— Нет, благодарю вас…
— Тогда, может быть, осмотрите корабль? Анита переступила с ноги на ногу, чувствуя себя неловко.
— Не сейчас, господин Тревис, но…
Она боялась разрушить царившую здесь гармонию. Совершенно преобразившаяся, сияющая Алиса рядом с отцом. Искренне улыбающийся Пинту, допивающий виски с содовой. Хьюго, с разгладившимся, несмотря на усталость и тяжеленную спортивную сумку, лицом. Он не сводил с нее глаз, в которых светился насмешливый огонек. Как будто знал, что она собирается сказать.
Анита сделала глубокий вдох и решительно начала:
— Послушайте, вы должны понимать, что, если мы хотим одолеть Еву Кристенсен, нам потребуются ваше свидетельство и показания Алисы… Я… Я должна отвезти вас в комиссариат Фару.
В маленькой каюте повисла свинцовая тишина.
Хьюго, закинувший наконец на плечо свою сумку, тяжело вздохнул и с грохотом бросил ее обратно на пол.
— Хорошо… Я иду за «фиатом».
Он выскочил из каюты, и Анита осталась лицом к лицу с отцом Алисы, холодно глядевшим на нее.
Внезапно, видя, как от отчаяния исказилось личико Алисы, она сдалась:
— Ладно… я пойду прогуляюсь. Я… дам вам возможность самим принять решение.
Анита и сама не понимала, что заставило ее так поступить.
Она вышла в коридор, начала подниматься по трапу.
Шум открывающейся двери заглушил рокот океана.
Он был уже на палубе, когда услышал за спиной ее голос:
— Хьюго… Подождите!
Обернувшись, он увидел Аниту, улыбнулся ей, но не остановился.
— Подождите… Черт возьми, да подождите же… Анита наконец догнала его.
Схватила за руку:
— Где ваша машина?
Хьюго кивнул на пляж;, тянувшийся к югу:
— Мы оставили ее с другой стороны… На дорожку, ведущую к ангару, надо заезжать выше, Тревис объяснил мне…
Он направился к груде валунов, решив спуститься на песок.
— Вы… Почему вы не захлопнули дверь?
Хьюго повернулся к ней. Волосы Аниты растрепались, рассыпались по плечам, в беспорядке падая на куртку. Над ними простиралась вселенная — усыпанный звездами небосвод. В полутьме глаза женщины казались лунно-желтыми. За ее спиной молочно-белым пятном вырастал ангар. Она была невероятно хороша. Хьюго не мог отвести глаз от нежного тонкого овала лица, от кожи цвета слоновой кости, светившейся под звездами, от бледных губ. Он был не в состоянии издать ни одного членораздельного звука.
— Лучше будет… нам следует запереть… Напряжение в ее голосе придало Хьюго сил.
— Да… Конечно, вы правы.
Он подошел к ангару, нажал на кнопку автоматического управления.
— Знаете, — снова заговорила Анита, — я не хотела пугать Алису и ее отца… Но вскоре после вас в ресторанчик к Жоржи заезжали двое…
Хьюго окончательно очнулся:
— Мужчины?
— Да. Судя по описанию, одним из них был Вондт, второго я не узнала…
— Дерьмо! — тихо выругался он, провел рукой по «ругеру» под курткой, словно пытаясь подбодрить самого себя.
— Я… я позвонила с дороги коллегам в Фару. Они приказали местным патрулям удвоить бдительность. Могу я пойти с вами?
Мгновенье Хьюго молча смотрел на нее, раздираемый противоречивыми чувствами.
— Я дала Тревису время, чтобы они все обдумали и поговорили… им это необходимо…
«Ну да, конечно, — про себя согласился он, — Тревису есть над чем подумать».
— Можно я пойду с вами? Мне тоже надо подышать свежим воздухом.
Хьюго почувствовал, что сердце забилось быстрее. Черт, даже руки вспотели.
— Конечно, — бросил он, надеясь, что голос прозвучал беззаботно и спокойно.
Анита шла рядом, стараясь приноровиться к его темпу,
«Н-да, — думал он, вышагивая вдоль пенной кромки, над которой разливалось радиоактивное свечение. — Эти типы не из слабаков, а мадам Кристенсен, судя по всему, не собирается упускать добычу…»
— Что собираетесь делать с ними в Фару?
— Хочу устроить очную ставку Алисы и Кеслера. И попрошу Тревиса рассказать мне все, что он знает о Еве К.
— Вы представляете, где она может находиться? В ответ — только шум волн. Он подумал, что так, в конце концов, лучше всего.
Ева Кристенсен находилась где-то там, в ночи, скрывавшей океан лучше любого камуфляжа.
Хьюго открыл дверцу машины. Образ матери Алисы словно впечатался в его мозг безликой тенью, слившейся с ночью.
Он попытался прогнать мысли о страшной женщине, переключиться на ту, что сидела рядом с ним на пассажирском сиденье.
Вставил ключ в замок зажигания, не зажигая фар, запустил мотор, закинул руку за подголовник, обернулся. Ему надо было сдать назад метров на двести по узкой песчаной дорожке, потом, следуя указаниям Тревиса, подняться к ангару.
Он уже собирался переключиться на заднюю скорость, но тут руки их случайно соприкоснулись. Как будто он воткнул пальцы в электрическую розетку.
Их глаза встретились, но взгляды бежали один от другого.
Черт, да что же он так дрожит от ее прикосновений?
Хьюго вдруг померещилось, что его рука, лежавшая на рычаге переключения, обратилось в мягкое тесто. В паху забурлила кипящая лава. Ноги отказали. Голова не работала. Позвоночник задеревенел. Глаза не могли, не хотели отрываться от неподвижного и бесконечно меняющегося вида моря и песка, деревьев, колыхавшихся на ветру, облаков, которые неслись по черному своду небес, подобно табуну лошадей, заслоняя собой звезды.
Он слышал ритмичный шум волн и напряженное дыхание Аниты.
Нужно было пошевелиться, что-нибудь сделать, обязательно, немедленно.
Анита опередила его, положив ладонь поверх его руки.
Хьюго почувствовал, как сердце заколотилось в бешеном ритме, словно он принял самый мощный амфетамин в мире.
Он с трудом проглотил комок, сдавивший горло.
— Не думаю, что это разумно в создавшейся обстановке…
Он и сам не понимал, как ему удалось заговорить. Господи…
— Что — неразумно?
О, черт, ее голос звучал так близко, так чувственно. Он медленно повернул голову. Она была совсем близко. Слишком близко.
Поздно. Теперь ничто не сможет остановить то, чему суждено случиться. Он предпринял последнюю отчаяную попытку сопротивления.
— Слушайте… вы из полиции, а я… Это… это невозможно, понимаете?
Немыслимое отчаяние прозвучало в его голосе. Он и сам был потрясен.
