье собрались перед символической могилой Мари на крыше здания. Это был черный монолит с единственной надписью: «Мари 3.» — и датой рядом с выбитой в камне парой переплетенных змей, отбрасывающих стальные отблески. Именно здесь был развеян пепел Мари. Они молча положили к его подножию несколько цветов. Тороп тщетно рылся в карманах в поисках какого-нибудь предмета, а затем вспомнил, что бросил одно из своих колец в печь перед тем, как туда поместили тело Мари. Старый серебряный перстень, мусульманское кольцо с выгравированным именем Аллаха в центре и стилизованным изображением Каабы
[164]
по бокам. Это украшение ему подарил сержант боснийского спецназа в Брчко. Оно пережило полдюжины войн и стало отличным талисманом для Великого Путешествия.
Когда Тороп покидал террасу со спутниковыми антеннами, зная, что больше никогда сюда не вернется, не увидит ни Мари Зорн, ни ее могилу, ни дом номер 10 по улице Онтарио, он почувствовал, как что-то сжалось у него внутри. Он понимал, что это странно, ведь они случайно встретились на последнем перекрестке ее жизни, у них не было времени ни как следует провести короткий отрезок совместного существования, ни наладить нормальные отношения. Он прикасался к Мари всего один раз, когда она потеряла сознание и он нес ее на руках. И даже никак не воспользовался этой возможностью.
Тем не менее два их мозга вступили в контакт в таком режиме, какого люди на этой планете никогда не смогли бы не только достичь, но и представить себе. Области их бессознательного оказались открытыми друг для друга в процессе слияния — ритуального, основанного на галлюцинациях, но все равно граничившего с божественным.
Хотел Тороп того или нет, но теперь он отец двух маленьких девочек. По большому счету, неважно, от кого они, кто они такие, как и почему появились на свет. Значение имело только то, что их выносила и родила Мари Зорн. И умерла ради этого. Важно то, кем они скоро станут. Важно то, что Тороп был здесь. Это откровение пронзило все его существо через несколько секунд после того, как Даркандье молча начал отсоединять медицинские приборы от тела Мари в тот злосчастный полдень. Быть отцом двух маленьких девочек — это обстоятельство влекло за собой целую вереницу решений. Первое из них — сменить профессию. Торопу нужно было как можно быстрее начать учиться какому-нибудь делу, подходящему для мирной жизни. Не стоило витать в облаках: проблема, связанная с отсутствием у девочек матери, не замедлит встать в полный рост. Но Данцик рассказал ему, что на островах представления о семейной жизни гораздо более свободные, чем в западных странах. Девочки будут воспитываться среди жителей экспериментального островка, вместе с индейцами из бассейна Амазонки и прочими аборигенами.
На судне о младенцах заботилась профессиональная нянька — приятельница Данцика, молодая уроженка Коста-Рики, которая поднялась на борт, когда они шли через Панамский канал. Девушка оказалась симпатичной, она любила малышей, уже жила на острове и обладала иммунитетом к нейровирусу. Тороп быстро нашел с ней общий язык.
Перед ним раскинулось бесконечное, зеркальное, голубое полотно Тихого океана. Он поднял голову.
Где-то высоко, за пределами ледяной глазури неба, спутник, похищенный близнецами Зорн, продолжал, как утверждали знающие люди, следовать своим курсом, по гиперболе приближаясь к Марсу. «Киборгам» из здания Онтарио, 10, удалось подключиться к бортовым сенсорам летательного аппарата, и теперь они переживали полет напрямую, изнутри. Согласно большинству статистических выкладок, спутник воспользуется орбитой Красной планеты, чтобы получить дополнительное ускорение, и устремится к газовым гигантам и границам Солнечной системы.
